Литературная Газета 6531 (№ 44-45 2015)
Шрифт:
Заставить раскошелиться потенциальных спонсоров тоже непросто. Они без всякого стеснения признаются, что в театр не ходят, поскольку абсолютно уверены, что там скучно. Откуда такая уверенность, господа, если последнее, что вы там смотрели, – это «Три поросёнка»? Причина явно надуманна, но поисками подлинной никто не заморачивается – плетью обуха всё равно не перешибить. А вот во Франции не так давно провели любопытное исследование. Оказалось, что все дело в… самолюбии: я не хочу идти в театр, потому что это искусство не для всех, и я боюсь оказаться некомпетентным, не понять, что там происходит, а выглядеть дураком даже перед самим собой не хочу. То есть театр как таковой, в сущности, ни при чём! Самоуважение принадлежит к числу базовых потребностей человека, и чтобы его не утратить, он предпочитает избегать ситуаций, в которых оно может пострадать. Именно телевидение
Круглый стол «Театр: Границы дозволенного», как нетрудно догадаться, обеспечил участникам самую высокую дозу адреналина, хотя начался довольно мирно: границы дозволенного, с одной стороны, определяются творческим кредо режиссёра, а с другой – мировоззрением критика, и именно он может перемещать эти границы в театральном пространстве, разделяя или не разделяя взгляды художника. Эффект так называемого окна Овертона, безусловно, имеет место: то, что позавчера было абсолютным табу, с подачи критика сегодня становится возможным, завтра – желательным, а послезавтра – необходимым условием актуальности произведения искусства (не только театрального).
Но аудитория такой ракурс освещения темы сочла слишком узким. Как защитить зрителя от оскорблений и провокаций, на которые так щедры сегодня театральные новаторы? Насколько реально появление официальной цензуры и будет ли она эффективной? Какими методами можно воздействовать на творцов, не считающих для себя обязательным соблюдение этических и нравственных норм? Должно ли государство поддерживать любой театр или только тот, который «работает на государство»? Страсти накалились очень быстро – позиции были диаметрально противоположны: одни защищали право художника на полную свободу, другие требовали «железной руки». Оптимум, и это признавали многие, находится между этими крайностями: творцы, жаждущие свободы, должны быть свободны от… государства. Как это имеет место быть на столь милом сердцу многих отечественных театральных деятелей Западе.
Там подавляющее большинство театров – частные, то есть существующие на свой страх и риск. Если творец убеждён, что его авангардное творение – шедевр, какого и жаждет публика, он ищет деньги для постановки, оплачивает работу постановочной команды и актёров, аренду зала, рекламу, организует продажу билетов, и если публика валит валом и денежки текут в кассу рекой – ты выиграл. Нет – прогорел. Точка. А самовыражаться за государственный счёт и потом это же государство поливать грязью за попрание свободы творчества – не слишком ли хорошо вы устроились, господа? Этот вопрос российская провинция снимать повестки дня не намерена. И кому-то придётся на него отвечать.
Самый долгий фестиваль рано или поздно заканчивается. Покидая Иркутск, веришь, что вернёшься сюда снова, чтобы согреться в жарком пламени рябиновых костров Александра Вампилова.
