Ллойс

Панасенко Дмитрий Сергеевич

– Думаю он где-то наверху заперт, кивнул стрелок. Дамы вперед..

– А ты шутник, милый. Усмехнулась девушка.

– Я одно не понял, все эти, сэр, мэм, это вообще, ыть, что такое было? Почесав затылок, тяжело вздохнув, рухнул обратно в кресло заметно успокоившийся толстяк. И может его все же добить? Кивнул он на продолжающего упрямо дергаться робота.

– Вот ты и добей, если хочешь, пыхнула сигарой девушка. А Кукла тебе поможет.

– Это, ик.. стандартный речевой набор, ик.. робота слуги. Вроде как до войны людям, ик.. нравилось, что к ним так обращаются. Те, что на центральной базе у.. ик.. нас тоже так разговаривают, неожиданно подал голос все еще зажимающий продолжающее кровоточить ухо скриптор.

– Пошли уже, повернулся к продолжающей задумчиво дымить обгрызенной сигарой наемнице Пью. Не по себе мне, что тут по дому тварь бродит.
– А ты Райк поищи пока тут умывальник или душевую. Заодно и рану перевяжешь.

– Интересно, тут есть горячая вода? Убила бы за ванну. Мечтательно закатила глаза Элеум.

– Мыло. Вода. Вжик – вжик. Хорошо. Упырь. Плохо.
– Подтвердила Кукла.

9

Очнулся Райк как-то быстро, рывком, минуя то расслабленно-ленивое состояние между сном и бодрствованием, которое обычно сопровождало его, если он просыпался в мягкой постели. В постели? Стараясь не обращать внимания на внезапно накатившую слабость, скриптор, откинул в сторону одеяло, бодро спрыгнул с широкой, необычно высокой двуспальной кровати. Его босые ноги тут же утонули в густом, безупречно чистом, разве что немного пахнущем старостью, и сухой шерстью ковре. С удивлением

подросток осознал, что он впервые, пожалуй, за последние несколько недель, спал без одежды. Это было бы очень приятным фактом, если бы он помнил, как раздевался. Но события вчерашнего дня и большей части вечера почему-то скрывались в густом и липком тумане беспамятства. Стоило только попытаться что-нибудь припомнить, как и без того тяжелая, будто наковальня голова начинала пульсировать болью, а к горлу подкатывала тошнота. Несмотря на приоткрытое окно, в комнате было душно и жарко. Солнце, прорываясь через легкие полупрозрачные шторки, заливало богатое убранство спальни ярким, раздражающе болезненным светом. Выцветшие бархатные обои, покрытые замысловатой резьбой деревянные панели, развешанные по ним странного вида фото в рамках, ухоженную мебель довольно древнего вида, огромную кровать на которой он очнулся, стоящее в дальнем углу непонятное сооружение - что-то типа небольшой тахты, на вычурных гнутых ножках, с наброшенным сверху мятым покрывалом… Пахло мастикой, песком и чуть-чуть пылью. Из –за окна раздавались приглушенные звуки. Будто большой и острый резак с точностью и неторопливостью маятника, древних механических часов, врезался в нечто хрустящее и неподатливое. Эти звуки вызывали какие-то смутные и неприятные ассоциации, но стоило только попробовать сосредоточится, как затылок начинал пульсировать болью. Оставив бесплодные попытки и оглядевшись по сторонам, скриптор с облегчением увидел, что его одежда аккуратно сложена на стоящем поодаль, обитом потертой тканью стуле, а на прикроватной тумбочке кто-то заботливый, оставил большую, слегка помятую алюминиевую кружку с водой и пару соевых батончиков. В желудке предательски заурчало. Вода была теплой и слегка отдавала ржавчиной, а успевшие набить оскому, за время путешествия, приторно сладкие энергетические батончики – единственное что осталось от армейских пайков, вызывали изжогу одним своим видом, но голод и жажда отступили, голова перестала гудеть, и даже наполнявший ее туман, стал немного прозрачней. Во всяком случае, он вспомнил как вчера, кто-то ругаясь в пол голоса, стаскивал с него штаны. Коснувшись, стрельнувшего острой болью заклеенного пластырем уха, Райк тяжело вздохнул и принялся одеваться. Память потихоньку возвращалась. Повесив на плечо автомат, скриптор не обращая внимание на вновь накативший приступ слабости, от которого его бросило в пот, буквально вбил ноги в стоящие у кровати высокие фибергласовые ботинки и заспешил вниз.

