Логово гадюк
Шрифт:
Я заставлю этих сучек плакать по своим мамочкам… как только смогу открыть глаза.
Я не позволяю панике овладеть мной и не даю ей овладеть мной, это ничего не даст. Жизнь или смерть, и мне нужно выбраться отсюда, пока они не вернулись. Я знаю, что это будет означать только пытку, пока они не закончат со мной, и тогда я закончу с пулей в голове. Я отказываюсь умирать таким образом. Я умру, как жила, с пивом в руке и верхом на чьем-либо члене.
Мне удается наконец открыть глаза. В них стоят слезы, и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы избавиться от них. Когда мне
Я что, перевернулась вверх ногами?
Мои волосы развеваются подо мной, касаясь пола и впитывая кровь из быстро разрастающейся там лужи. Пол покрыт ковром грязно-белого цвета. Подняв голову со звучным стоном, я осматриваю остальную часть комнаты. Ковер сходит на цемент дальше по помещению, стены выкрашены в белый цвет. Справа стоит что-то похожее на котел, а остальная часть комнаты почти пуста, если не считать приклеенных к стене в углу журналов с обнажённой бабенкой и старого деревянного стула, прислоненного к стене.
У нее красивые сиськи.
Черт, сосредоточься, Рокс.
В комнате стоит запах сырости и затхлости, как будто она была закрыта некоторое время. Окон нигде не видно. Бля. Поднимаю голову выше, спина напрягается, я смотрю на потолок и вижу, что я действительно прикована к нему, болтаюсь там, как гребаное мясо в мясной лавке. Я выкручиваю руки, которые связаны за спиной, и замечаю, что мои губы болят, как будто их заклеили скотчем. Вот ублюдки.
Неудивительно, что моя голова раскалывается, вся кровь приливает к ней, и я начинаю чувствовать головокружение. Мое тело ослабло, и у меня нет выбора, кроме как опустить голову вниз, заставляя мое тело неуверенно раскачиваться. Клянусь, если я упаду прямо сейчас, я буду в бешенстве, но цепь держится даже со скрипом.
Итак, я привязана вверх ногами… идеи? Ух, мой мозг болит. Затем я вспоминаю о ноже, который был спрятан у меня в районе позвоночного столба. Я напрягаю руки, пытаясь нащупать его, плечи болят от движения, но его нет. Они забрали его. Хорошо, значит, оружия тоже нет. Я могу продолжать раскачиваться, попытаться сломать балку, на которой вишу. Единственная проблема - я могу удариться головой об пол или обрушить потолок, что не кажется мне такой уж хорошей идеей.
Готова поспорить, что к этому моменту парни уже знают, что меня нет. Они будут злиться, а Дизель будет в ярости, но я не могу ждать, пока они придут меня спасать. Мне нужно вытащить отсюда свою задницу. И тут я слышу звук ботинок, идущих в мою сторону. Мое дыхание учащается, сердце бешено колотится, пока я сглатываю желчь.
Ладно, что бы они ни делали, я с этим справлюсь.
Щелкает замок, дверь открывается, и в комнату входят трое мужчин. Дверь захлопывается за ними с громким щелчком. Я заперта вместе с ними. Блестяще. Я должна вести себя спокойно, вести себя умно, но, как всегда, мой язык - враг мой.
— Вечерочек, засранцы, это что, новая фишка? Потому что, признаюсь, мне это не нравится. Я мокрая, но, честно говоря, мне кажется, я немного описалась, так что я бы не стала списывать это на счет вашего появления.
Они не отвечают, но тот, что посередине,
— Они натирают тебе? У меня они хуже всего натирают, знаешь? Особенно когда начинаешь сильно потеть, а в коже это происходит постоянно, я права? — спрашиваю я его.
Он ухмыляется шире.
— Детская присыпка.
— Ха, — говорю я серьезно. — Надо будет попробовать, спасибо.
— Хватит! — рявкает мужчина в костюме, возвращая на себя мое внимание.
— Что? Я только начала. Вы должны знать, что однажды я отговорила не выписывать мне штраф… ладно, три раза, но кто считает? Потом был тот раз, когда я оказалась в мексиканской тюрьме и…
Черт.
Моя голова поворачивается, и я качаюсь от его пощечины. Моя щека болит, но я смеюсь, когда мужик ловит мое раскачивающееся тело и останавливает, поворачивая лицом к себе.
— Черт, это весело, сделай это еще раз, посмотрим, как далеко ты сможешь меня замахнуть!
Он снова бьет меня сзади, и на этот раз я кручусь, от этого желчь поднимается у меня в горле, и я удерживаю ее в себе, пока не сталкиваюсь с ними лицом к лицу снова, а затем извергаю ее на них. Она брызжет на его туфли и брюки, и я смеюсь, когда часть ее капает мне на щеку.
— Черт, это было весело.
Я кашляю.
Он кричит, отступает назад и с отвращением смотрит на свои когда-то до блеска начищенные ботинки. Парень с ирокезом смеется, и я подмигиваю ему.
— Подумала, тебе это понравится.
— Заткни ее, — рычит главный, поднимая ногу и глядя на нее сверху вниз.
Другой мужчина, Лысик, делает шаг вперед и упирает основание своего пистолета мне в живот. Дыхание вырывается из меня со стоном, и я раскачиваюсь взад-вперед, боль пронзает мое нутро. Он делает это снова и снова, пока я едва могу дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить. Я чувствую, как трещат мои ребра, черт. Каждый мой вдох причиняет мне боль, заставляя боль прошивать меня.
Но бывало и хуже, поэтому, когда я снова могу дышать, я издаю болезненный смешок.
— Это было здорово. Хотя должна признать, что мой парень - мастер пыток, и он гораздо изобретательнее. Где игрушки? Страх? Давайте, ребята, вы можете лучше.
— О, это будет позже.
Парень с ирокезом ухмыляется в стиле хорошего мальчика.
— Роксана, посмотри на меня, — требует парень в костюме.
Я так и делаю, и он подходит ближе, хватает меня за плечо и держит неподвижно, наклоняя голову, чтобы встретиться с моими глазами.