Литературная Газета 6434 ( № 41 2013)

Литературная Газета Литературка Газета

Знать театр. Любить театр. Презирать его, восхищаться им. Это можно только всё вместе – если уж пишешь о театре художественно. Ведь там люди – лицедеи, покорно и сладострастно примеряющие личины и порой, сойдя со сцены, забывающие их снять. Ведь там – творцы, мимолётно, буднично, профессионально воплощающие бесконечное множество личностей. Там текст, и метатекст, и подтекст – в хорошем театре, как и в книге Соломонова. А ведь бывает проще[?] и ещё как бывает!

Проще – снимают в сериалах. Проще – пишут в иронических рыночно-успешных детективах. Есть молодой человек, есть девица. Он – легковесный, она – легкомысленная. Или наоборот. Есть тиран-режиссёр, от которого зависят юноша с девушкой. Есть вожделеющий олигарх, от которого зависит режиссёр в частности и искусство в целом. Есть честолюбивый священник, который пытается окормлять олигарха. Выглядит приемлемо. Даже актуально. Приправим

сценарий фирменным первоканальным юмором (недоюмором, скажет читатель, заразившийся стилем Соломонова). И вот уже можно снимать малобюджетный фильм в декорациях любого театра близ Тверской и в небезосновательной надежде отбить затраты. Фактурой роман Соломонова притягателен для киноделов-попсовиков, и, несмотря на это, будем надеяться, что ему удастся избежать участи немудрящей попкорновой экранизации.

Трудно сказать наверняка, когда, с какого места нелепые герои Соломонова начинают вызывать сочувствие. Трудно прежде всего потому, что они и тогда ещё остаются смешными, в некоторых сценах – гомерически-смешными. Мы ещё хохочем и презираем их. Мы их уже любим. А впереди – самое несмешное. Впереди маячит смерть. В театре в таких случаях на сцене висит ружьё. А у Соломонова – говорят о смерти. Боятся смерти. Убегают от смерти. А она всё равно придёт – не спеша и когда захочет. Мы это предчувствуем. Может быть, даже пытаемся игнорировать это предчувствие. Но она придёт. И нам станет грустно. Нам станет хорошо.

Свести театр и церковь, преобразить церковь – актёрством, воспламенить театр – проповедью… эта идея одновременно пришла к двум виртуозным инженерам человеческих душ: священнику и режиссёру. Отныне они, любя и ненавидя талант друг друга, устремятся к взаимоуничтожению, не разбирая средств, дёргая за нити марионеток, – и выйдут из схватки с неравным результатом. Это будет противостояние, в котором проигравшие окажутся в выигрыше… человек порой не знает, чего в действительности ему надо, пока не сотрясутся основы и не останется главное.

"Мир – театр, а люди в нём – актёры" – это трюизм, да. Но попробуйте-ка наполнить трюизм смыслом! В конце концов это не проще, чем поставить свежий и блистательный спектакль по замыленной столетиями аплодисментов пьесе Шекспира. Получится ли со спектаклем – ещё неизвестно. А книга – вот она. И, кажется, она немного о другом: театр – это целый мир, а актёры – тоже люди. Но и об этом надо было суметь рассказать так, чтобы мы поверили. Что до ружья, которое наконец выстрелило, наполнив марионеток жизнью и трепетом, то существует ли жизнь вечная для человека – неизвестно, но дождь идёт над океаном, и это верный признак того, что она существует в принципе.

Пятикнижие № 41

ПРОЗА

Реза Амир-Хани. Её я.
– М.: Вече, 2013. – 464 с.– 1500 экз.

Тем, кто не зна­ком ссо­вре­менной иранс­кой (и даже шире– восточной) прозой, вполне можно порекомендовать начать с книги, которая, увидев свет в 1999году, уже выдержала более десяти переизданий в самом Иране. "Её я"– роман о беззаветной дружбе и неиссякаемой любви– соединяет в себе яркий восточный колорит и довольно динамичное повествование. Здесь найдётся место лирическому отступлению, сочному, пышному метафорическому образу, ехидному разухабистому юмору и тягучей медитативной рефлексии, но европейскому читателю книга не даст забыть о том, что он имеет дело с литературой иной культуры: более патриархальной и натуралистичной, сдержанной и жертвенной. Хеппи-энда не будет. Зато удовольствие от романа Амир-Хани сравнимо с оставленной позади дорогой: далась нелегко, но и пройдена не зря, а герои (и особенно героини), скорее всего, покорят ваше сердце. «Её я»– не та книга, что понравится многим, но и не та, что забудется вскоре после прочтения.

