Логико-философские исследования (Избранные труды)
Шрифт:
Центральным понятием "каузалистского" описания целесообразности, предложенного авторами этой работы [50] , является понятие отрицательной обратной связи. Система, в которой каузальный фактор, например нагревательный прибор, производит некоторое следствие, скажем, повышение температуры в комнате, может быть связана с другой системой так, что "непоявление" следствия, т. е. в нашем примере понижение температуры ниже определенного уровня, приводит к "корректировке" действия каузального фактора, например к увеличению силы нагревания. В этом случае фактор-следствие второй системы придает действию каузального фактора первой "видимость телеологии", хотя обе системы ведут себя в соответствии с каузальными законами. Следствия, появляющиеся в обеих системах, объясняются на основании "начальных условий", образованных каузальными факторами, при помощи охватывающих законов, которые связывают причины и следствия.
50
(50) Сами авторы не называют свой подход "каузальным". Напротив, они стремятся провести различие между каузальностью и собственным понятием телеологии. На мой взгляд, термин "каузальный"
Авторы рассматриваемой статьи выдвинули тезис о том, что целесообразность вообще можно объяснять посредством подобной взаимной связи каузальных систем [51] . Система с механизмом обратной связи называется гомеостатической, или саморегулируемой. Такие механизмы в высшей степени характерны для живых организмов, например регулирование температуры у позвоночных животных аналогично действию "нагревательного прибора" в примере с "термостатом".
51
(51) Строго говоря, эти авторы выступают за ограничение понятия "телеологическое поведение" понятием "целенаправленные реакции, регулируемые ошибками". "Таким образом, телеологическое поведение становится синонимом поведения, контролируемого посредством отрицательной обратной связи" (Rosenblueth A., Wiener N., Вigеlоw J. Behavior, Purpose, and Teleology. — "Philosophy of Science" 10, 1943, p. 23–24. Перепечатано в: Canfield J. V. (ed.). Purpose in Nature. N.Y., 1966, и: Buckley W. (ed.) Modern Systems…, 1968.
Предлагаемый Розенблютом, Винером и Бигелоу анализ телеологии, по-видимому, согласуется с подводящей концепцией научного объяснения. Однако неясно, является ли схема объяснения, которая используется в этом анализе, дедуктивно-номологической в том смысле, как описывалось выше. Чтобы разобраться в этом, необходимо продолжить анализ дальше. Значительный вклад в анализ саморегулируемых и других телеологических процессов впоследствии был внесен другими авторами, наиболее известны среди них — Брэйтвейт и Нагель [52] .
52
(52) Braithwaite R.B. Scientific Explanation. Cambridge, 1953. Ch. X; Nagel E. The Structure of Science. N.Y., 1961, Ch. XII. Избранные главы из обеих работ перепечатаны в сб.: Canfield J. V. (ed.). Purpose in Nature, N.Y. 1966. Брэйтвейт определенно принимает ту точку зрения, что телеологическое объяснение — как интенциональной, целенаправленной деятельности, так и вообще целесообразного поведения — сводимо к (формам) каузального объяснения. Позиция Нагеля по вопросу редукции телеологии к каузальным (нетелеологическим) схемам объяснения более сдержанна. По-видимому, справедливо истолковать его позицию как защиту "редукции" телеологических объяснений к каузальным в области биологии. Недавнее обсуждение этих проблем см. в работах: Асkегmann R. Mechanism, Methodology, and Biological Theory. — "Synthese" 20, 1969; Ayala F. J. Teleologocal Explanation…
Общее исследование систем контроля и механизмов управления, одним из примеров которых являются гомеостатические системы, известно под названием кибернетики. Кибернетика оказала огромное, если не революционное, влияние на современную науку, особенно биологию и инженерию. Полагают, что вклад кибернетики в науку середины столетия сравним по значению с революцией в физике, вызванной несколькими десятилетиями ранее появлением теории относительности и квантовой теории [53] . Насколько я могу судить, для методологии влияние кибернетики выразилось в значительном росте влияния "каузалистской" и "механистической" точки зрения в духе галилеевской традиции. В то же время ее воздействие укрепило некоторые главные догмы позитивистской философии науки, особенно идею о единообразии научного метода и подводящую теорию объяснения. В антипозитивистских кругах такая поддержка со стороны кибернетики иногда отрицается, указывается на огромное различие между кибернетическими и физическими системами более простого и традиционного типа. Различие, несомненно, существует [54] , и оно отражается в различии между схемой, объясняющей действие кибернетического управления и механизмов контроля, и более "упрощенным" схематизмом гемпелевской модели, использующей охватывающий закон. Однако я хотел бы подчеркнуть, что это различие существенно, если говорить только о сложности и логической изощренности моделей, но оно не затрагивает основных принципов объяснения или понимания природы научных законов.
