Литературная Газета 6488 ( № 46 2014)
Шрифт:
– Начинал с этого театра – тогда он назывался Театр Советской армии. Меня пригласил Андрей Алексеевич Попов, в то время он был главным режиссёром и художественным руководителем театра и также руководил курсом, который я оканчивал в ГИТИСе. Так получилось, что я здесь проходил практику, а затем он дал мне поставить дипломный спектакль. Это, надо сказать, было для меня неожиданно, потому что для немосквича, естественно, возникал непростой вопрос: как это – приехать в Москву, как это – добиться прописки…
Но,
Сразу попал, так сказать, в горнило: в дипломном спектакле я должен был работать с таким Мастером, как Нина Афанасьевна Сазонова.
Помню, прихожу в первый раз на репетицию, на распределение ролей, где меня представляет труппе главный режиссёр. Я очень волнуюсь, трепещу, он собирается уходить и на прощание успевает мне потихоньку сказать: «Чуть не забыл: Нина Афанасьевна может отказываться от роли, но ты не поддавайся. Она просто хочет понять, почему ты её именно так распределил».
Речь шла о пьесе грузинских авторов, и Сазонова сразу решительно сказала: «Ну какая из меня грузинка!» Если бы Андрей Алексеевич меня не предупредил, я бы растерялся, отступил… Что меня тогда осенило сказать: «Нина Афанасьевна, разве в этом дело! Это же тема матери, тема сохранения домашнего очага!» И увидел, как прямо на глазах в ней что-то изменилось, как она ухватила мою мысль… Если бы этого не случилось, не участвовала бы в моём дипломном спектакле великая актриса.
С тех пор она иначе как «брат» меня не называла: тёзки по отчеству…
Спустя какое-то время Попов ушёл во МХАТ к Олегу Ефремову, потом ему предложили возглавить Театр Станиславского. Прежде этот театр возглавлял Михаил Яншин, родом, так сказать, из МХТ, и можно говорить, что была историческая и отчасти духовная связь двух театров. И, следуя логике этой связи, когда Театр Станиславского остался без лидера, без вожака, туда пригласили Попова. А он, в свою очередь, позвал нас, своих учеников, – не только меня, но и Анатолия Васильева, и Иосифа Райхельгауза. Каждый из нас работал тогда в другом театре – Райхельгауз в «Современнике», Васильев – во МХАТе…
– В этом театре вы поставили, в частности, спектакль «Сирано де Бержерак» с Сергеем Шакуровым в главной роли. Был успех, были команда единомышленников и наставник. Почему же ушли оттуда, если всё так удачно складывалось?
– История обычная: вокруг театра возникло напряжение со стороны Управления культуры, горкома партии. Из уст чиновников прозвучала сакраментальная фраза: «Второй Таганки мы не допустим». Не допустили. Андрей Алексеевич ушёл… А нам они создали такую ситуацию, что дольше оставаться там было неинтересно.
– Много испытаний выпадает на долю Театра Станиславского...
– Бурная биография, это правда... Так что пришлось уходить, и меня
– А что за история была с Игорем Костолевским в вашей постановке «Смотрите, кто пришёл»?
– Костолевского все советовали мне не брать на главную роль в этом спектакле. Говорили все, даже Гончаров: Игорь не сыграет, это не его роль; заставил меня назначить второго исполнителя. Роль у Игоря шла трудно, но он подкупал меня своей работоспособностью, стремлением преодолеть препятствия, хотя, казалось бы, зачем ему было так рваться – красавец, любимец публики, вся Москва в афишах «Тегерана-43»…
На премьере Гончаров сказал ему: «Игорь, вы два раза стали артистом. Первый раз – когда я подписал ваш диплом, второй – когда сыграли эту роль».
– Так что произошло прямое попадание…
– И произошёл наш с ним совместный прорыв, подчеркну – совместный. Для меня это очень важные вещи, я ведь режиссёр актёрский. Можно удивить зрителя внешней стороной спектакля, но потрясти, проникнуть в душу может только человек…
Я два раза пробовал поставить антрепризные спектакли и понял, что это не моё. Там нет той глубины разговора, которую ищешь.
Ведь как обстоит дело в антрепризе: быстренько распределились, развёл их, главное – чтобы запомнили, кто за кем, и чтобы не столкнулись на сцене.
Конечно, я несколько преувеличиваю, но всё же у репертуарного театра иная, глубинная природа, она-то и близка мне. Только она позволит почувствовать актёра, понять его потенциал, а ведь это одна из главных задач режиссёра.
Задача в принципе непростая, а у нас в театре она осложняется ещё и… огромным пространством большой сцены. В других театрах такой вопрос не стоит, там иные масштабы. Ну а мне надо обязательно это учитывать и понимать, кто из артистов подходит для большого зала, а кто – для малого.
Казалось бы – формальность, ну, две сцены, два состава, но на деле это постоянная проблема. Специфическая, я бы сказал, возникающая только в нашем театре.
– Неожиданное затруднение…
– Не поймите меня превратно: большая сцена прекрасна – объём, «воздух»… Я поставил на ней значительные для себя спектакли – «Севастопольский марш», «Гамлет», «Давным-давно», «На дне», «Царь Фёдор Иоаннович»… Но не всякая пьеса обладает необходимой для этой площадки энергетикой.