Литературная Газета 6405 ( № 8 2013)

Литературная Газета Литературка Газета

Дмитрий приехал в наш город по каким-то делам и вот уже какой вечер ходит с нами. У Лиды много друзей, с которыми я довольно хорошо общаюсь. Но этот появился чёрт знает откуда, и за эти несколько дней я возненавидел его, как, наверное, никого никогда на свете. Я понимал, что он всего лишь друг, просто весельчак, и ничего серьёзного. Но при встрече с ним я начинал сердиться, как глупый мальчишка. И я сказал Лиде, что не хочу его больше видеть. Она, естественно, стала за него заступаться, а меня это ещё сильнее разозлило. Мы разругались, и Лида молча от меня ушла.

Мы

не виделись два дня, и всё это время я не перестаю думать о ней. Где она, чем занимается? Наверняка слушает глупенькие шутки одноклассника и весело над ними хихикает. Ревность не давала мне покоя. Я несколько раз караулил её возле дома, но так и не застал. Вот и сегодня, простояв несколько часов под её окнами, не дождался. Так хотелось зайти к ней, постучаться и извиниться, но что-то детское и жалкое внутри меня не пускало. И вот я здесь, в чужом дворе, сижу на лавочке и курю. Рядом детская площадка, и дети на ней резвятся и играют. Мальчики и девочки. Все вместе. Беззаботное время, и нет никакой любви и ревности. Как же я им сейчас завидовал! Но недалеко от качелей и детворы в крохотной песочнице играла маленькая девочка, лет пяти. Она очень выделялась среди других детей. В красном стареньком грязном и заплатанном платьице она играла одна, не обращая ни на кого внимания. Светловолосая такая, серьёзная, с голубенькими маленькими глазками. Симпатичное её личико и локти были слегка испачканы. Я остановил на ней взгляд и стал наблюдать, как она играет. Игрушками же ей служили пивные бутылки и пробки. Она строила крепость, засыпая бутылки наполовину песком. Пивные пробки, как я догадался, служили человечками. А одноразовыми пластмассовыми стаканчиками лепила рядом из песка куличи.

Девочка давно заметила на себе мой взгляд и наконец, закончив работу, обратилась ко мне:

– Красиво?!

– Красиво, - ответил я ей и поднял палец кверху.
– А что это, замок?

– Это мой дворец, а я принцесса, - объяснила она мне.
– Ведь у всех принцесс должны быть дворцы, верно?

– Верно, - кивнул я головой.
– А где же твой принц?

– Я же ещё маленькая принцесса, - улыбнулась девочка.
– Вот когда подрасту, тогда у меня и будет принц.

Я весело улыбнулся. Молодец. Умная девочка, размышляет толково. Она вылезла из песочницы и, вытерев о платье ладошки, протянула мне руку.

– Меня Настей зовут, а тебя?

– Иван, - тоже представился я и пожал девочке ладошку.
– А разве мама не говорила тебе, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать?

– А мы же уже познакомились.

– Да, но ведь ты всё равно меня не знаешь.

– Нет, мама мне ничего такого не говорила.

И девочка присела на лавочку. Она то разглядывала свои грязные босые ноги, то, улыбаясь, посматривала на меня. Я снова закурил.

–

Ваня, а знаешь, я могу считать. Хочешь, покажу как?
– я кивнул головой, и Настя стала считать. Она иногда сбивалась, забывала и начинала всё заново, но как-никак досчитала до двадцати пяти.

– Молодец!
– похвалил я её.
– Сколько же тебе лет?

– Шесть, - ответила девочка и указательным пальцем почесала нос.
– А тебе?

– Двадцать один.

– Ой, да ты уже дяденька!
– воскликнула моя юная подруга.

Я улыбнулся и, глядя на Настю, действительно почувствовал себя взрослым. Взрослым дураком.

– А что ты здесь делаешь?

– Да вот присел отдохнуть.

– А почему у тебя глаза грустные? С тобой что-то случилось?

– Да нет, ничего, всё хорошо, - я обманчиво улыбнулся.

– Тебя, наверное, мама отругала, да?
– Настя сказала это так смешно, что улыбка сама расплылась по моему лицу. - У меня тоже грустные глаза бывают, когда меня мама отругает. Я в зеркало видела. И плакать хочется, да?

– Да нет, мама меня не отругала и плакать не хочется. Просто немного грустно, - и, докурив сигарету, я бросил окурок под ноги.

– А почему тебе грустно, тебе не с кем играть?
– всё расспрашивала меня шестилетняя девочка с удивительно голубыми глазами.
– Со мной тоже никто не играет, а я не расстраиваюсь вовсе, честно. Играю одна.

– А почему с тобой никто не играет?

Настя пожала плечами. Она и сама не знала ответа.

– Понимаешь, Настя, просто человек, которого я люблю, меня теперь не хочет видеть. И виноват во всём этом я один.

Я посмотрел на девочку, что внимательно меня слушала. Хороший ребёнок. Говоришь с ним, и на душе как-то становится легче.

– Ну, так попроси у него прощения, если ты его любишь.

– Эх, Настя, Настя, да всё не так легко, - вздохнул я.

– А что здесь тяжёлого? Просто скажи: извини. И он тебя простит, - настаивала на своём Настя.
– Я вот маму люблю и всё ей прощаю.

– То мама, а то[?] - я промолчал.

– Если любишь человека, то простишь ему всё, - и Настя встала с лавочки.

Я подумал над её последней фразой и, пожалуй, согласился.

– Настька!
– послышался вдруг чей-то голос, и девочка обернулась. В нашу сторону шла женщина, грязная и пьяная, и вела под руку ещё более выпившего мужика.
– Давай домой!

– Мама с дядей Витей идут, надо идти, а то заснут и домой не пустят, - тревожно сказала девочка и побежала к подъезду.