Литературная Газета 6513 ( № 24 2015)

Литературная Газета Литературка Газета

Не хочу утомлять ссылками на авторитеты, однако без Льва Николаевича Толстого никуда не деться. В ответ на восторженные отзывы о техническом прогрессе он имел обыкновение допытываться: а что это даст в некоем высшем нравственном смысле? Скоро повсеместно проведут телефон, обнадёживали его, можно будет разговаривать. Разговаривать о чём? – интересовался великий старик.

Применительно к свободе творчества такая въедливость не только оправданна – необходима. Художник, по выражению Булгакова, заявляющий, что свобода ему ни к чему, подобен рыбе, которая уверяла бы, что вода ей не требуется. Но очевидно, что творец позарез нуждается в свободе не для подначек и приколов (хотя и без них иной

раз не обойтись), а для чего-то невыразимо существенного, что оправдывает его жизнь и ублажает чуткие души.

В таком убеждении, как и миллионы современников, я провёл лучшие годы жизни, добравшись до счастливых дней отмены идеологических догм и цензуры. И поначалу, подобно тем же миллионам, переживал эйфорию, которая примиряла с нехваткой продуктов и предметов быта. Даже с пропажей нажитых денег. До них ли, когда открылись такие дали духовных прозрений, такие бездны сознания, долгие годы томившегося в тисках официального оптимизма?

С продуктами и ширпотребом наладилось, какие­-то деньги появились, однако поразительно: чем комфортабельнее становился быт, тем заметнее освобождалась долгожданная свобода творчества от упомянутых прозрений и постижений духовных взлётов и бездн. Из всех возможностей раскрепощённого авторского сознания самым востребованным и ценимым сделался скандал. Причём не какой-то мировоззренческий или эстетический, а вполне жлобский, почти трамвайный и хамский. То шекспировский принц пошлёт кого-то по матери, то у какой-нибудь роковой героини юбку задерут, то легендарный искатель высшей истины окажется извращенцем.

Таковы художественные поиски освобождённой от идейного гнёта творческой натуры. Таковы причуды вольного авторского самовыражения и высоты духа, подстёгиваемые безбрежной креативностью. Так стоило ли доходить до отчаяния, а потом радоваться каждому глотку «ворованного воздуха», чтобы в итоге заветная свобода обернулась оргиями распущенности и разложения?

Высоколобые критики, поначалу воротившие нос от креативных поисков, вдруг признали их столбовой дорогой не зашоренного излишними идеями искусства. И противостоять призывают уже не пресловутому тоталитаризму, но обыкновенной порядочности, привычной душевной чистоплотности, нормальному человеческому свойству любить свою мать и свою страну, что «креативной» публике особенно ненавистно.

Поэт сказал, что делит литературу на разрешённую и написанную без разрешения. Но всею жизнью доказал, что любовь, высокая мысль, сто раз осмеянные ныне духовные ценности как раз исповедуются и воплощаются в крылатые строки без всякого позволения свыше. По наитию взыскующей души. А вот обдуманной похабщине, бесстыдству, «креативному» издевательству над всем святым – им действительно необходимы поощрение и поддержка если не бюрократического, то денежного начальства.

Теоретики самовыражения без берегов пугают общество то ли прошлой, то ли грядущей цензурой. Вот что, однако, любопытно: любая цензура, любого рода ограничения вызывают спонтанное сопротивление творческой среды. Даже вполне лояльной к верхам. Таково органическое свойство таланта. Я вам услужу, но как я хочу, своими средствами, в своей манере.

А вот «креативной» цензуре, беспардонному самовыражению, либеральным идеологам противостоять не принято, если не принимать во внимание обиженные истерики и бессильные крики. Делом, творчеством, собственным авторским порывом не получается. Дурной тон. Отстой. Ненавистная «духовность», над которой принято изгаляться. Тут либеральный контроль тотален – что в издательствах, что в театрах, что на выставках. Вас, с вашей традиционной отзывчивостью, с душой, совестью и сочувствием слабым не станут ни запрещать, ни прорабатывать. Вас просто не заметят, «вычеркнут

из списка».

«Свобода приходит нагая» – провозгласил поэт, имея в виду её бескорыстие, нерасчётливость, служение страждущим.

Ныне свобода творчества приходит голой, порнографически наглой, гламурно презрительной, разнузданно бесчеловечной. Не оттого ли даже резонные рассуждения о ней вызывают у меня досадное отторжение?

Теги: культура , литература , политика

Фотоглас № 24

Фото: ИТАР-ТАСС

В Московском международном Доме музыки Никита Михалков в свой юбилейный год провёл творческий вечер «Свой среди своих». Несколько часов оскароносный режиссёр рассказывал о том, что осталось за кадрами его фильмов, делился мыслями о жизни, семье, любви и творчестве.

Фото:

В День России на сцене Культурного центра Вооружённых сил Российской Федерации с большим успехом прошёл ежегодный десятый юбилейный концерт народного артиста России Эмина Бабаева «Россия – подвиг на века». Концерт был посвящён 70-летию Великой Победы, прозвучали песни довоенных, военных и послевоенных лет.

Фото: Фёдор ЕВГЕНЬЕВ

XIII Московский фестиваль прессы прошёл на Поклонной горе. Издатели организовали выездные подписные пункты, чтобы рассказать москвичам о своих планах и осуществить подписку на любимые газеты и журналы. Многолюдно в этот день было у киоска «ЛГ».

Самоуправление и самоуправство

Дома и дворы станут лучше, если мы и сами постараемся...

Фото: ИТАР-ТАСС

Вокруг темы ТСЖ - Товариществ собственников жилья – сломано немало копий. ТСЖ, как ни крути, пока наилучший способ сосуществования в многоквартирных домах. Тут предполагается выборное правление с председателем, забота о доме, общинная солидарность и публичный самоконтроль. А если каждый по себе сам, тогда подъезды дичают, подвалы и кровли сгнивают, коммунальные счета не оплачиваются и т.п. Особенно в депрессивных городах и посёлках, где стабильный заработок разве что у силовиков и чиновников. Старые типовые многоэтажки, чьи жильцы не платят за их содержание и сами для себя не создают ТСЖ, превращаются в аварийный хлам. Причём те, кому повезло оттуда переселиться, на новом месте ведут себя зачастую также.

Что же мешает объединяться в крепкие товарищества или на первых порах в советы домов? Психологически – не сегодня и не вчера начавшийся слом нашего этнокультурного кода. Сугубо практически – привычка не высовываться, которая берёт начало ещё с 30-х годов, когда закрыли городские домовые общины в виде жилищных артелей и организовали повсеместные жилконторы – с пьяными сантехниками и безответственными начальниками. Прикрыв домовое и квартальное само­управление, учредив вместо этого государственно-ничейные предприятия, советская власть переродилась по месту жительства в огромную бюрократическую контору без обратных связей, насквозь внутренне про­ржавела.