– --

Стальное, тупое словно валенок, покрытое в равной степени ржавчиной и царапинами лезвие слегка погнутой прежними владельцами лопаты с хрустом врезалось в сухую неподатливую землю. Очередная порция смеси гравия песка и пыли описав широкую дугу, приземлилась на вершине успевшей изрядно вырасти за последний час земляной кучи. Стоящая посреди длинной, глубокой, по грудь взрослому человеку и довольно широкой ямы, наемница отставила инструмент в сторону и утерев выступивший на лице пот подолом не первой свежести майки повернулась к подростку.

– Проснулся, наконец. Неторопливо кивнула она, и покопавшись в боковом кармане, выудила из него пачку сигарет. – Ну и здоров же ты спать, Райк.

Скриптор поспешно отвернулся. Было жарко и Ллойс скинув куртку спустила верхнюю часть комбинезона, обвязавшись рукавами на манер пояса, а промокшая от пота ткань, сшитой Куклой, то ли футболки то ли майки была слишком тонкой, чтобы что-то всерьез скрывать. Чувствуя, как его лицо наливается предательским жаром, Райк прикрыв глаза, попытался вызвать в мыслях образ Кюри. И с удивлением понял, что ничего не получилось. Нет, он все помнил. Густые, пахнущие какими-то сладкими травами и уложенные в сложную прическу волосы, ровные, белые как снег зубы, умело подведенные невероятно яркие хоть и слегка холодные глаза. Небольшую родинку над верхней губой. Помнил слова, что шептал ей перед уходом. Помнил ее снисходительную улыбку. Ее обещание дождаться. Но сейчас все это казалось незначительным, плоским, выцветшим, будто старые довоенные фото, украшающие стены его сегодняшней спальни. Надуманным. Ненастоящим. Райк не понимал, что с ним происходит. Почему эта диковатая, с отвратительным характером женщина действует на него как магнит на железные опилки. Почему он, верный сын Легиона, ученик одного из лучших паладинов ордена, он, которого с детства учили определять и искоренять ересь, доверяет этой дикарке, так словно она его сестра по оружию и вере. Доверяет полностью и безоговорочно, несмотря на всю ее ненависть к легиону, и то, что одна из многочисленных казалось бы давно и безнадежно «посыпавшихся» нанокультур -нейромодуляторов во время спорадических вспышек активности «подсвечивает» ее бордово-красным цветом, истошно вопя об опасности и враждебности объекта, прогнозируя почти стопроцентную вероятность провала задуманного в случае не устранения угрозы. Почему он готов часами наблюдать, как она чистит оружие, болтает, курит, ругается и даже плюется. Почему ему так нравятся эти вечно оскаленные в кривой, злобной усмешке, желтоватые от никотина острые зубы. Почему ему хочется разглядывать эти пошлые и грубые татуировки, а покрытые ссадинами и мозолями на костяшках оканчивающиеся изгрызенными ногтями пальцы кажутся ему более привлекательными и живыми чем ухоженные ручки, никогда не пренебрегающей маникюром Кюри.. Пальцы. Мозоли. Сбитые костяшки. Боль в затылке стала нестерпимой.

– Эй. Ты чего уснул? Вывел его из прострации голос Элеум. – Помоги-ка лучше. Ткнула она дымящимся концом сигареты в сторону скорчившейся недалеко от ямы напоминающей смесь человека, гиены и полураздавленного паука, фигуры.