53
(53) Об общем и философском значении кибернетики ср.: David A. La cybernetique et l'humain. Paris, 1965; Klaus G. Kybernetik in philosophischer Sicht. Berlin, 1961; Lange O. Calosc i rozwoj w swietle cybernetyki. Warszawa, 1962; Wiener N. Cybernetics. Cambr., 1948 (в рус. пер.: Винер В. Кибернетика. М.,1968).
54
(54) Ср.: Lange О. Calosc i rozwoj…, Ch. I.
Понятие закона природы и вообще законоподобного единообразия занимает важное место в позитивистской философии науки [55] . В этом отношении модели объяснения Гемпеля являются типично "позитивистскими".
Для позитивизма характерно более или менее четкое понимание природы естественных и других научных законов. Согласно этому пониманию, законы, упрощенно говоря, выражают регулярное или постоянное сопутствование (связь) явлений, т. е. характерные черты, проявляющиеся в объектах, положениях дел или событиях. Прототипом закона является либо универсальная импликация ("Все А есть В"), либо вероятностная связь. В идеальном случае связываемые законом явления должны быть логически независимыми. Это требование приблизительно эквивалентно идее о том, что истинностное значение законов не носит характера логической необходимости, а определяется опытной проверкой [56] . А поскольку любое утверждение об истинности закона всегда выходит за рамки имеющегося
55
(55) Конт О. Курс положительной философии. Лекция 1, с. 8: "…Основная характеристическая черта положительной философии состоит в признании всех явлений подчиненными неизменным естественным законам".
56
(56) О понятии логической необходимости см. так же: гл. II, разд. 4, и гл. III, разд. 3.
Рассмотрим следующую попытку объяснения. Почему эта птица черная? Ответ: это ворон, а все вороны черные. Этот ответ соответствует дедуктивно-номологической схеме Гемпеля. Но действительно ли мы объяснили, почему ворон черен? [57] Если мы, как философы, не склоняемся к той точке зрения, что любое подведение индивидуального случая под обобщение является объяснением, то мы инстинктивно усомнимся в позитивности такого ответа. Мы хотели бы знать, почему вороны черные, что является "причиной" цвета, который, как мы считаем, характерен для них.
57
(57) Совершенно очевидно, что схема дедуктивно-номологического объяснения в "традиционной" ее форме не является адекватным выражением условий, которым должно удовлетворять объяснение дедуктив-нономологического типа. Однако, даже если мы согласны с этим допущением, само по себе оно еще не является серьезным возражением против "подводящей" теории объяснения. Адекватность гемпелевской схемы и другие требования, которые можно к ней предъявить, обсуждаются в работах: Eberle R., Кaplan D., Montague R. Hempel and Oppenheim on Explanation — "Philosophy of Science" 28, 1961; Fain Н. Some Problems of Causal Explanation. — "Mind" 72, 1963; Кim J. On the Logical Conditions of Inductive Explanation. — "Philosophy of Science", 30, 1963; Ackermann R. Deductive Scientific Explanation. — "Philosophy of Science" 32, 1965; Ackermann R., Stennes A. A Corrected Model of Explanation. — "Philosophy of Science" 33, 1966.
