Литературная Газета 6475 ( № 32 2014)
Шрифт:
Собраться в церковь,
Вспомнить мать...
Стихотворения Михаила Кириллова – не из тех, что читаются на торжественных собраниях, с огромных и неуютных сцен. Эти стихотворения написаны для людей открытых, понимающих, для друзей, с которыми можно посидеть запросто, поговорить, встретиться у памятника Лермонтову в любимых Тарханах, столкнуться на пензенской улочке, пройтись по неугомонной Москве... И чтобы быть таким другом, необязательно знать Михаила Кириллова лично. Достаточно стать его читателем, почувствовать неподдельную искренность и глубокую внутреннюю гармоничность его стихов, их светлый и радостный посыл. То, чего нам так порой не хватает в суетливой столичной жизни.
Жизнь продолжается, и нужно
Мгновеньем каждым дорожить,
Хранить любовь и верить в дружбу,
А по-другому – просто жить!
Валерия Паксялина
Теги:
Земля и небо
Июньские номера литературных журналов были заполнены мемуарами; июльские - сплошь наводнены "бытовой прозой". Различия между прозой разных журналов минимальны. В «Москве» и «Неве» она проще, бесхитростнее. В новинках «Звезды» и «Дружбы народов» – побольше претензий, стилевых завитков. Июльское «Знамя» в этом плане ближе к «Неве» с «Москвой»: Михаил Тяжев, Борис Белкин, Екатерина Басманова – как акыны, поют о том, что видят вокруг (из этого тусклого ряда выделяется жеманный опыт Анны Тугаревой «Натурщица» – он подан в качестве дебюта). Объёмный текст поэтессы Олеси Николаевой «Литературный негр» – первая часть романа «Мастер-класс»; это тоже «бытовая проза», но о ней мне есть что сказать.
[?]К рассказчице-автору приходит незнакомая женщина, приносит файл с автобиографическим романом и просит «высказать мнение». По прочтении файла выясняется, что цельного романа нет, есть лишь разрозненные материалы различного жанра и предназначения; из них вырисовывается двойной портрет сверстниц – Раисы Босоты (той самой незваной посетительницы) и Ольги Майковой (Раисиной подруги и консультанта-редактора «романа», а по сути – «литературного негра» Раисы). Две эти женщины противоположны во всём: Раиса – кубанская казачка, она – громкая, напористая, щедрая и хваткая. Ольга же – москвичка из дворян – тихая, скромная, болезненная – но не без богемных привычек. Жизнь Раисы связана с торговлей: её погибший муж пребывал в большом бизнесе, сожитель Раисы Лавкин – ушлый богач да и сама она владела продуктовыми магазинами. А Ольга – неудавшаяся художница, затем искусствовед, наконец безработная. Лавочница Раиса предоставляет обнищавшей интеллигентке Ольге кусок хлеба, но и эксплуатирует её. Умница Ольга пишет теологические и публицистические эссе; Раиса присваивает их (с согласия Ольги) и поступает в Богословский институт – выехав на чужом уме. Ольга изящно мечтает о триумфе европейской Контрреформации и о всемирном консервативном православно-католическом союзе; Раиса потешно мечется от монастырских старцев к целителям и самозваным гуру. Обе дамы биты жизнью (я б сказал, что удары, падающие на Раису, потяжелее, чем Ольгины беды); однако Раиса выживает, а Ольга – благородно отступает и в итоге умирает. Автор вотще пытается найти дополнительные сведения об Ольге, с которой чувствует душевное сродство, а Раиса нисколько автору не интересна. Вот оно – очередное изображение трещины, прошедшей сквозь Россию; эта трещина – не классово-имущественная, а социально-культурная: она побуждает делить людей на «аристократов духа» и на плебейскую «босоту». Мне думалось, что излечивать такие разрывы призвано христианство: если «несть ни эллина ни иудея», то ни интеллигента, ни лавочника тем паче несть. Ан нет: и христианство не спасает; в этом горькое послевкусие, остающееся от живого и грустного текста Олеси Николаевой. Также в седьмом номере «Знамени» много воспоминаний разного рода.
