Литературная Газета 6471 ( № 28 2014)
Шрифт:
Есть у автора ещё одна особенность: он никаких тем не боится. Завершает сборник рассказ «Голод» – о событиях 1933 года в Поволжье. Написан он в форме исповеди. Беседин не ставит вопроса, кто прав, а кто виноват, пусть этим историки занимаются. Он просто описывает состояние человека, которого голод сводит с ума. Описывает, как распухает тело, становится студнем, как закатываются глаза и остаются одни белки, и только по тяжёлому дыханию понимаешь, что человек ещё жив. Беседин рассказывает, как мать готова съесть своего ребёнка, как люди теряют рассудок и срезают куски мяса с трупов. Тысячелетия цивилизации в момент слизаны шершавым языком голода. Но
Отдельные книги хочется пить, как ледяную, ломающую зубы родниковую воду. Иные тексты надо откусывать по кусочку и тщательно пережёвывать. У Платона Беседина получился кисель. Не в уничижительном смысле, а в том, что и насыщает, и жажду утоляет одновременно. И если двенадцать пар рёбер защищают внутренние органы человека, то «Рёбра» Беседина несут в себе тот же функционал, но оберегают не тело, а душу человека. Утверждают правду божью на земле. Её так не хватает во все времена.
Теги: Платон Беседин , Рёбра
«...Как осколками стекла»
М.А. Кулижников. Типичный случай: cтихи.
– Белгород: КОНСТАНТА, 2014. – 228 с. – 1000 экз.
Когда весной 1982 года я засобирался с Дальнего Востока переезжать в Белгород и сообщил об этом поэту-фронтовику Виктору Кочеткову, которого считаю своим учителем, он в ответном письме спросил, мол, почему в Центральное Черноземье, в край прозы. Но Виктор Иванович оказался не совсем прав: в то время большинство членов местной писательской организации были-таки поэтами. Правда, почти все писали в основном традиционно: ямб, хорей, "кубики" четверостиший преимущественно с перекрёстными рифмами. Интонация большинства стихотворений тоже была эпико-элегически-печальной.
В середине 90-х годов в белгородской литературе появилось новое имя – Михаил Кулижников. Уже первый его сборник «Пейзаж с вечерним городом» (1998) привлёк внимание читателей как содержанием, так и формой стихотворений. За ним вышли книги «Покаяние» и «Стихии одиночества». Стихи белгородца стали появляться на страницах журналов «Наш современник», «Молодая гвардия», «Подъём», редакции которых (знаю по собственному опыту) не очень-то приветствуют, так сказать, нетрадиционные тексты.
Вот некоторые стихотворения из новой книги Михаила Кулижникова «Типичный случай», которые, как и сам сборник, названы умышленно прозаично: «Бомж», «Нищенка», «Бродяга», «Пьяница», «ДТП», «Крик», «Дом с разбитыми окнами». Даже из этого перечня понятна задача, поставленная перед собой автором, – отвоевать у прозы, которая в конце прошлого – начале нынешнего века явно потеснила поэзию с литературного поля, хотя бы малую территорию. Вот пример:
Строители задание
выполняют старательно –
строят здание
банка сберегательного
из стекла и бетона.
Двери дубовые весом
в полтонны,
зеркальные
не стены – витрины.
Прибыла на смотрины
делегация ротозеев заграничных
да пара
прихлебателей столичных.
И далее:
У иностранцев в мозгах стало тесно.
Да[?] Смотрится интересно
на фоне капиталистического
строительства
лицо
Без Определённого
Места
Жительства.
Это как раз та «Проза в стихах» (название книги А. Межирова), которая держит читателя в напряжении, пробуждает в нём, если не «чувства добрые», то уж точно – неравнодушие и больше – сострадание к ближним и дальним соотечественникам.
Свободный, белый, акцентный, неметрически-фразовой стих – этими «инструментами» и «работает» поэт и зачастую достигает поставленной цели – по-своему рассказать о времени, в котором мы живём. Он верит, что «потомки примут бережно в свои сердца необходимое слово поэта» – это строка одного из стихотворений книги.
Да, границы литературы расширяются новаторством и авангардом, но живёт она всё-таки традицией. Михаил Кулижников понимает это, порой удачно обращаясь и к классическим формам стихосложения, к народным мотивам в своём творчестве.
Занесла меня нелёгкая
да в сторонушку далёкую,
где растёт в раздольном полюшке
приворотная трава.
Да как в том раздольном полюшке
променял я вольну волюшку
да на счастье кареокое,
да на девицу-красу.
… … …
Вышел срок, ударил колокол.
Небо надвое расколото.
За долги монетой чистою
расплатился я сполна.
Какой дорогой-тропой пойдёт дальше поэт? На этот вопрос пока не ответить. Но понятно, что он не остановится, потому что сам признаётся: «Словами, как осколками стекла, изранил горло». А эта «высокая болезнь» (Б. Пастернак) так просто не проходит.
Теги: М.А. Кулижников , Типичный случай
Подобие бессмертия
Геннадий Прашкевич. Брэдбери.
– М.: Молодая гвардия, 2014. – 352 с.: ил. – ЖЗЛ. – 4000 экз.
Это первая биография знаменитого фантаста на русском языке, и она не претендует на глубину и полноту – только на занимательность и связность.