Логическая история цивилизации на Земле Дополнительные доказательства моей теории (часть первая)

Синюков Борис Прокопьевич

Более того, совет по Далю это также – умысел, замысел, воля, соизволение, конечное намерение, а также – любовь и взаимный лад. И в то же время – сходка, съезд для принятия решения по общим делам. И даже совет идти, например, к черту, или городить огород немедленно. В общем, черт ногу сломит.

Это бывает тогда, когда услышишь новое, часто кем–то произносимое слово, оно очень понравилось, и ты его суешь куда ни попадя, гордясь собою, но, не понимая смысла этого слова ни на йоту. Примерно по поговорке, что крестьяне (христиане), то и – обезьяне. Тут явно не обошлось без хазар. Но об этом у меня – в других работах.

И все же мне кажется, что слово совесть тоже произошло от совет, от его нового понимания смысла в русском стиле. Дескать посоветовался, выполнять надо, а то бессовестно будет, то есть не по совету, который приняли совместно.

И вот еще

что. Слово совет народом и его правителями понимается несколько по–разному. Для народа это совет, например, идти на х.., а для правителей – это совместное принятие решения, причем с уточнением: решение–то принимает царь, а выдает это дело как «всеобщее одобрение» своей властной верхушки.

Вот теперь пора переходить к «советским» советам: от верховного до деревенского. Вы заметили, что русские цари издревле имели советы: тайные и явные. И советники были у них тайные, действительные и так далее, вплоть до коллежских советников типа «станционного смотрителя» при лошадях. И это все–таки был их собственный, властный круг людей, ибо даже «постельничий» типа горничной в штанах, это уже не раб сельскохозяйственный или военный.

Советские же советы (soviet) – это почти весь народ, который «привлечен к управлению государством» как та горничная, только в юбке. Или кухарка. Но эта обширность советов совсем не говорит, что государством управляют кухарки. Это действительные власти, владельцы тех же самых рабов, делают только вид такой. Дескать, рабства у нас ныне нет, весь народ – в правительстве. А мы только «секретари» этого народа, включая «генерального». Но все решения, как и раньше, при ограниченном круге советников, принимает все тот же «служитель народа», например, тот же самый Лужков, гнобя и обманывая доверчивых своих избирателей. Я уже не говорю о нашем президенте, который точно тот же царь, что и при «царизме».

Как же все–таки трансформируются слова.

26.01.03.

Об архитектуре

Или я мало знаю об архитектуре, или архитектура не знает того, что я хочу сейчас сказать. Я немало наблюдал русские православные храмы на картинках и наяву. Почти столько же я их увидел собственными глазами и в Западной Европе, особенно в Италии, не менее чем в 50 городах и городках. На Востоке же я не был, поэтому ограничился картинками. И вот что меня удивило, особенно в русских храмах. На мой взгляд, планы русских храмов, особенно древних, выглядят нарочито нерационально с инженерной точки зрения. Периметр их стен раза в два–три больше, чем нужно для этого же объема постройки при рациональной планировке, как, например, сарая. Сарай, конечно, не храм, но до такой степени пренебрегать протяженностью стен даже для храма – слишком расточительно. Тем более что это не вызывается литургической или еще какой–то необходимостью. Вы только взгляните на рисунок Софийского собора в Киеве, приведенный на рис.1, чтобы я не тратил лишних слов.

Видите, сколько здесь «лишних» стен? И мы прекрасно знаем, что сегодня делают в церквях. Толпа народа либо стоит (православные храмы), либо сидит на лавочках (католические) и внимают одному или нескольким клирикам. У порога или сбоку основного зала стоит столик со свечками.

Рис.1. Софийский собор в Киеве (реконструкция).

Сбоку же у католиков есть одна или несколько будочек для исповеди. За попами – закуток, куда никого не пускают, с «вратами» в святая святых (алтарь), где попы переодеваются и, я думаю, выпивают иногда и закусывают. То есть, в церкви не нужны раздельные кабинеты, как в министерстве или какой иной конторе. Недаром сейчас храмы строят просто, как сарай, правда, с колокольней.

Кроме того, приведенный на картинке храм как будто состоит из кучи отдельных зданий, каждое из которых вроде бы само по себе, но кто–то их собрал, разновеликие и разновысокие в охапку, да так и выпустил из рук на землю, вроде дитяти, сгребшего разом в охапку все свои имеющиеся игрушки, а потом вдруг выпустил из рук. К этому я хочу прибавить, что все время утверждаю: дураков нет ни сейчас, ни в древности. Лишнюю работу никто и никогда делать не будет.