ПОЭЗИЯ

Эдуард Учаров. SOSтояние весомости: Стихи.– Казань, 2012.– 60с. – 100 экз.

Юрий Лукач, екатеринбургский поэт и переводчик, справедливо пишет в предисловии к сборнику, что поэзии Учарова присущи «полифоничность, внутренняя противоречивость, тяга к контрастам, воплощаемая не столько в слове, сколько в ритме и фонике. Узнаваемая чёткость бытовых деталей здесь мгновенно опрокидывается в бездну метафизики, кажущаяся простота оборачивается многослойной метафорой, лирическая исповедальность сочетается с беспощадно-зорким отношением

к себе и окружающим – впрочем, у Эдуарда беспощадность смягчена неизменной иронией, единственным средством самозащиты поэта-лирика в наше несентиментальное время». Достоверно отмечено и то, что искренний голос поэта пробивается сквозь все пласты его технического мастерства и тем самым превращает «стихи для немногих» просто в стихи».

Не о том я пока пою,

строки кровью своей пою,

и они набухают в плоть,

как Господь.

В то, что пишешь, и сам не верь –

сердце заперто, словно дверь,

а ключи высоко звенят –

глубоко в меня.

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

Юрий Самарин. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1. Литература и история/ Под ред. А.Николюкина.– СПб.: Росток, 2013.– 528с.– 1000экз.

Собрание сочинений Юрия Фёдоровича Самарина, выдающегося мыслителя, общественного деятеля, публициста, одного из вождей славянофильства, участника подготовки государственных документов об отмене крепостного права в России, издаётся в наши дни впервые за 100 лет при содействии ИНИОН РАН. Герцен называл Самарина «Робеспьером монархии» за парадоксальное сочетание в нём либеральных идей и верности самодержавию. В полемике западников со славянофилами получила известность статья Самарина «Критика о мнениях «Современника» исторических и литературных». Главный пафос статьи – критика «натуральной школы», односторонне изображающей лишь отрицательные стороны русской жизни, в чём проявляется незнание народного быта, клевета на него. Не боялся Юрий Фёдорович полемизировать и со статьями Белин­ского, который скептически оценивал славянофильское учение.В первом томе публикуются исторические и литературно-критические статьи, очерки, рецензии Самарина.

NON-FICTION

Мейсон Карри. Режим гения: распорядок дня великих людей.– М.: Альпина Паблишер, 2013. – 302 с.– 3000экз.

Как работают творческие люди? Как им удаётся построить свой день так, чтобы повседневная рутина стала частью творческого процесса? Бетховен и Кафка, Жорж Санд и Пикассо, Вуди Аллен и Агата Кристи, Лев Толстой, Генри Джеймс, Чарльз Диккенс, Джон Апдайк. Писатели, композиторы, художники, балетмейстеры, драматурги, философы, карикатуристы, комики, поэты, скульпторы[?] Отрывки из писем и дневников, интервью и личные беседы – Карри ото­всюду собирает свидетельства о том, как творят великие. Эти краткие зарисовки могут и развлечь, и увлечь, и вдохновить; они помогают проникнуть в «глубокое, живое слияние дисциплины и распущенности», из которой состоит и которой питается творческий темперамент. Читатель узнает о том, как знаменитости сочетали быт и творчество, какому расписанию следовали, как боролись со своими страхами, усталостью и сомнениями, как ели, спали, общались, гуляли, – словом, о всех тех «хитрых ритуалах», которые помогли им стать великими.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Олег Орлов. Как Суворов перешёл через Альпы.– М.: ТриМаг, 2013.– 48 с.– 3000экз.

Об этом подвиге русских солдат было когда-то увлекательно рассказано у Сергея Алексеева в книге «Небывалое бывает». Новая книга ту, ещё советскую, дет­скую историю не превосходит, но и не сильно ей уступает: всё-таки Орлов написал об Альпийском походе Суворова легко, не впадая ни в заумь, ни в раёшничество, и с искренним уважением к русской доблести. Несомненным достоинством этой книги стали иллюстрации Марины Мининой: это не только жанровые сценки, но и карты горных перевалов, многочисленные и детально прорисованные изображения мундиров русских полков, оружия и воинской амуниции. По этой книге и впрямь можно знакомить детей с отечественной историей, пусть даже она порой звучит как сказка. И, конечно, в центре этой захватывающей дух бывальщины – фельдмаршал Суворов, сухонький старичок с молодыми глазами, живой, энергичный, бесстрашный, насмешливый, непобедимый. Любящий своих солдат, бесконечно ему преданных, он поистине герой народный.