Литературная Газета 6534 (№ 48 2015)

Литературная Газета Литературка Газета

– Я бы сказал, что это ещё откровеннее.

– А что подразумевается под словом «культура» в вашем понимании?

– 90% людей, которые задаются этим вопросом, неизбежно приходят к тому, что культура – это некое собрание, коллекция предметов материального мира.

– А как же духовного?

– Как правило, духовное должно где-то храниться. Поэтому когда говорят о культуре, то представляют некие здания: библиотеки, театры, музеи, архивы – те места, где всё хранится. Это только внешнее проявление культуры, её контур, её горизонт. А содержание качественно иное, оно очень эфемерно. Наши отношения с жизнью, окружающими людьми носят чрезвычайно опасный, конфликтный, иногда очень агрессивный характер. По природе своей мы, люди, злы, воинственны, лживы, глупы, низки в своих помыслах и поступках. Культура – это

единственный на всём белом свете «орган жизни», как говорил Лев Николаевич Толстой, который не позволяет нам перейти эту границу и превратиться в скотов.

– В этом заключается функция культуры?

– Да, функция культуры очень проста – она защищает нас от жизни, позволяет нам сохранять человеческое начало, а если точнее – божественное начало в человеке. Вот эта простая и незатейливая мысль помогает (во всяком случае, мне) смотреть на культуру как на нечто необходимое для жизни любого человека. Человек выживает прежде всего потому, что есть культура, без культуры ничего невозможно. Поэтому истончение культурного слоя совершенно очевидно ведёт всех в бездну, а его наращивание – сдерживает, сохраняет в нас божественный образ. Всё просто.

– Вы можете сформулировать, кому сегодня адресована культура и телеканал «Культура» в частности? Помню, вы говорили, что аудитория вашего канала – в основном зрелые люди.

– Так и есть, это закономерно. Поймите, то, что я вам сейчас рассказывал про содержательную часть и значение любой культурной институции, всё-таки предполагает жизненный опыт. Чтобы вы могли оценить, что такое культура, вам, может быть, стоит набить шишки и попробовать пожить в совершенно разных пространствах, попытаться найти себя, проводить всякого рода эксперименты. Я повторяю, мы не исключаем молодых зрителей, возраст и зрелость не всегда совпадают. Зрелое поколение – это сознательная, верная аудитория. Она может уменьшаться, может увеличиваться, но это константная вещь.

– Получается, это пласт советской интеллигенции?

– Знаете, поначалу я тоже так пессимистично смотрел на этот процесс, думал, что я работаю и на канале, и в такой среде, которая, как Атлантида, погружается и исчезает на глазах, а остаются только легенды и какие-то странные воспоминания. Но совершенно неожиданно я обнаружил такую вещь. Вот вы употребили два слова: «советская» и «интеллигенция». Я специально разбил их на два, потому что слово «советская» имеет более глубокую форму, предполагает ещё и определённое качество, а в слове «интеллигенция» предполагается социальный и образовательный статус. Так вот здесь тоже обнаружилось удивительное постоянство. Интеллигенция постоянно воспроизводится. Я рискую навлечь на себя гнев либеральной критики, но всё равно скажу, что «советское» тоже воспроизводится, рекрутируется. Поэтому в будущее я смотрю с некоторым оптимизмом. Число зрителей канала «Культура» константно, потому что у него есть свои особенности развития.

– Какие, на ваш взгляд?

– Современный мир устроен таким образом, что ядовитое, поверхностное, яркое, звучное предпочтительнее, чем содержание медленное, умное и глубокое. Но в какой-то момент всегда наступает отрезвление. Ты останавливаешься, потому что физически уже не можешь «больше» и «быстрее». Останавливаешься, потому что есть точка, после которой наступает разрушение. И вот когда это случается, человек сразу включает канал «Культура», потому что там он проходит реабилитацию. Он оказывается в пространстве, где можно отсидеться, одуматься, отмыться и дальше пуститься в безумные гонки, в этот яркий, интересный, но достаточно разрушительный образ жизни.