ИРКУТСК – МОСКВА
Клавиши белые, клавиши чёрные…
Клавиши белые, клавиши чёрные…
Искусство / Искусство / Семь нот
Данилин Юрий
За роялем Дмитрий Шишкин
Теги: искусство , музыка
Любимый британский родственник Московской филармонии пианист Фредерик Кемпф с Симфонической капеллой Валерия Полянского играл в Большом зале консерватории Концерт № 1 ре минор Брамса. Это сочинение, как известно, нелегко далось композитору. Четыре года раздумий и поисков, навеянных Девятой симфонией Бетховена. Тема концерта – отсюда. Брамсу не хватало выразительных средств. Он упорно искал их и в оркестре, и в солирующем инструменте. Отыскал. А замечательный английский пианист, сам в пору зрелости увлечённый Бетховеном, достойно их воплотил. У Кемпфа скорее не английское, а немецкое качество – благородной сдержанности. Она не укрощает мощь и страсти первой части концерта, а облагораживает и тем самым усиливает их. И даже в великолепно исполненных пианистом сольных фортепианных эпизодах именно это умение производит
Самый популярный теперь в России пианист Люка Дебарг играл в Екатеринбурге и Минске. Программы отличались только Концертом № 24 Моцарта, исполненным в белорусской столице с Государственным камерным оркестром под управлением заслуженного артиста России Евгения Бушкова. Дебарг – вольный ветер, эта дивная свобода в обращении с великими гармониями завораживает и покоряет, он ближайший и благодарный почитатель композитора, с которым общается. Он действительно общается и размышляет. Отсюда заразительная увлечённость произведением, захватывающее вдохновение. Не зря он вначале изучал литературу, а потом музыку. Есть на что опереться при очень богатой музыкальной интуиции. Многим не на что. И это сразу чувствуется. Сначала он произвёл на меня впечатление замкнутого человека, застёгнутого на все пуговицы. Выходит иногда на сцену, как на эшафот. Руки – плети. Лицо неприветливое, даже сердитое. Пауза у рояля длинная и тревожная. Но все сомнения улетают с первыми звуками. Он соавтор. Подлинный, искренний, честный. Поэтому возникает полное доверие ко всему, что он делает, даже к его ошибкам. Уж сколько слушаю «Ночной Гаспар» Равеля – никто так поэтично его не играл. Придётся выстроить длиннющий ряд метафор, чтобы хоть приблизительно обозначить только его piano. Вторая часть – просто фантастическая. Откуда такое разнообразие тембров, интонаций и как все это богатство держится в руках – секрет Дебарга. А сердит он на сцене перед роялем только потому, что знает, перед каким «войском» стоит и что отступать некуда. Он и не отступает. И с блеском выигрывает. Дай бог, чтоб так было всегда!
Был на его репетиции, убедился: приветлив, скромен и даже застенчив. Уже прилично знает русский язык. Правда, не признаётся. Но когда Евгений Бушков стал объяснять ему на французском, он тут же прервал его и на отличном русском заявил: «Я всё уже давно понял».
Выступление в Москве одного из самых интересных современных исполнителей – Алексея Володина – всегда событие. Из концертов прошлого сезона помню только его «Крейслериану» и Метнера. Хрустальный Метнер и потрясающий Шуман. Ученик народной артистки СССР, профессора Элисо Вирсаладзе, по-моему, очень ответственный музыкант – с дежурным концертом на сцену никогда не выйдет. Шуман у него особенно хорош, что подтвердил и недавний концерт в Малом зале консерватории, исполнялась Фантазия до мажор, соч. 17. Самое привлекательное в его стиле – умение передать душевное состояние композитора. Особенно в таком оригинальном и сложном сочинении, как «Крейслериана». Сам Шуман писал Кларе Вик по этому поводу: «Моя музыка представляется мне теперь такой чудесно-замысловатой при всей её простоте, такой сердечной»… Вот эту чудесную замысловатость прекрасно понимает и умеет передать Алексей Володин. Шуман у него драматичный, страстный, волнующий.
Истинное наслаждение слушать пианиста Дмитрия Шишкина. В Зале Чайковского с симфоническим оркестром Польской Балтийской филармонии под управлением Тадеуша Войцеховского он исполнил Концерт № 1 Шопена. Продемонстрировал не только великолепную технику, но и проникновенное, умное, тонкое понимание сочинения молодого Шопена. Удовольствие от осмысленного исполнения необыкновенное. Слушать и слышать. Шишкин заворожил зал. Приятно было убедиться, что такое состояние слушателей ещё возможно. Дирижёр Тадеуш Войцеховский был очень внимателен к солисту, это редко случается. Оркестр играл (и прекрасно играл!) прежде всего для солиста. Сам Тадеуш знает, как это важно, потому как был солистом-виолончелистом. Потому, видимо, всё так замечательно сложилось в этот вечер.
В год 175-летия П.И. Чайковского Уральская государственная консерватория им. М.П. Мусоргского проводит «Екатеринбургские ассамблеи». Вспомнят и С.И. Танеева, и А.Н. Скрябина. Состоялся первый концерт. Со студенческим оркестром консерватории под управлением Антона Шабурова Первый концерт Чайковского исполнил ректор консерватории, заслуженный артист России, профессор Валерий Шкарупа. Вполне лауреатское исполнение. Валерий Дмитриевич считает важным для себя именно такое участие в музыкальном процессе в консерватории. Нет педагогики убедительнее в творческом коллективе. Не сомневаюсь, что ассамблеи будут весьма полезны и студентам, и педагогам, и почитателям классической музыки Екатеринбурга.