Логово дракона. Обретенная сила

Хеннен Бернхард

— Это выражение придумал один философ твоего народа. Но я уже слышала, что ты предпочитаешь рискованные приключения стопкам древних свитков. С его помощью философ хотел выразить способ, которым общаются друг с другом мужчина и женщина, когда хотят завести потомство. Довольно меткое сравнение, как мне всегда казалось.

Артакс почувствовал, как кровь прилила к его щекам, и порадовался тому, что в темноте Шайя не увидит, как краска залила его лицо. Ему срочно нужен план! Он совершенно потерял контроль над ситуацией.

— Нам нужно покинуть кабину лоцмана, — хриплым голосом произнес он.

— Куда ты хочешь

пойти? Здесь нас точно не увидят, как и на корабле, если мы не будем зажигать свет.

— В комнаты под деревом… — Он сказал это только потому, что не знал планировки помещений облачного корабля и ничего другого в голову не приходило.

— Ты хочешь пойти туда? — В ее голосе впервые послышалась неуверенность.

Вообще-то он не хотел идти туда. Он просто хотел быть рядом с ней. Наслаждаться ее близостью. Поговорить… О большем он не думал. Но вряд ли он мог сказать об этом ей в лицо! И лгать ей он не хотел. А именно это он и сделает, если он притворится, что для него нет ничего страшного в том, чтобы пойти в зал, где он увидел множество мертвых. Лучше всего сменить тему.

— Вызывающие духов… Они действительно могут звать мертвых и разговаривать с ними?

— Ты в этом сомневаешься? — В ее голосе слышалась обида.

Он помедлил с ответом, но его молчание было достаточно красноречивым.

— Ты, Король с Мечом духов! От тебя я такого не ожидала.

— Я никогда прежде не видел духов…

Шайя жестом указала на каналы.

— Ты знаешь Зеленых духов Нангога, вторгающихся в этот город и пытающихся изгнать нас из этого мира. Говорят, что с помощью колдовства ты загнал одного из них в свой меч. Как же ты можешь верить, что от моих предков ничего не остается, когда душа оставляет их! Некоторые чувствуют себя настолько привязанными к своему народу, что они остаются, чтобы по мере сил помогать живущим. С ними и говорят зовущие духов. Могут это делать и священнослужители рощ Духов в Друсне.

Артакс смущенно огляделся по сторонам. Мысль о том, что его постоянно окружают духи предков, его не радовала.

Шайя негромко рассмеялась, словно видя его насквозь.

— Духи слабы в этом мире. Они бегут с Нангога. Они знают, что здесь им не место.

— Тогда почему же твой народ здесь, если они убеждены, что им здесь не место?

Она засопела.

— Мы потеряем лицо, если сбежим. Мы не трусы! Но наши зовущие духов очень обеспокоены. Они говорят, что духи чувствуют приближение великой беды. Беды, которая сотрясет миры и научит сдерживать свой гнев даже богов.

Это совершенно точно полнейшая чушь, подумал Артакс.

— Эта мысль сама по себе не логична. Как могут боги, создавшие миры, и все, живущее в них, проглядеть приближающуюся беду, которая грозит гибелью им и их творениям? Это маловероятно. Это должна понимать и ты.

— Твои слова предполагают, что боги совершенны. А что, если это ошибка? Что, если их поступки тоже пронизаны эгоизмом и ложной гордостью? Разве ты никогда еще не разочаровывался в богах? Никогда не чувствовал себя беззащитным перед их произволом?

Артакс вспомнил о пожаре в тростниковых чертогах и о том, как отчаянно ему хотелось тогда, чтобы Львиноголовый помог ему. Да, ему ведомы были сомнения в богах! Но что останется, если он в конечном итоге потеряет веру в добрую волю Львиноголового? Нужно защититься от этих ядовитых мыслей, от

этого заблуждения!

— А какую опасность видят зовущие духов здесь, в Нанго- ге? — резко сменил он тему.

— Разве полный мертвецов облачный корабль — не ясное предупреждение? Никто не знает, как они умерли. Но всем известна их судьба. И кто бы ни начинал путешествие на облачном корабле, сердце его полно страха. А Зеленые духи… Только сегодня днем стражи на речных башнях обнаружили одержимого корабельщика. В его тело едва не проник один дух, сквозь магическую защиту. Подобное происходит не впервые. Зовущие духов говорят, что Зеленые духи пытаются вцепиться в наши души. Но это все равно что вцепляться в полированный камень. Они редко находят опору. И даже если им это удается, спустя несколько мгновений они выскальзывают из наших душ. Но что произойдет, если однажды они найдут того, кто будет не таким? Того, в ком они смогут задержаться? Наши зовущие духов очень боятся их. Они опасаются, что их дар, возможно, и есть то, что ищут Зеленые духи. Опора, которая позволит им остаться. Неузнанными. Поэтому они не покидают Золотого города и редко проводят больше нескольких часов здесь, в Нангоге.

А если это уже произошло, подумал Артакс. Что будут делать Зеленые духи? Какова их цель? Неужели они могут вселиться даже в бессмертного? Нет, это наверняка невозможно. Только не бессмертный! Девантары никогда не допустили бы этого. Но есть ли другие? Эта мысль показалась ему весьма тревожной, и он решил, что предпочитает верить в то, что девантары не отдадут духам ни единого человека. Не потому, что столь благородны, а просто потому, что не потерпят, чтобы какой-то дух крал то, что ему не принадлежит.

Шайя не отрываясь смотрела на него. Может быть, читала по его лицу, о чем он думает?

— И, принцесса… У тебя есть план, как нам спасти мир? — Вопрос вырвался совершенно неожиданно. Это был вопрос для Альмитры. Вопрос для долгих ночей у камина за миской капустного супа и ключевой водой. Шайе он мысленно тоже задавал этот вопрос. Теперь, вдруг осознал Артакс, выяснится, сколько общего у Шайи из его грез с настоящей Шайей. Он многое готов был отдать за то, чтобы сейчас видеть ее лицо, а не только его очертания!

— Ты когда-нибудь танцевал в небе?

Это еще что такое? Каждый раз, когда он думал, что начинает хоть немного понимать ее, она сразу сбивала его с толку. Принцесса варваров, воительница, читающая тексты философов, которая верит в духов, но сомневается в богах. Это хорошо, подумал он. Это очень хорошо. Это почти начало.

— Танцевал?

— Я… нет.

Она взяла его за руку и потянула к лестнице, которая вела наверх облачного корабля. Хватка у нее была твердая, а вот ладошки немного влажными. Значит, она не настолько уверена в себе, как хочет казаться.

— Куда мы идем?

— Один наш философ как-то сказал: только когда ты уже не видишь дороги, которая приведет тебя к цели, ты можешь быть совершенно свободен.

Это было слишком для Артакса.

— Я не понимаю…

— Это ведь легко, — сказала она. — Ты свободен, потому что можешь идти по любому пути.

Она рассмеялась. И смех ее не был обидным или презрительным. Что бы ни принесла эта ночь — ее следовало бы повторить хотя бы только ради этого смеха. Ради ее смеха он готов был вызвать на себя даже гнев Львиноголового.