Для того чтобы наша потребность в объяснении была удовлетворена, необходимо, чтобы базис объяснения был более строго связан с объектом объяснения, чем просто посредством закона, устанавливающего универсальное сопутствование свойства быть вороном и свойства быть черным.
По-видимому, имеется два способа удовлетворить этому требованию. Первый заключается в том, чтобы найти "причину" черного цвета воронов, т. е. некоторую другую характеристику птиц этого вида, которая отвечает за их окраску. Другой способ состоит в том, чтобы придать предлагаемому ответу экспликативную силу посредством утверждения, что чернота в действительности является характерной особенностью вида воронов. Принятие любого из этих ответов означает, что мы рассматриваем сопутствие не просто как универсальное, но в некотором роде как необходимое.
Второй подход сталкивает нас с таким пониманием естественных законов, которое может рассматриваться как альтернативное классическому позитивистскому пониманию. Согласно этой альтернативной концепции, научный закон не может быть опровергнут экспериментом, так как его истинность является аналитической, логической. Тогда согласование с законом является некоторым стандартом, посредством которого индивидуальные случаи классифицируются как подпадающие или не подпадающие под родовые явления, связываемые этим законом. Все А есть В, поэтому если вещь, предположительно являющаяся А, оказывается не В, то на самом деле она не является А. Такие стандарты для суждения о вещах являются искусственными соглашениями, принимаемыми в процессе образования понятий. Поэтому такая точка зрения называется конвенционализмом [58] .
58
(58) В философии науки позиция, называемая конвенционализмом, первоначально связывалась с именем Анри Пуанкаре. Главным источником служит работа Пуанкаре "Наука и гипотеза" (в кн.: Пуанкаре А. О науке. M., 1983, с. 53–81 (гл. V–VII). В крайнем своем выражении эта позиция лучше всего, на мой взгляд, отражена в работах Ганса Корнелиуса и Гуго Динглера. О конвенционализме см. также: Wright G. H. von. The Logical Problem of Induction. Oxford, 1941/57, Ch. III.
Доведенные до крайней степени, позитивизм и конвенционализм оказываются противоположными точками зрения приблизительно в том же смысле, в каком противоположны крайний эмпиризм и крайний рационализм. Однако сравнительно легко найти между ними компромисс. Здравомыслящий позитивист согласится с тем, что некоторые научные принципы имеют характер аналитических истин, в то время как другие явно являются эмпирическими обобщениями. Он заметит, кроме того, что в процессе исторического развития науки граница между этими двумя категориями часто смещается [59] .
59
(59) Ср.: Wright G.H. von. The Logical Problem of Induction. Ch. III, Sect. 4; его же: A Treatise on Induction and Probability. London, 1951, Ch. VI, Sect. 2.
Можно сказать, что конвенционалистское понимание научных законов не содержит концептуальных элементов, которые были бы чужды позитивистской философии науки. Хотя позитивизм неоднократно подвергался атакам конвенционализма и наоборот, эти две позиции имеют много общего [60] . Общим принципом обеих концепций научного закона является отрицание ими существования "среднего" звена — естественной необходимости, как ее иногда называют, отличной, с одной стороны, от эмпирического обобщения и, с другой стороны, от логической необходимости.
60
(60) Большинство представителей конвенционализма в философии близки к позитивизму. Но это не относится к радикальным конвенционалистам. Ср.: Ajdukiewicz К. Das Weltbild und die Begriffsapparatur — "Erkenntnis" 4, 1934; Cornelius Н. Zur Kritik der wissenschaftlichen Grundbegriff. — "Erkenntnis" 2, 1931; Dingier Н. Uber den Aufbau der experimentellen Physik — "Erkenntnis" 2, 1931; его же: Was ist Konventionalismus? — "Actes du XI Congres International de Philosophic", vol. 5, Amsterdam, 1953.