Но у людей есть одна привычка, от которой очень трудно избавляться, примерно как от курения или сверх регулярной выпивки. Эта привычка называется традицией, которую чаще всего иллюстрируют примером англичан. Ее можно назвать также подобное от подобного, а по–русски: клин вышибают клином. Ну, например, когда Фултон изобрел пароход, то он не на принципе винта назначил ему движение, хотя винт был известен еще Архимеду, а именно на принципе весел у галеры. То есть, он

не мог представить себе корабль без весел, двигающих его вперед с обоих бортов. И самая большая инженерная высота, которой он достиг, это множество весел с каждого борта он заменил двумя колесами с множеством весел–лопастей на каждом. Это ему, правда, позволило машину в сто или двести человеческих сил подключить к этим колесам посредством одного и того же вала. Но, он не догадался корабль толкать как бы «в спину», а сделал точно так же, как это было и раньше, когда с двух сторон лодку движет веслами один гребец или сотня. Хотя уже были паруса, в общем–то, толкающие корабль «в спину». И надо сказать, что до винтовых пароходов инженерная мысль дошла только через 100 лет, примерно как теория относительности поломала традиционное понимание физики.

Другим примером такой инертности мышления является автомобиль. И не только в том дело, что мотор поставили впереди наподобие лошади, но и в том, что первых шоферов посадили точно так же как ямщиков, на облучке, без крыши над головой и защиты от встречного ветра. Хотя сегодня, сидя за рулем, притом, как правило, по одному в машине, мы удивляемся, как об этом не могли догадаться раньше, прямо в первом же автомобиле. И я уверен, что швейную машинку именно потому не изобрели до нашей эры, когда вовсю уже шили сапоги двумя иголками с двумя нитками, просовывая их навстречу друг другу в одно и то же отверстие, проколотое шилом, что инженеру Зингеру надо было преодолеть огромный груз традиции. То есть обходиться одной иголкой, но двумя нитками, механически заставив ту же самую иголку вытаскивать петлю другой нитки. Иначе бы швейная машинка, орудующая двумя иголками, была бы сложнее синхрофазотрона. Таких примеров можно привести еще огромную кучу.

Поэтому насчет почти идиотской архитектуры храмов я начал рассуждать именно исходя из «непреодолимой» традиции. И я не забыл, что Моисеево колено в Западной Европе более быстро преодолело эту традицию, превратив новые храмы быстренько в простой, но очень функциональный сарай. То же самое сделали на Ближнем Востоке и в Средней Азии, а вот Россия все еще не может отойти, хотя явные потуги к этому имеются. (См. рис.2).

Ясно видно, что «куча детских игрушек» здесь только обозначена, как совершенно «необходимая» дань традиции, тогда как на самом деле это уже одно здание, а не куча зданий, неизвестно зачем собранных вместе. Совершенно очевидно, что дань традиции только отмечена, как бы даже стеснительно, что пренебрегают ей по существу. Таков же точно и храм Христа Спасителя, построенный Лужковым по старым чертежам. Но чертежи–то эти всего лишь конца позапрошлого века.

Рис.2. Архангельский собор Московского Кремля.

Теперь, прежде чем перейти к сути этой традиции, отвлекусь немного в сторону от данной темы, оставаясь в рамках моей концепции о значении евреев вообще и Моисея в частности. Отвлекусь я в сторону слова «софия». В предыдущем разделе я уже отметил, что имя София – это, скорее всего, не столько имя, сколько обозначение судейского чина. Дело в том, что первейший «христианский» собор в Константинополе называется «св. Софии», а такие же соборы в Киеве, Великом Новгороде и других российских местах называются просто «Софийскими» соборами, что так и хочется «перевести» как судебные соборы. Но традиция не дает, она исподволь толкает нас к имени святой Софии.

Теперь же я спрошу вас: почему это вдруг главнейшие церкви посвящены хотя и святой, но все–таки женщине, притом даже не Богородице? Мы настолько к этому привыкли, что даже не даем себе отчета, что это невыносимая глупость. Вернее даже, оскорбление самого Христа и его матушки. По–моему, если церковь все–таки христианская, то главные церкви должны быть поставлены именно ему и его матери, не говоря уже о самом господе боге. И у меня по сему выходит, что первые церкви были отнюдь не церковными храмами, а всего лишь судами. И именно для судов нужны дополнительные помещения (библиотека, совещательные комнаты, канцелярия и так далее). А сам зал заседаний суда, притом на виду заинтересованных лиц и зевак, тогда будет то, что мы сегодня имеем в храмах. И именно тогда понадобится возвышающийся над общим полом помост для судей (амвон) и даже софиты для его освещения. В результате будет: софеты (Софии) на софе, освещаемые софитами. Кроме того, выйдет, что именно женщины судили, а посему и названы эти судилища софийскими. Оно и Ренан отмечает, что первым судьей все–таки была женщина, Дебора. И ни бог, ни Христос, ни его мама тут совершенно не при чем, что доказывает близость к нам по времени матриархата, и о чем я не устаю повторять.