Ливень без туч

Раджниш Бхагаван Шри

На Западе слову самарпан эквивалентно слово "капитуляция" [Surrender– капитулировать, сдаться, уступить, отдать], но оно не передает того ощущения, что самарпан. Слово "капитуляция" указывает на то, что ты побежден. На Западе "капитуляция" означает, что ты побежден кем-то, кто заставил тебя склониться. На Востоке самарпан означает, что ты признал поражение и склонился сам, никто тебе этого не навязывал. Западные языки несут следы сильного мужского влияния, на восточные языки влияли женщины. Поэтому вы найдете, что все, что значительно в восточных языках,

женственно. Все слова, выражающие преданность, ненасилие, доброту, молитву, поклонение, женственны. Все, что тонко и грациозно, мы назвали женственными словами; они содержат некое женственное качество.

Мужчина агрессивен, воинствен; женщина восприимчива; она сдается. Для мужчины легка медитация, йога и аскетические практики; для женщины - любовь, молитва, поклонение, жертвенность. Мужчина придает большое значение абстрактным, несущественным, туманным словам, а не реальным вещам, которые можно "потрогать". Нет, он говорит об отдаленном, он говорит о небе.

Женщина более реалистична, она говорит о близком, она говорит об окружающем. Послушайте разговоры женщин: они обсуждают, что происходит по соседству. Послушайте разговоры мужчин - что происходит во Вьетнаме, что происходит в Израиле? Для женщин это непривлекательно: "Зачем говорить о таких отдаленных вещах? Мы не имеем к ним никакого отношения". Мужчине не интересно, что жена соседа сбежала с кем-то другим. "Ну и что?
– говорит он.
– В этом нет ничего особенного. Так обычно и бывает. Важные вещи происходят в Израиле, в Америке, во Вьетнаме".

Мир такой большой, Земля такая большая - но мужской ум не удовлетворен даже этим. Он говорит о Луне, о Марсе. Женщина в недоумении: "А что ты будешь делать, когда доберешься до Луны, до Марса? Лучше пойди и поработай в саду. Лужайка заросла, пойди и подстриги ее. В доме грязно, наведи порядок. Что тебе делать на Луне?" Женщину не интересует отдаленное, абстрактное. Она хочет то, что видит, - она мать, она жена, она земля. Ее интересуют близкие, осязаемые, практичные вещи.

Между человеческими существами много различий, между мужчинами и женщинами много различий. Мужчина говорит "родина", женщина говорит "наш дом". Мужчина говорит "человечество"; женщина говорит "мой сын, мой муж, мой брат".

Границы женщины определяет семья. Женщина подобна маленькой свече, которая освещает пространство вокруг. Она светит семье. Мужчина как прожектор: он не светит вокруг себя, его лучи светят вдаль, и ему не терпится увидеть то, что далеко.

Мужчина смотрит в даль, женщина смотрит только вокруг себя. Это значит, что, когда мужчина говорит о Боге, женщина говорит о мастере - потому что Бог очень далек, а мастер очень близок. Может быть, Бог - это только гипотеза, концепция, слово. Знает ли Его кто-нибудь? Видел ли Его кто-нибудь? Но мастер очень реален - его ног можно коснуться руками. Как коснуться ног Бога? Для женщины мастер становится важнее даже Бога.

Слова Сахаджо кажутся очень атеистическими:

Я скорее оставлю Бога, чем покину мастера.

"Я могу покинуть Бога, - это нетрудно, - но оставить мастера невозможно". Мужчина сказал бы это не без некоторых колебаний. Он сказал бы, что ради познания Божественного в конце концов придется отбросить мастера: однажды придется отбросить мастера и встретить Бога. Женщина говорит: "Если Бог хочет встретиться со мной, пусть придет ко мне в форме мастера - я не могу оставить мастера. Бога находят, не отбрасывая мастера, но в самом мастере".

