Литературная Газета 6492 ( № 50 2014)
Шрифт:
На протяжении сорока лет судьба Светланы Семёновой была связана с судьбой Георгия Гачева, филолога, философа, культуролога, сопрягавшего в своих трудах универсальное и национальное. Этот союз – в ряду экзистенциальных и творческих памятников «некалендарного» XX века. «Общий Сократ» – так называл Георгий Гачев свои разговоры с женой, в которых зарождались и росли многие его «жизнемысли». А её книги считал явлением Женского Логоса, «сердечной мысли», соединяющей интеллектуальное и эмоциональное, примиряющей ум и сердце.
Последние два года – в период тяжёлой болезни – Светлана Семёнова жила не столько внешним, сколько внутренним словом. Она противилась унынию и отчаянию, собирала себя, не давая
Друзья и коллеги, коллектив «ЛГ»
Теги: Светлана Семёнова , Георгий Гачев
«Халам-Бунду»: иркутская история
Первой премьерой 165-го сезона Иркутского академического драматического театра имени Н.П. Охлопкова стал спектакль по пьесе Юрия Полякова "Халам-Бунду". Его жанр режиссёр-постановщик заслуженный артист России Геннадий Гущин определил как русское сафари. В комедии о лихих девяностых заняты заслуженные артисты России: Владимир Орехов, Елена Мазуренко, Александр Ильин, Степан Догадин и др.
Как отмечают местные СМИ (откликов и рецензий немало), новая работа охлопковцев полюбилась зрителям, прошла с успехом. Более того, распроданы билеты на ближайшие месяцы.
Соб. инф.
Теги: Юрий Поляков
Стремясь приблизиться к истине
Фото: ИТАР-ТАСС
Марку Соломоновичу Крутеру удалось в жизни то, что мало у кого получается: он великолепный профи в главном своём деле (знаменитый адвокат, лауреат Золотой медали имени Ф.Н. Плевако за крупный вклад в защиту прав граждан), ярко отличился на научном поприще (доктор юридических наук, автор многих актуальных статей), мастеровитый писатель да ещё мастер спорта по настольному теннису с опытом игры в сборной страны!
Биография у него выстроилась на редкость удивительной. Потому и приходишь к выводу: его сочинениям не хватает ещё одного тома, и книга эта у него обязательно получится замечательной - о собственной жизни, богатой и бедами, и победами. О них он вскользь упоминает в романах и повестях, которые почти все основаны на личном опыте, однако всякий раз остаётся читательское неудовлетворение оттого, что рассказ прерывается на самом интересном.
Марк Крутер из тех, кто заслуживает того, чтобы поучиться у него добиваться в жизни поставленных целей. Пришёл в спорт – и прорвался на уровень международных турниров. Решил, как родители, стать юристом – и окончил успешно юрфак Иркутского университета, хоть и далась учёба тяжёленько: они с братом-близнецом осиротели ещё подростками. Но адвокатуры было ему мало – ещё хотелось рассказывать людям об интересных случаях из судебной практики, он начал писать очерки и рассказы с прицелом выйти на уровень профессионального литератора.
А параллельно готовил кандидатскую диссертацию на тему, тогда чрезвычайно актуальную – о молодёжной преступности. И в 34 года защитился! Вскоре вышла первая книга судебных очерков "Слушается дело[?]", имевшая неожиданный успех. После чего Марк, воодушевлённый литературной удачей, начал работу над повестью о своём детстве «Неоглашённый приговор», рукописью которой заинтересовался его знаменитый земляк Валентин Распутин.
Сочинители – люди ревнивые, новичков успешных
Марк навсегда запомнил это напутствие ему в художественную литературу от Мастера. Вскоре повесть увидела свет, потом её не раз переиздавали. Встретив Валентина Григорьевича в Москве через много лет, весьма опытный уже литератор Крутер поблагодарил его за «заступничество от лихой писательской братии».
Но что стоит нападение завистливых братий по сочинительству в сравнении с той мощной атакой, что подвергли адвоката партийные и правоохранительные органы! В 86-м Крутер решился участвовать в защите руководителей Братскгэсстроя, которых приговорили осудить, показательно принеся в жертву ради демонстрации «партийной принципиальности».
Ему дали ясно понять – не надо входить в этот важный политический процесс, ибо его нельзя выигрывать. Но он, полностью уверенный в невиновности своего подзащитного, мастерски отбивал все удары обвинения и добился полного оправдания, что было по тем временам сенсационно.
Но зато его самого наказали по полной программе. Всесильная организация, прозываемая тогда «конторой глубокого бурения», мстя Крутеру за поражение, добивала его до нокаута. Сперва подленькая заметка в областной газете, потом исключение из партии и коллегии адвокатов, безработица, развод, даже психушка. Сыну-теннисисту запретили выезд на турнир в Японию. А друзья и приятели все задевались вдруг куда-то.
Выбраться из полного тупика помогло предложение известного адвоката из Москвы защищать «авторитетного человека» по его доверенности. И какого! Крутого «вора в законе» Япончика, отбывавшего большой срок в Тулунской колонии. Того не смутило, что адвокат нестоличный и «не у дел» – наоборот, зная, какому давлению подвергли Крутера, рубанул с надеждой: «Докажи с помощью Япончика, что ты чего-то значишь!»
Знакомство с Вячеславом Иваньковым-Япончиком радикально повлияло на жизнь Крутера. Оказалось, «авторитет» был незаурядной личностью: много читал – от любимой Библии и мучавшего с юности Достоевского до О. Генри с Фицджеральдом, знал наизусть почти всего обожаемого Есенина; в спорте (вольная борьба) добился немалых успехов. Потому общаться с ним было чрезвычайно интересно. На зоне Иваньков, конечно же, вёл себя независимо, ну и нарвался ещё на два уголовных дела, а потому и потребовался адвокат.
По первому Крутер сумел свести наказание к минимуму, полностью оправдав доверие подзащитного. К нему же Иваньков обратился и второй раз, но по некоторым причинам они вместе решили, что лучше привлечь на помощь ещё одного адвоката – будущую жену Крутера Ольгу, итог – чистая победа: Япончик получил «ноль целых ноль десятых».
Об отношениях с Иваньковым Марк Соломонович рассказал в книге-исповеди «Я защищаю Япончика», изданную в Москве тиражом в десять тысяч экземпляров. Успех был оглушительный, потом вышло второе издание с дополнениями. Доволен книгой был и Иваньков, ему автор переслал том в американскую тюрьму, куда «авторитет» попал по, как уверен Крутер, сфабрикованному делу. Когда они с женой навестили Япончика в заокеанском заключении, тот посоветовал супругам перебраться в Москву – в Иркутске на Крутере так и осталось клеймо «врага Системы». С работой в столице проблем не должно было быть – оба сильные профи, а с квартирой Иваньков обещал помочь, за доброе он всегда платил добром, к тому же рассчитывал на помощь Крутера при возвращении в Россию.