Литературные сказки и легенды Америки

Макклоски Роберт

После закрытия ярмарки жизнь в городе Сентерберге вошла в обычную колею. Гомер и его друзья снова сосредоточили главные силы на арифметике и баскетболе, а взрослые занялись своими делами и старались их вести так, чтобы во всем была тишь да благодать. До выборов в городское управление оставался месяц с лишним, и сторонники демократической и республиканской партий еще не начали спорить о том, как лучше управлять городом. Члены Женского клуба тоже пока ни с чем не боролись, дядюшка Одиссей не приобретал новых автоматов для своего кафе...

Словом,

ничего нового не происходило и не о чем было людям посудачить, поразмыслить, посплетничать... Не о чем, кроме погоды, кинофильмов и последних фасонов дамских шляп, а этого хотя и не так уж мало, но все же недостаточно.

Дядюшка Одиссей, шериф и все остальные, кто любил собираться в парикмахерской, давно уже ломали голову, о чем бы еще потолковать и как бы убить время до выборов.

Правда, иногда, особенно по утрам, их беседа становилась довольно оживленной.

Так случилось и в тот описываемый нами день, когда шериф, весь сияющий, вошел в парикмахерскую и заявил:

— А я надел сегодня берстяное шелье... то есть я хотел сказать шерстяное белье. С утра было страшно холодно.

— Да ну? — удивился дядюшка Одиссей. — Разве? Надо сказать Агнессе, чтобы достала и мое.

— Что касается меня, — сказал парикмахер, — я не надену теплого белья ни за какие деньги! От него все тело зудит...

И они заспорили на целый час, если не больше. Потом их разговор, естественно, перескочил на шерстяные носки, ботинки, галоши, а отсюда и рукой подать до грязи, которая на дорогах, в коровниках, в курятниках... Потом наступило длительное молчание. Городские часы показывали всего половину одиннадцатого, а беседа уже иссякла. Говорить было абсолютно не о чем. Оставалось лишь глазеть через витрину парикмахерской на улицу.

— Вон доктор Пелли пошел, — проговорил парикмахер. — Кто-то заболел, наверно...

Интересно, кто?

— Может, обморок у жены судьи, — предположил шериф.

— В семье Колби ожидают ребенка, — сказал дядюшка Одиссей. — Я спрошу сегодня у Агнессы. Она все разузнает.

— Далей Дунер идет, — сказал шериф. — Он уже три года как без работы.

За окном прошли несколько ребят.

— В школе, должно быть, большая перемена, — сказал дядюшка Одиссей.

И немедленно вслед за этими словами в парикмахерскую вошел Гомер, поздоровался и сказал:

— Дядюшка Одиссей, меня послала тетя Агнесса. Она велела вам сейчас же идти домой и помочь ей подавать дежурный завтрак.

Дядюшка Одиссей вздохнул, поправил свой белый колпак и уже приподнялся было с парикмахерского кресла, как вдруг шериф приложил ладонь к уху и сказал:

— Слышите?.. Что это?

Дядюшка Одиссей перестал вздыхать и прислушался. То же сделал и парикмахер.

Шум (он больше походил на треск) сделался громче, и вот из-за угла выполз и задребезжал по городской площади странного вида автомобиль. Наблюдатели из окна парикмахерской глазели, разинув рты, на то, как он сделал один круг по площади,

потом второй и после третьего весь затрясся и остановился наконец перед самыми дверями кафе дядюшки Одиссея.

Автомобиль был таким древним, что его хоть в музее показывай. Вместо кузова на нем стояло какое-то страшное оборудование, видневшееся из-под старого, замызганного брезента. Но не это заставило Гомера, и шерифа, и дядюшку Одиссея, не говоря уже о парикмахере, широко разинуть рты и долго не закрывать Нет!

Больше всего их поразил вид самого водителя.

— Ух ты, какая бородища! — воскликнул Гомер.

— А волосы! — сказал парикмахер. — Ручаюсь, здесь стрижки доллара на два, не меньше!

— Кто-нибудь видит, какое у него лицо? — спросил шериф.

— Никто, — ответил дядюшка Одиссей, не сводя глаз с удивительного незнакомца.

А тот вытащил свою бороду из рулевой баранки, вылез из кабины и скрылся в дверях кафе дядюшки Одиссея. Владелец кафе тут же ринулся к выходу, на пути крикнув:

— Пока! Увидимся позже.

— Подожди, я с тобой, — сказал шериф. — Мне что-то есть захотелось.

Гомер, конечно, побежал вслед за ними, а парикмахер закричал вдогонку:

— Поскорее возвращайтесь и расскажите, в чем дело!

— Если я доставлю к тебе этого клиента, — не оборачиваясь, сказал шериф, — с тебя причитается!

Незнакомец скромно сидел на самом дальнем конце прилавка и выглядел до крайности смущенным и застенчивым. Тетя Агнесса, глядя на него с нескрываемым подозрением, подала на голубой тарелке дежурный завтрак. Чтоб не показаться вконец невежливыми, дядюшка Одиссей и Гомер не пялили на него глаза, а зашли за прилавок и сделали вид, что чем-то очень заняты. Шериф притворился, что внимательно изучает меню, которое давно уже знал назубок. Все они лишь изредка бросали мимолетные взгляды на странного посетителя.

Но в конце концов любопытство дядюшки Одиссея взяло верх над всеми правилами приличия. Он приблизился к незнакомцу и безразличным голосом спросил:

— Ну как? Нравятся вам наши завтраки? Может, желаете еще что-нибудь?

Эти слова повергли незнакомца в еще большее смущение. Даже волосы и борода не могли скрыть, как он покраснел.

— Спасибо, сэр, — ответил он, — Все в порядке. Завтрак очень хороший.

Он кивнул головой, подтверждая свои слова, и борода его угодила в тарелку с кашей, от чего он смутился так, что дальше некуда.

Дядюшка Одиссей помолчал, ожидая, что незнакомец продолжит разговор, но этого не случилось. Тогда дядюшка Одиссей взял дело в свои руки.

— Прекрасная погода сегодня, — сказал он.

— Да, прекрасная, — подтвердил незнакомец и уронил вилку.

После чего смутился окончательно — просто готов был сквозь землю провалиться от смущения.

Дядюшка Одиссей подал ему чистую вилку и поскорее ретировался за прилавок, пока тот не уронил тарелку или, чего доброго, не упал со стула.