Прозу седьмого номера «Октября» уподоблю бутерброду: честный хлеб по краям – и скверное содержимое «серёдки». Есть два терпимых текста в жанре «нон-фикшн» («невыдуманное»). Прежде всего это повесть Дмитрия Новикова «Муки-муки» ; в ней рассказывается, как автор перестраивал свою деревенскую баню – подобрал плотника-аса – молодого карела Лёху, нанял бригаду рабочих из отставных военных. Дальнейшего развития сюжета повествование Новикова не предполагает: баня строится, душа радуется (чего ещё надо?); но писано оно классно – обаятельно, азартно. Что касаемо заголовка… «муки-муки» – любимая поговорка Лёхи. По-карельски она означает «крутись-крутись» (или «танцуй-танцуй»). В буквальном переводе – «двигайся, шевелись, выживай». Второй «нон-фикшн» «Октября» – «африканские истории» Александра Стесина «Ужин для огня» – путевой очерк про Эфиопию, слегка перегруженный подробностями, но занимательный и добротный. К сожалению, между Новиковым и Стесиным затесалась «ироническая фантазия» Владимира Лондини «На челе, не тронутом временем» , произведение, примечательное во всех отношениях. Сюжет сей «иронической фантазии» шикарен и несуразен, словно сновидение лакея Видоплясова: яхту косметического (и фармацевтическо-геронтологического) магната Оскара Гольденмеера посещает дух Казановы, он сообщает Гольденмееру, что в подземельях Москвы сокрыт древний рецепт вечной молодости, оставленный Софьей Палеолог. Гольденмеер снаряжает на его поиски сына – сначала к кельтскому магу-провидцу, а затем – в Москву. Вдруг является призрак Софьи Палеолог и начинает сводить с ума возможных разгадчиков тайны (а также их родных, в частности, жену Гольденмеера). Засим автор теряет интерес к Софье Палеолог, переключаясь на вирус, выведенный в гольденмееровых лабораториях
«Главная проза» июльского «Нового мира» – «роман в письмах» Зинаиды Линден «По обе стороны». Переписываются в этом романе Ираида и Иван – русские, живущие вне России, более того, проживающие в разных концах Евразии. Ираида Далин – писательница, которая живёт в Финляндии и творит на шведском языке. Иван Демидов обретается в Японии, он – бывший пожарный, тяжелоатлет и борец сумо, а ныне – безработный (домохозяин). У Ираиды и Ивана – противоположные проблемы с идентификацией. Ираиду финны хотят обрядить в финскую писательницу, а она – принципиально сохраняет русско-шведскую идентичность, отказываясь овладевать финским языком. Иван же – желает стать своим для японцев. Он женат на юной японке, но отец его супруги не слишком доверяет «гайдзину» (иностранцу). Конфиденты обмениваются впечатлениями, советами и мелкими новостями. Безусловный прототип Ираиды – сама Зинаида Линден: в редакционной справке-врезке о ней сказано: «живёт в Финляндии, также жила в Японии, пишет на русском и шведском языках» (не сомневаюсь, что и у Ивана есть прототип). Кстати, роман «По обе стороны» исходно был написан по-шведски. Я б назвал этот роман «типично европейским» (при допущении, что «Япония – тоже Европа»). Он даст много интересной и полезной информации об устройстве скандинавского и японского социумов. Но российскому читателю такая проза, пожалуй, покажется пресной; я предложу её лишь ценителям «описаний зарубежной жизни».
Лучшие материалы июльского номера «Нашего современника» – биографии. Отмечу большой биографический очерк Андрея Воронцова «Победитель, не получивший ничего. Хемингуэй и смерть» – академически добросовестный и несущий много малодоступных сведений о «папе Хэме».
Вышел первый номер возобновлённого журнала «Нижний Новгород». В широком аспекте он ориентируется на «новый реализм», а в узкожанровом плане – на старинный жанр «натурального очерка». Полтора века назад Григорович описывал петербургских шарманщиков, сейчас автор «Нижнего Новгорода», москвичка Зарина Карлович так же досконально и бесхитростно живописует подростков-зацеперов, катающихся на крышах электричек (рассказ «Адская колесница» ). Возможно, жанр «натурального очерка» – приземлённый. Но как вспомнишь вольные полёты – скажем, Владимира Лондини, – так и решишь: уж лучше «земля бытового реализма», чем эдакое «небо».
Теги: литература , журнал
Тематический сборник
Кадр из фильма Р. Шаляпина «Бесы»
В Выборге прошёл XXII фестиваль российского кино "Окно в Европу". В его конкурсах были представлены документальные, анимационные, игровые фильмы. И девиз форума «Российское кино - прогноз на завтра» каждый год ставит вопрос ребром: есть ли завтра у российского кино?..
И какое оно, это «завтра»? Оставляет ли надежду на реальное возрождение славной отечественной кинематографии или старательно и насмешливо утаптывает её в грязь, с умным видом утрамбовывает асфальтным катком, чтоб никакой свежий росток не смел пробиться?.. В программах фестиваля присутствуют все виды кинематографа, поэтому картина происходящего вырисовывается объёмной, всеобъемлющей.
Выделяется несколько магистралей, по рельсам которых сейчас напряжённо движется поезд нового русского кино. И, как любой конкурсный фестиваль, «Окно в Европу» показывает лишь то, что есть, не принимая на себя ответственности за эту продукцию, поскольку за всё сейчас в нашем кино отвечают продюсеры. Ну, теоретически, конечно[?] Однако неплохо было бы реально наказывать их – за провалы, непрофессионализм, неоправданные ожидания публики, растрату на никчёмные прожекты серьёзных бюджетов – рублём, желательно очень длинным. Ведь именно они опустили занавес перед художественным кинематографом, чтобы делать игровое кино...
Родственные узы
Как выразился председатель жюри, продюсер Игорь Толстунов на итоговой пресс-конференции: «…я понимаю, что программа фестиваля формируется по принципу «ешь, что дают». Вероятно, после обильной трапезы из 13 картин члены жюри просто не различали вкуса отдельных ингредиентов, поскольку некоторые их решения устроили только награждённых... Почти всеобщее несогласие критиков выявилось в связи с присуждением главного приза фестиваля фильму Арсения Гончукова «Сын» – о разбитой много лет назад семье: после ухода отца к другой женщине мать сходит с ума, сын годами за ней ухаживает, собирая деньги на лечение за границей, но накануне отъезда мать умирает, а сын находит отца и убивает… Дрожащее затянутое чёрно-белое кино с драматургической и визуальной «чернушностью» за несовершенство формы у нас называют авторским, но кого сегодня удивишь несовершенством? Не прошла ли мода давать за это призы?..