Взгляд Райка, невольно прошелся по бугристой, серо стального цвета коже, по торчащим вдоль позвоночника из здоровенного спинного горба шипам, по прикрытой пучками длинных спутанных волос плеши, плоской, словно срезанной макушки, гипертрофированной, вооруженной, больше бы подходящими хищной рыбе, чем человеку, зубами верхней челюсти, споткнулся наткнувшись на огромную рану на месте нижней, на секунду задержался на обтянутой, разошедшейся, покрытой кое-где струпьями, залитой застывшей кровью, мало уже чем напоминающей человеческую, морде.. Переместился на вторую тварь, намного более мелкую, болезненно сухую, но все еще более-менее человекообразную, просто скособоченную смятую и перекрученную добрым десятком пулевых попаданий. На трупе монстра, можно было разглядеть остатки того, что при должном воображении сошло бы за изодранное ситцевое платье. Женщина, осознал он внезапно, это существо когда-то было женщиной. Где-то в районе виска раздался чуть слышный звук, словно прямо в голове у скриптора лопнул огромный мыльный пузырь и пошатнувшегося от неожиданного приступа головокружения Райка затопили воспоминания.

Ударивший по ушам гром выстрела, рванувший ухо нестерпимо горячий, острый словно бритва осколок.. Стук шагов и грохот переворачиваемой мебели крики и хлопки приглушенных деревянными перекрытиями выстрелов наверху, там, куда отправились Ллойс со снайпером.. Полутемные коридоры особняка. Он был сам виноват, слишком расслабился, слишком понадеялся на остальных. Упырь напал на него когда он поворачивал сияющую начищенной медью ручку того что он считал дверью в ванную. Огромная, похожая больше на вставшего на дыбы медведя чем на человека фигура выросла в темноте коридора совершенно бесшумно, гигантская, чем-то напоминающая заточенные грабли когтистая лапа обманчиво неторопливо рассекла воздух и выбив из стены целый пласт штукатурки упала на голову скриптора. Райка спасла тяжелая, дубовая дверь и раненное ухо. Видимо кровопотеря оказалась серьезней, чем он думал и почувствовавший что сейчас от страха и накатившей слабости он просто потеряет сознание, подросток, вместо того чтобы отшатнутся от монстра, чувствуя, как неожиданно превратившиеся в кисель ноги стремительно теряют опору, шагнул вперед и вцепился в косяк. Странно, но тогда ему показалось намного более важным остаться стоять на ногах чем избежать атаки. Монстр этого не ожидал. Проехавшись по дверному полотну, когти чудовища,

вместо того чтобы сорвать с него скальп и размозжить голову подростка словно гнилой фрукт прошли вскользь, рванули за волосы и отбросили прочь. В соприкоснувшемся со стеной затылке словно взорвали небольшую бомбу, в глазах потемнело от боли. Райк заорал. Перехватил автомат, раздирая кожу ладони хлопнул по флажку предохранителя, навел ствол на занимающую казалось все пространство коридора размытую, двоящуюся, утопающую в чем-то красном и липком, заливающем глаза фигуру и всхлипнув нажал на спуск. Оружие неожиданно больно лягнуло в плечо, грохнул выстрел, из груди монстра выбило фонтанчик крови, но упырь даже не пошатнулся. Скриптор отчаянно затряс оружием, не понимая, почему его снова заклинило. В голове, пойманной за жабры рыбой, забилась мысль, что у этой винтовки крайнее положение предохранителя переключает ее в полуавтоматический режим. И что сделано это именно для того чтобы поддавшийся панике солдат не выпустил впустую весь свой боезапас. Пальцы потянулись к переводчику огня, но сделать уже ничего не успели. Монстр зарычал и прыгнул. Райк снова вскрикнул, попытался откатиться в сторону, запутался в собственных ногах, выставил перед собой оружие, прикрываясь автоматом словно щитом, зажмурился, съежился в ожидании следующего скорее всего последнего для него удара. А когда открыл глаза…