Это реалистичная точка зрения, потому что мастер так близок и реален. У него такое же тело, что и у тебя, у него такие же глаза. Он - гораздо большее, чем ты, но все же он такой же. Он - нечто большее;

в нем есть некое сокровище. Он - нечто большее, чем ты, но, несомненно, он все же точно такой же.

Бог совершенно не такой, как ты. Не важно, насколько он больше, его нельзя воспринять, невозможно прикоснуться к его реальности. Если послушать слова мужчин, они говорят о непроявленном, бесформенном, бессвойственном. Никто никогда Его не видел, никто никогда Его не слышал, никто никогда Его не касался. Даже слова Его не достигают, не говоря уже о том, чтобы коснуться Его рукой! Его нельзя увидеть глазами, потому что Он не объект, не материя и не имеет формы. Он - бесформенное, без-свойственное существование. Не спрашивай, где Он; Он везде.

Для женщины это просто пустые слова. Всего лишь слова, великие слова, но, кажется, в них нет никакой истины. Женщина говорит: "Богу стоит доверять, только если у него есть форма. Если у него есть форма, лишь тогда мы можем верить", - потому что женщина хочет любить, а не медитировать.

Поймите эту разницу. Если ты медитируешь на что-то, подойдет даже бесформенное. Фактически, любая форма будет препятствием для медитации. Но если ты хочешь любить, как можно любить того, у кого нет формы? Как его обнять? Как прижать его к сердцу? Он бесформен. Слово "бесформенное" просто пусто. Оно не вызовет в тебе никакой любви, никакой преданности. Оно так велико, что невозможно его воспринять. Ты можешь в нем утонуть, но как тебе его любить? Ты можешь в нем исчезнуть, умереть, но как в нем жить?

Преданный скажет: "Нет, Бог обладает свойствами. Все свойства - Его". Преданный скажет: "У Бога есть форма; все формы - Его. Именно Бог принял формы цветов, деревьев, гор, водопадов". Женственный ум не решится идти за пределы форм - нет и такой необходимости. Мужской ум чувствует, что форма его ограничивает.

Попытайся понять одно: мужчина чувствует рабство даже в любви, женщина в любви чувствует освобождение. Даже влюбившись, мужчина думает: "Зачем мне это рабство?" Когда женщина влюбляется, она говорит: "Эти цепи прекрасны, потому что именно они освобождают меня". Этот язык... эти два языка принадлежат разным мирам: для женщины любовь несет освобождение, для мужчины - рабство.

Наверное, многие слова создали мужчины... Я получаю много приглашений. От одного отца пришло приглашение на свадьбу: "Мой сын будет связан любовными узами". Почему "связан любовными узами"? "Он женится. Мы хотим получить твои благословения". Какие благословения?
– он же надевает цепи! Он садится в тюрьму; было бы лучше, если бы он этого не делал.

Но в мужском языке женитьба - это оковы. Он всегда думает: "Беги, оставь этот дом, уйди в Гималаи! Оставь эту семью..." Даже если он остается, то неохотно, как будто по принуждению: "Что мне остается? Мне некуда деваться - у меня дети, у меня жена. Это такая ответственность - узы".

Женщины никогда не говорили о такого рода санньясе: бежать, скитаться, идти в Гималаи. Женщина пытается найти божественное вокруг себя, где бы она ни была. Она пытается найти божественное рядом.

Упанишады говорят: "Бог дальше самого дальнего, ближе самого близкого". Я хотел бы добавить к этому: для мужчины Бог дальше самого дальнего; для женщины Бог ближе самого близкого.

Именно поэтому мужчина смеется над женщиной, которая держит у себя статую Кришны. Она ее наряжает, надевает украшения и корону из павлиньих перьев. Слезы катятся у нее из глаз, и она танцует в экстазе - а мужчина смеется над ней, когда она танцует в экстазе. Мужчина идет в лес, убегает и отрекается от всего. Он сидит под деревом перед священным огнем, гордый и прямой. Женщина чувствует, что он сошел с ума! Но чувства обоих естественны, потому что их образ жизни и измерения различны.