Литературная Газета 6492 ( № 50 2014)
Шрифт:
Нас уверяют в том, что это фильм о 70-х. Но они в «Уходящей натуре» поданы так, как их привык воспринимать современный зритель. Авторы сериала выстроили их по шаблону, ориентируясь на намозолившую глаза картинку из советских фильмов, с одной стороны, и набор стереотипов, сложившихся в последние годы, – с другой. Карательная психиатрия, повальное диссидентство творческой интеллигенции, система против «человеческого» в человеке, партийные старцы у власти, липовый коммунизм в погрязшей во лжи стране.
Просмотрев сериал от начала до конца, сразу и не разберёшь: что это было? Авторы пытаются усидеть на всех стульях разом,
При этом фильм не состоялся ни в одной из своих ипостасей. Ужасы тоталитарного прошлого оказались слишком стандартными и картонными. Мелодрама – невнятной и надуманной. (Чем могла бы влюбить серая и невыразительная героиня Бабенко? Разве тем, что она – дворянка и полячка? «Это многое объясняет».) Повествование о рутинной поэзии творчества вышло слишком поверхностным и эпизодическим. Но авторы, не скупясь, добавили к этой и без того уже грузной конструкции ещё и фарс, мистику, размышления о России и русском характере.
В широком замахе потонули цель и сверхзадача. Чего хотели добиться создатели фильма? Показать, что коммунист обязан быть счастливым? Напомнить о том, что труд создаёт и преображает человека?
Впрочем, этого традиционного для советского кинематографа «воскресения человека» зрители так и не увидели. Искусственное и нелогичное завершение фильма соответствовало законам «мыльной оперы»: добро победило зло, всем воздалось по заслугам, а условно-отрицательные герои вступили на путь исправления. Диссидент Кузьменко взялся снимать кино, старлетка Гуляева заинтересовалась домиком в деревне. Почему? Как это произошло?
Кто-то, посмотрев сериал, заговорил о возвращении к традициям советского телефильма. Похоже, дальше отдельных моментов – свет, киноплёнка, и так не показанного в подробностях перерождения героев через соприкосновение с «землёй», дело не пошло. Создание картины в духе советского кино предполагало бы резкий отход от эклектичного коктейля из идеологических штампов, пошлости мыльных опер и ностальгической картинки.
Авторам фильма стоило бы внять совету писателя Раззамазова: «Не держите фигу в кармане. Снимайте хорошее добротное советское кино по законам социалистического реализма без намёков и подтекстов».
«Уходящая натура» оказалась далека от такого рода идеала, перед нами сериал, не обошедшийся без этих самых фиг в кармане, вылепленный скорее по законам реализма капиталистического, лишённого по-настоящему глубокого интереса к миру и человеку. «А счастье было так возможно».
Теги: Первый канал , «Уходящая натура»
Прорыв к людям
"Уходящая натура", казалось бы, близкая по тематике шумно разрекламированной и восторженно принятой (особенно либеральной публикой) «Оттепели», отличается от неё принципиальными обстоятельствами.
Главный герой здесь не рефлексирующий циник, никого, кроме себя, не любящий. Не дезертир, который во время войны ускользнул от службы в армии и под аплодисменты создателей сериала избивает героя-фронтовика, а потом с отвращением покидает ненавистную Москву. Антисоветчина
Создатели сериала не замыкаются в прокуренном и проспиртованном мирке съёмочной группы, киношники «Уходящей натуры» вырываются из него на русский простор, смешиваются с народом и поселяются в домах презираемых доселе нашим телевидением колхозников. Из столкновения и взаимопроникновения двух этих миров рождается поначалу лирическая комедия, потом мелодрама и наконец драма, в финале поднимающаяся до трагедии.
Катерина Алёны Бабенко покорно едет с мужем в лес, зная, что он её везёт убивать. Не только потому, что она такая покорная и чувствует себя виноватой, а потому что нет ей жизни без любви, без любимого, которого вынудили от неё отказаться. Когда Сергей Колтаков (он замечательно сыграл главную роль) видит телегу, увозящую Катерину в лес, и[?] не бросается её спасать, становится понятно, что и ему жизни не будет. Он умирает. Финал фильма – абсолютно неожиданный, потрясающе снятый и сыгранный.
Если захотеть критиковать сериал, то можно найти много изъянов и нестыковок. Провалил роль сельского Отелло Олег Тактаров, правда, роль эта необыкновенно трудная, требующая масштаба, к которому современный российский кинематограф едва ли готов. Шаблонен первый секретарь райкома. Зачем тут польский аристократ, к тому же националист, да ещё член ЦК? Только лишь затем, чтобы забрать в Москву от простолюдина-отца родовитых детей и таким образом довести его до полного отчаяния?..
Но все недостатки тонут в необыкновенной для современного ТВ живой, человечной атмосфере. Сценарист Николай Лырчиков и режиссёр Дмитрий Иосифов любят своих героев. Всех: и «филармонических», и деревенских. И неизвестно, кого больше.
Неслучайно в связи с фильмом часто вспоминают советское кино, его отношение к «простому человеку»: «Три тополя на Плющихе», картины Шукшина и Данелии. Но советские мотивы здесь звучат и развиваются с учётом опыта нашего времени, с пониманием того, чего страна лишилась. Ведь они знают, какие нравы пришли на смену советской аскезе, что стало с колхозами, деревней, кинематографом. Современные продюсеры не нянчатся с режиссёрами, как когда-то функционеры Госкино, районные начальники воруют комбикорм не мешками, а составами. И потому в сериале ошеломляет милиционер, который, не уступая давлению и угрозам вороватого первого секретаря, действует по закону, потому что он «настоящий коммунист».
Главное действующее лицо фильма – любовь. Кто кого любил в «Оттепели», я не могу вспомнить, здесь же постельных сцен и голых женщин нет, а любовь есть.
Рождение «Уходящей натуры» и её зрительский успех вселяют надежду на перемены в сериальной политике российских телеканалов.
Теги: Первый канал , «Уходящая натура»
На западном фронте без перемен?
С самого начала украинского кризиса немецкие СМИ, особенно федеральные ТВ-каналы, освещали события на Украине крайне тенденциозно. Особенно в моменты знаковых событий, которые могли бы повернуть вектор общественного мнения в пользу России, например, во время подготовки и отправки первого гуманитарного конвоя или инцидента со сбитым "боингом".