Литературная Газета 6411 ( № 15 2013)
Шрифт:
– Хорошие режиссёры не берутся за плохие сценарии. И когда такой режиссёр тебя приглашает, знаешь, что там всё будет в порядке: и с ролью, и с работой над ней тоже. Я снималась пока что только один день, очень нервничала, как и всегда, в первый день, но уже почувствовала, что работа началась интересная. К тому же съёмки проходят в Таганроге, скоро поеду туда снова, теперь уже надолго, подышу воздухом своего детства. Я ведь родилась под Таганрогом, в деревне.
– Закончились съёмки нового фильма «Оттепель» Валерия Тодоровского, где вы снимались. О чём эта картина?
– О шестидесятых и шестидесятниках. Об обольщениях и разочарованиях, о любви и предательстве, в общем, о жизни во всей её полноте. Трудна жизнь, особенно для честного человека. Но когда мудрому Вольтеру кто-то в разговоре сказал эту избитую фразу, «трудна жизнь», он спросил: «По сравнению с чем?»
– А правда ли, что ради постановок в Краснодарском
– Да, правда. Но это тема отдельного большого разговора. Меня давно звали в этот театр на постановку. Я ведь по образованию режиссёр. Но я, оберегая свою лень, отказывалась. Потом всё-таки мудрая река жизни завлекла меня в Краснодар в 2009 году. Я увидела один из их спектаклей и... пропала. Я полюбила этот театр с его прекрасными артистами, с неотремонтированным зданием, с пластмассовыми стульями в зале, с допотопным звуковым и световым оборудованием, с императорской небрежностью высокого руководства к его проблемам. За три года поставила три спектакля: «Куколку» по А. Аверченко, «Вечный муж» Ф. Достоевского и «Чудики» по рассказам В. Шукшина. Ни в одном из театров за всю мою жизнь мне не работалось так радостно, нигде я не чувствовала себя такой нужной и любимой. Эта взаимная влюблённость дала хорошие результаты. Приятно, что на все мои спектакли билеты раскупаются сразу, как только попадают в кассу. Приятно, что актёры дорожат этими спектаклями и берегут их, несмотря на то, что ситуация в этом театре сейчас очень непростая.
Я не думаю, что Шукшин ломал голову, пытаясь сформулировать национальную идею. Он просто любил деревню, простых людей, сердцем болел за них. В наше время ведь очень модно быть антипатриотом. Ругать начальство и правительство – это уж само собой, как водится. Но ведь и матушку-Россию мы поносим от души, что не мать она нам, а мачеха, что пьющая и гулящая, и такая, и сякая. И недодали мне там и тут, и все меня обидели, и все мне должны. А когда почитаешь Шукшина – стыдно становится за свой антипатриотизм. Вдруг задумываешься о том, что, может быть, ты тоже недодал чего-то своей стране, своему городу, людям, которые рядом, и тем, что не рядом, что в глубинке...
Беседу вела Любовь ЛЕБЕДИНА
В старой копилке
Последний урок уважительного отношения к своему прошлому, к истории, к собственным привычкам и традициям я получила недавно в Валенсии. Как было положено веками, коль город славится апельсинами, местная власть и сегодня заботится о том, чтобы даже зимой на улицах висели живые оранжевые красавцы. Я уж не говорю о внимательном отношении к памятникам архитектуры и зодчества. На их площадях легко представить себе летящего на коне сражаться с маврами Сида или многочисленных идальго - рыцарей, спешащих на свидание с возлюбленными, из пьес Тирсо де Молины, Лопе де Вега, Кальдерона. Даже древние ритуалы, в которых давно исчезла практическая надобность, всё равно сохраняются как дань уважаемому прошлому. Позавидовала, ибо живу в стране непредсказуемого прошлого, а значит, и такого же малопонятного настоящего.
Величайшим культурным завоеванием, которому завидовали во всём мире, была созданная советской властью сеть детских театров. ТЮ3ов и кукольных. Детские театры – это ведь прежде всего специальный репертуар, рассчитанный на все возрасты, в том числе на подростков. То, что нынче напрочь исчезло со сцен, спектакли для самых трудных детей среднего возраста, когда ребёнок оказывается на распутье: подворотня, алкоголь, наркотики, преступления или цивилизованная жизнь. Теперь не пишутся пьесы для подростков, не ставятся специальные спектакли. Исчезло понятие театральной "десятилетки", предполагающее последовательную работу с детьми всех возрастов, театральную программу. Немало «новаторов» потрудилось над тем, чтобы всё это кончилось, исчезло под аккомпанемент суждений: современные дети повзрослели... им нужны те же спектакли, что и взрослым... нельзя их кормить манной кашей. Но и без каши, и без специальных театров детям не обойтись! Неужели непонятно?
В Нижегородском ТЮЗе от бывшего главрежа остался «Мсье Амилькар», недавно при шедший к руководству Виктор Шрайман добавил в репертуар «Ужин с дураком» и «Визит дамы». Для кого?