Ллойс не должна была успеть. Все случилось слишком быстро, чтобы хоть кто ни будь смог прийти к нему на помощь. Да он слышал тяжелые шаги и сиплое дыхание бегущего откуда-то со стороны кухни Ытя, лязг затвора пулемета Куклы, отчаянно злобный, забористый мат Пью, но они были слишком далеко от него - в соседней комнате, и им еще предстояло пересечь коридор, что было равносильно тому, как если бы они находились в другой галактике. А оставшейся на втором этаже девушке, чтобы оказаться здесь пришлось бы еще спустится вниз по лестнице, пройти через гостиную в холл и преодолеть столовую, но именно Нежить стояла сейчас между ним и монстром. И именно мощный удар приклада ее обреза, сбив прыжок, отбросил чудище на пару шагов назад. Коротко глянув на то, что осталось от познакомившегося с зубами мутанта ложа наемница с глухим звериным рыком запустила остатки безнадежно испорченного оружия прямо в морду оскалившегося упыря. Следом отправилось два, невесть откуда, вытащенных ножа. Первый рыбкой сверкнув в воздухе, вонзился чудовищу в район паха, второй с противным чваканьем погрузился в грудь. Отступившее было существо зашипело, словно проколотая покрышка колеса авто, опять сверкнуло вполне подошедшими бы акуле или крокодилу зубами, метнулось вправо, потом влево, но видимо осознав, что уйти попросту не успеет, скакнуло вперед. Райк снова взвизгнул. От страха. Не за себя. Он почти увидел, как сломанной куклой отлетает от удара жилистой, неестественно длинной, увенчанной стальными крючьями когтей лапы, кажущееся сейчас таким хрупким тело, как брызжут кровью и вываливаются на паркет разорванные внутренности, как закатываются от болевого шока глаза.. А потом случилось еще одно чудо. Элеум была крепкой. Мускулистой. Райку трудно было это признать, потому что это граничило еще с одной ересью, но ему нравилось наблюдать как она что-то делает, как рубит кустарник, заостряет колья для палатки, как при этом под кожей ее спины и рук перекатываются крепкие узлы мышц. Как напрягается невероятно плоский, настолько плоский, что далеко не толстому скриптору становится немного стыдно при каждом взгляде на ее живот. А еще она была довольно высокой. Не такой конечно как Пью или Ыть, но высокой. Несколько раз он попытался прикинуть, сколько же она весит. Подсаживал ее, когда она куда-нибудь лезла, подавал руку помогая встать. Почти каждый раз зарабатывал насмешливый взгляд, едкий комментарий, или беззлобный тычок в плечо, но по всему получалось, что в девушке на самом деле не меньше восьми десятков килограмм. Если честно Райку было стыдно, как легко она справилась с ним в их первую встречу. Да, средний легионер - боевик был выше его на две головы, весил не меньше центнера, и на базе Райка довольно часто за глаза называли недомерком, но на татами он побеждал и более крепких противников. Важно не то насколько ты быстр и силен, важно как ты эту силу применяешь, любил повторять мастер по рукопашному бою, и словно подтверждая его слова, здоровяки казалось способные размазать подростка одним ударом, послушно падали лицом в ковер. Мастер почти постоянно говорил, что у него есть талант и надо просто прилагать больше усилий к обучению. Конечно, правила спортивного поединка сильно ограничивают, а еще у него тогда была повреждена нога, но все же.. Сейчас Райк понимал насколько беспочвенными и глупыми были все его оправдания. Не смущаясь отсутствием чего-то хоть сколько-то напоминающего оружие Ллойс, шагнув навстречу монстру, неуловимым движением вскинула руки в «классическую» стойку и провела стремительную серию из шести ударов. Раз. И кулак левой, с треском врезается в широкую челюсть упыря, подавляя его атаку в зародыше. Два, правая- молотом бьет в солнечное сплетение, заставляя потерявшее ориентацию чудовище согнуться в поясе. Три. Левая гвоздит в район уха, туда, где под кожей бьется жирный мерзко пульсирующий при каждом движении монстра паук вздувшихся от напряжения вен. Четыре. Снова правой, сильно, на выдохе с криком. В скулу. С мерзким хрустом превращая большую часть морды твари в ощетинившееся осколками кости месиво. Пять, костяшки левой соприкасаются уже фонтанирующим черной кровью широким и приплюснутым носом, загоняя осколки костей в то, что осталось у чудовища от лобных долей мозга. Шесть. Сцепленными в замок руками, в уже сломанную челюсть, с другой стороны, напрочь вырывая ее из суставов и отправляя ее в короткий кровавый полет. На темных обоях расцветает алая клякса. В узком и темном коридоре пахнет скотобойней. Съежившийся уже не кажущийся настолько огромным монстр жалобно скулит и грудой дергающего мяса оседает на пол. Из того что осталось от его головы хлещет целый водопад крови и мерзкой похожей на смешанный с ртутью гной жижи, а Элеум, перестав обращать на упыря хоть какое то внимание, склоняется над скриптором.
– Черт. Райк. Дебил. Долбоклюя кусок. Тебе ведь вену рассекло.. Доносится откуда-то из далека ее голос. Надеюсь, он тебя не покусал? А то у нас ведь вообще никаких антидотов нет.. Может у Ытя.. Черт, похоже сотрясение. Потерпи, милый, я сейчас. Подростка окутывает тьма.