– Я давно заметила, что на «Культуре» большое внимание уделяется аудиовизуальному ряду: это касается неспешных подводок к программам, оформлению студийного пространства. Например, в передачах «Белая студия» и «Академия» абсолютно «чистое», «стерильное» пространство, от которого ничто не отвлекает, в которое хочется погрузиться. В «Правилах жизни» тоже доминирует белый цвет плюс очень интересный монтаж, при котором можно увидеть беседу с нескольких ракурсов…

– Спасибо за наблюдательность и за то, что оценили. Это действительно базовая, принципиальная для меня вещь. Она ведь связана с тем, как устроен наш язык. Большинство телевизионных программ построено таким образом, что они селлекционируют своих героев по одному важному принципу: они должны говорить и думать одинаково быстро. Если в программу приходит

человек, который говорит медленно, он сразу тормозит действие, останавливает диалог. А для меня ценность представляют люди, которые думают и говорят медленно. В этой медленности для меня есть некоторая завершённость. Устройство языка, который я всячески стараюсь культивировать, предполагает определённый ритм, мелодию и, что самое важное, определённую завершённость мысли. Это базовые понятия: если я буду подгонять, то либо сломаю ритм, либо убью мелодию, либо не дам человеку высказаться. А ведь это имеет принципиальное значение – невысказанное живёт в нас, умирает в нас и отравляет наше сознание… Если мы нарушим скорость разговора, то мы совершим преступление против языка, потому что русский язык очень мелодичный, достаточно медленный. Вы когда-нибудь обращали внимание на то, что ускорение русского языка превращает его в такую «собачью свадьбу», когда ты слышишь только высокие, лающие ноты? Ты практически не способен плыть в этом языке. А ведь это очень важно – слышать свой собственный язык, его мелодия важнее его смысла.

– Даже так?

– Даже так. Нам только кажется, что мы слушаем слова, – мы слушаем мелодию речи. И только по этой мелодии речи мы определяем, нравится ли нам, как человек говорит, или нет. Я не говорю про ритм, который просто определяет ясность изложения текста. Когда человека начинают подгонять, он начинает захлёбываться, нервничать, и в этот момент он теряется.

– Это то, что чаще всего происходит на телевизионных дискуссионных площадках.

– Совершенно точно. Поэтому канал «Культура» – необыкновенно комфортный канал для людей, которые обстоятельно думают, медленно говорят. Должен вам сказать, что из людей, которые занимаются наукой и искусством, таких большинство. А остальные, кто быстро, весело и задорно говорит, находятся уже в других сферах. Понимаете, язык, на котором ты можешь излагать свои мысли, – бесконечно дорогая субстанция для страны, его надо беречь, и мы стараемся это делать. А по поводу темпа и ритма… Когда вы начинаете читать, то преображаетесь. И внутренняя скорость чтения устанавливается естественным образом: вы не можете читать быстрее, вы не можете читать медленнее – вы читаете ровно так, как бьётся ваше сердце. И мыслите так, и чувствуете так, и книга в этом смысле – уникальный инструмент.

– Раз уж я упомянула о дискуссионных площадках, не могу не спросить о легендарной программе «Пресс-клуб». Сейчас, когда люди нуждаются в высказывании, в том, чтобы научиться достойно вести полемику, приводить аргументированные доказательства, мне кажется, эта программа чрезвычайно актуальна. А её закрыли. Почему? Возможно, планируется что-то наподобие?

– Это давняя история. Понимаете, острота дискуссии и непреодолимое желание высказаться не всегда ведут нас к цели. В какой-то момент я понял, что разговора по существу практически никогда не получается. Это в известном смысле традиционная наша болезнь и особый тип дискуссии, которую всегда предлагает русская культура, – очень жёсткий, агрессивный, не терпящий никаких сомнений. По большому счёту обмен мнениями и смыслами здесь не имеет никакого значения. Это было одно из моих разочарований, не с передачей связанных, а вообще, когда я понял, что люди не хотят слушать, они хотят только говорить. И тогда я решил, что правильнее будет, если мы потратим какое-то время на то, чтобы на­учиться слушать, потому что говорить научились все, а слушать – практически никто. Вот, например, об упомянутой вами программе «Белая студия»... Секрет этой передачи заключается в том, её ведущая (Дарья Златопольская. – Е.П. ) умеет не столько говорить, сколько слушать. Её говорение рождено молчанием. Люди хотят, чтобы их услышали. Поэтому к ней выстраивается очередь, к ней идут. В жизни тоже все высказываются, очень мало людей, которые готовы вас услышать. Это очень грустное обстоятельство не только на телевидении.

– В последнее время всё популярнее ситуации, когда скандалы выступают как двигатели в искусстве…

– Вынужден вас огорчить: это было всегда. Там, где люди хотят быть первыми (а культура именно такая область), неизбежны скандалы, ссоры и конфликты. Это естественное состояние. Просто можно специализироваться только на скандалах, а можно ещё брать в расчёт какие-то другие темы и сферы культурной жизни.

– В Год литературы закрылось большое количество книжных магазинов, чуть ли не около 30 процентов. Что вы думаете по этому поводу?