Литературная Газета 6488 ( № 46 2014)
Шрифт:
Отдыхает меж болот
Наша главная ракета.
Наша сила и оплот.
Если что – она взовьётся
И умчится навсегда
В мир, где весело живётся
Средь покоя и труда,
Где не злобствуют народы
И работают с утра
Поезда и пароходы
И на пашнях трактора.
Где широкие дороги
И высокие мосты,
И не чувствуют тревоги
Пограничные посты.
…Но укрыты к ней подходы,
Зашифрованы пути,
Чтоб
Не смогли её найти.
А когда и нас не станет,
Враг заявится, спеша,
Пусть попробует, достанет.
Не достанет. Ни шиша.
* * *
Какие нынче урожаи?
Какие виды на зерно?
Мы никому не угрожали.
В Европу выбили окно.
Да не окно, а только щёлку –
Чтоб в доме сделалось светло.
Но от неё немного толку:
Ладонь просунуть тяжело.
Мы только сунули – и сразу
Уже гудят со всех высот:
Давайте нам задаром газу
И нефти баррелей пятьсот.
Зачем, сердешные, пристали,
На что вам эта ерунда?
У нас пятьсот вагонов стали
И рыба бьётся в невода.
Нам ничего для вас не жалко –
Ни кваса и ни холодца,
Ни дорогого полушалка,
Ни оренбургского песца.
Встречайте нас, как мы встречаем,
С улыбкой – друга и врага.
А то возьмём и осерчаем
И подпалим свои стога.
Таких наделаем пожарищ
И наворочаем делов,
Что ни один в Москве товарищ
Не подберёт весомей слов.
Мы не оставим белых пятен…
Уж так сложилось на веку,
Что дым отечества приятен
У нас любому чудаку.
Фермер
В советский бывший развалившийся колхоз
Американец Джон Копейкин жену-красавицу привёз.
Жене понравились ромашки и луга,
Но озадачила январская шуга.
Но Джон Копейкин был, естественно, не глуп
И озаботился запасом соли, сахара и круп.
И перед тем, как наплодить своих детей,
Они построили жильё для лошадей.
У них в курятнике семнадцать тысяч кур.
Ведь Джон Копейкин, весельчак и балагур,
С утра до ночи он не тратит время зря
(Зачем ещё тогда летать через моря?)
И вот окрестные решают мужики:
Доколе будем чесать языки?
Пора и нам, товарищи, тогда
В своих лугах пасти свои стада.
И рассуждают так азартно, горячо:
А ты-то чё? А я-то вот ни чё!
И чокаются, глядя на луга:
Россия! Родина! Как ты нам дорога!
Разлука
Прощайте,
Тетради и карандаши.
Приметы времени зловещи:
Не плохи и не хороши.
Всё, что раздать не успеваю,
Всё, что не дорого давно,
Позабывать – позабываю,
Мечу в колодезное дно.
Пускай достанется кому-то
Когда-нибудь на склоне дней
Очаровательная смута
Моих заколок и перстней.
Пускай обрадует кого-то
Среди открыток озорных
Ещё живая позолота
На фотографиях родных.
А вот купца ли, ротозея –
Молю искателей глубин,
Чтоб не воссоздали музея
Из этих трепетных руин.
Пускай затягивает плющем
Всё разорённое… как знать,
Я ворочусь и о грядущем
Уже не стану вспоминать.
И ворочусь, и пожалею,
И обойму своей тоской
России тёмную аллею,
Обрыв над тёмною рекой.
Царица
Ты отворяла светлые покои
И размыкала сонные уста,
И сообщали нежные левкои,
Как ты свежа, прекрасна и чиста.
И мудрецами делались невежды,
Когда легко вскочив на жеребца,
Неслись исполнить смелые надежды,
Не убоясь ни шпаги, ни свинца.
По твоему высокому указу,
Алмазным шпилем грамоты скрепя,
Орлы орлами стлались по Кавказу
И трепетали дикие степя.
И ловко так в порфировой перчатке
Как будто бы уже не новичок
Просторы все от моря до Камчатки
Охватывал девичий кулачок.
Твоих побед прелестные картины
Окрашены сиянием ланит.
И хорошо, что холод гильотины
Вовеки их уже не осквернит.
АЛЛЕРГИЯ
Любовь к цветам
Губительна здоровью.
Вдохнёшь цветок –
И мучаешься кровью.
Жар в голове, на шее, на устах.
И соловьи колотятся в кустах…
Тоскует разум в поисках прохлады.
За форточками – звоны да рулады.
И ландыши струятся по спине,
Как жемчуга разъятые во сне.
На сквозняке ли,
в душном полушалке,
Слезами перемазана до пят,
Торопишься, а чуткие фиалки
С запястьем перевиться норовят.
От синего, от жёлтого цветенья
Бежать, бежать, лелея свой недуг,
Как будто в том и есть
одно спасенье:
Чтоб ничего не чувствовать вокруг.
Тогда зачем копить в себе науку