– Ра-а-айк? Выдернул его из мутного болота воспоминаний голос наемницы. – Похоже он тебя действительно сильно приложил.. Ладно сама справлюсь. Отбросив в сторону потухший бычок, Элеум ловко выскочила из ямы, брезгливо морщась спихнула вниз оба трупа используя лопату как рычаг, а потом кряхтя от усилий приподняла над землей и перевалив через край ухнула в яму какую-то массивную, тяжелую даже с вида, слегка тронутую ржавчиной железку – судя по всему разбитый автомобильный двигатель.

– О вот вы где. А я вас, ыть, уже обыскался. Пропыхтел вышедший из-за угла дома толстяк.

– Вовремя ты. Глубоко вздохнув девушка примерилась к следующей железяке бывшему нагревательному элементу невесть как оказавшегося в этом месте промышленного масляного калорифера.

– Я всегда, ыть вовремя, проворчал то ли не заметивший упрека, то ли просто решивший не обращать внимания на подколки наемницы Ыть. – Мы хранилище вскрыли. Ну то, в подвале, что за дверью здоровенной. Там, ыть, целый склад. И запчасти есть. Так что через пару дней сможем отсюда свалить.. Дай-ка помогу. С легкостью перехватив у покрасневшей от усилий девушки волочащийся по земле кусок металла, толстяк одним мощным рывком отправил его в яму. Раздался грохот и мягкий влажный хруст. – Эво как.. Подстраховаться хочешь?

– Ага. Раздраженно сплюнув, наемница воткнула в землю лопату и потянулась к стоящей на краю могилы большой, заляпанной машинным маслом канистре. – По уму их бы на куски разделать, но уж больно это дело муторное.

– Смотри, что я для тебя нашел. В руках толстяка появилась длинная сверкающая полоса стали. Пью хотел себе забрать, а я, ыть, не дал.

– Знатное рубило. Безразлично хмыкнула Ллойс.

– Сама ты, ыть, рубило, не на шутку обиделся толстый торговец. Вот смотри. Крепко зажав рукоять оружия, толстяк упер острие в землю и наступил на него ногой. Брови уже успевшего досадливо поморщиться в ожидании жалобного звона лопнувшего металла Райка невольно поползли вверх. Вместо того, чтобы сломаться оружие пружинисто изогнулось под прямым углом, а потом с чуть слышным, совершенно не характерным для стали звуком, распрямилось обратно.
– Это настоящая боевая жабля. Гордо, будто сам принял участие в создании чудо - ножа подбоченился толстяк. Такими еще задолго до войны, в древности рубились. Смотри, какой металл - хоть штопором загибай, хоть гвозди руби – ничего не будет.