Сейчас распроданные, разворованные детские сады строим заново. В разрушенной до основания средней школе стараемся найти пути возрождения. В области театральной политики даже ещё и не спохватились. В прошлом осталась сложенная годами педагогическая работа с детьми: клубы при театрах, фестивали, недели «Театр и дети». А сейчас штатные педагоги занимаются пиаром или продают билеты. Да и переименованные детские театры уже не вернуть. Знаменитый Новосибирский ТЮЗ, бывший, теперь стал – «Глобусом» и гордится тем, что приручает зрителей всех возрастов. То есть большая часть того, что предназначалось детям, уходит взрослым. Как и в столичных театрах, теперь молодёжном, бывшем детском, РАМТе, как в МТЮЗе, как в Вологде. Ну что проку
Сетуем на отсутствие драматургии[?] Мало, нет вообще новых пьес для театра. Нет современного репертуара. Всё меньше писателей обращается к работе в труднейшем из жанров. А ведь совсем недавно ежегодно к новому сезону появлялись пьесы Розова, Арбузова, Рощина, реже, но достаточно часто к ним добавлялись Вампилов, Володин, к мастерам постепенно пристраивались молодые: Казанцев, Славкин, Коляда. Малюгин, Арро... Но ведь их поддерживали, им помогали. Даже просто финансово. А сколько было семинаров для молодых драматургов по стране, они существовали отнюдь не для цензуры и контроля, как принято часто думать, а для профессиональной помощи прежде всего. Ныне оставшиеся семинары в Щелыкове, в Сибири не заменяют систематической помощи драматургам. Также как снятие налогов с меценатов не заменит государственной помощи, которая должна регулироваться системой приоритетов в области театра. В последние годы стали стесняться этих понятий, а почему? Разве не должны существовать государственные, национальные интересы в культурной и театральной политике?! Это вовсе не означает вмешательства во внутренние дела театров, обвинений в чём исступлённо боятся управляющие культурой госструктуры, да и многие менеджеры, которым всё равно, чем управлять, заполнившие на местах должности чиновников от культуры, попросту – они мало чего и понимают-то в порученном им деле. Нет, обязательно должна существовать государственная политика в сфере театра. А ведь даже закона о театре нет.
Свято место пусто не бывает. Находятся «доброхоты», помогающие нашей культуре и искусству «оттуда», из-за границы, они-то знают, за что платят и кому... Многие пользуются. Повторяюсь: в отсутствие государственной политики в области искусства с нашими театрами произошло то, что произошло. По крайней мере лучше они не становятся, только хуже. Возобладавшее в последние годы будто бы от торжества свободы мнение, что в прошлом всё было плохо: лагеря, Сталин, город, театры в одном ряду – сделало стыдным обращаться к прошлому опыту. А почему? Зачем ставить знак равенства между пережитой, счастливо исчезнувшей цензурой и художественными советами, к примеру?
Теперь особенно, когда победили директорский театр и рыночная экономика, когда так очевидно снижаются профессиональные критерии, не грех вернуться к практике художественных советов, совещательного органа, где действительно были бы лучшие не по активности и крикливости, а по профессии, мастерству, вкусу, чтобы было с кем посоветоваться, включить коллективный разум, где единоначальник, пр[?]шедший теперь в театрах к власти, явно не справляется.
И, конечно же, вопрос вопросов – состояние руководящих кадров, которые год от года так редеют, худеют в театрах, что на любое улучшение трудно рассчитывать. Понимаю, что время Завадского и Охлопкова, Ефремова, Равенских, Любимова, Эфроса, Кнебель, Товстоногова, Владимирова (как прекрасно долог этот список!) ушло безвозвратно. С ними ушло время их учеников, а они: Черменев, Дроздов, Бухарин, Попов, Бобылев, Пахомов, Соколов. Больно перечислять режиссёров, их было много, и совсем недавно они возглавляли не только столичные, периферийные театры... Но вот теперь вместо них директора, часто невесть откуда появившиеся. Пора, наконец, озаботиться театральной школой: кто готовит специалистов? Но[?] больше вузов, готовящих смену, а теперь актёров, режиссёров учат в любом бывшем институте культуры, а то и в культпросветучилище, и не просто в институтах, теперь всё – университеты и академии, ГИТИС теперь тоже академия, хотя и без Кнебель, Гончарова, Эфроса, Васильева, но становится всё хуже. Наверное, это тема отдельной статьи. Скороговоркой об этом нельзя. Но ведь сколько подсказок в помощь можно было бы найти в совсем недавнем прошлом… В старой копилке.
Не боюсь обвинений в ретроградстве. Не стыжусь консерватизма. Часто сравниваю прошлые времена с нынешними. Пугаюсь, когда сравнения эти оказываются в пользу презираемого повсеместно прошлого. Жизнь мне досталась долгая. И опыт в профессии немалый.
Зову коллег быть внимательнее и пристальнее к прошлому опыту. Копилка богатая. Есть чем воспользоваться.
База на Луне. Вполне может быть