Логово скорпиона
Шрифт:
Переместив бинокль еще больше в сторону, она разглядела плавательный бассейн, в котором тоже плескались дети.
Крайне удивленная увиденным. Надежда молча дала бинокль подруге, чтобы та тоже полюбовалась картинами счастливого детства.
— Что же это такое? — Надежда в полной растерянности смотрела на раскинувшийся перед ней райский уголок. — Выходит, все эти злодейства, весь это криминал творят для того, чтобы вывозить из России детей в эти образцовые ясли и создавать им условия для гармонического развития? Что-то, подруга,
— А ты уверена, — с сомнением в голосе спросила мадам Ларош, — что твоя молодая подруга говорила правду?
— Уверена! — отмахнулась Надежда. — Уж настолько-то я в людях разбираюсь… И потом, дети — вот они, детям, может, и создают здесь райские условия, но где же их матери? Согласись, что счастливое замужество и семейная жизнь во Франции плохо согласуется с тем, что все дети оказываются в этом чудо-"Артеке". Ребенок должен жить в семье, со своей собственной матерью… Нет, Ирка, как хочешь, мы должны пробраться в этот спортлагерь и увидеть все вблизи. Что-то мне это счастливое детство не внушает доверия!
— Надя, но это же частное владение! Забираться туда противозаконно!
Надежда посмотрела на законопослушную подругу с жалостью.
— И потом, ты ведь так и не придумала, как перебраться через стену.
— Вот это уже более серьезный разговор, — задумчиво ответила Надежда, наводя бинокль на дальний участок стены. — Пойдем-ка туда, мне кажется, есть шанс проникнуть в этот Эдем.
Надежда бодро зашагала вдоль стены, Ирка, кряхтя и прихрамывая на каблуках, потащилась следом.
Пройдя метров двести, подруги снова поднялись на холм, на котором росла толстая корявая сосна. Одна из ветвей сосны перевесилась через стену поместья.
— Ирка, — Надежда придирчиво оглядела подругу, — признайся, сколько ты весишь?
— Ни за что не признаюсь, — поспешно ответила та. — А что такое? Ты на себя-то посмотри! Ты гораздо толще!
— Да, мне тоже нужно худеть… Но дело не в этом. Ты когда последний раз по деревьям лазала?
— Лет тридцать назад, — испуганно ответила Ирка. — Надя, неужели ты хочешь… — При этих словах она в ужасе уставилась на сосну.
— Вот именно! — Надежда была сурова, как билетный контролер. — И нечего так пугаться! Очень удобная сосна, прямо предназначена для того, чтобы перебраться через стену!
— Вот и полезай первая! — истерически вскрикнула мадам Ларош.
— И полезу! — Надежда придала своему лицу выражение покорительницы Эвереста и неожиданно ловко взобралась по узловатому стволу до большой развилки. В этой развилке она уселась удобно, как за столиком кафе.
— Ну а дальше? — язвительно крикнула снизу мадам Ларош. — Или ты теперь там поселилась?
— Сейчас, только немножко передохну. — Надежда, отдуваясь, озирала окрестности. — Теперь я понимаю, почему кошки так любят лазать по деревьям.
Мадам Ларош тяжело вздохнула и полезла к подруге — чего не сделаешь ради старой дружбы?
Надежда подала ей руку, и через несколько секунд они уже вдвоем сидели в развилке сосны.
— Ну хоть здесь и удобно, а нужно двигаться дальше, — обреченно протянула Надежда и поползла по толстой горизонтальной ветке.
Кое-как перебравшись через стену, она зажмурилась и спрыгнула на землю, аккуратно приземлившись в пышный куст олеандра.
Куст смягчил падение, и Надежда отделалась несколькими царапинами. Минутой позже в этот же куст решительно спикировала мадам Ларош.
— Не оставлять же тебя, в беде! — гордо произнесла она, выбираясь из зарослей и поправляя платье.
И в ту же секунду глаза ее округлились от удивления. Надежда проследила за взглядом подруги.
На поляну, где они стояли, приводя себя в порядок, бесшумно вышли человек десять белокурых подростков. Один из них навел на незадачливых дам огромный черный револьвер и произнес короткую фразу по-французски. Надежда, хоть языка и не знала, сообразила, что нужно поднять руки. Судя по тому, что мадам Ларош сделала это, догадка ее была верной.
Подростки молча окружили женщин и повели их в сторону от ограды.
— Доигрались! — вполголоса сказала Ирка.
Надежда исподтишка разглядывала своих конвоиров. На вид им было лет по двенадцать-тринадцать, мальчиков и девочек поровну.
Очень загорелые, светловолосые, голубоглазые, красивые как на подбор, мускулистые и спортивные, они были одеты в одинаковые шорты и футболки с изображением скорпиона — такого же, как на воротах и над входом в замок.
Между собой они изредка вполголоса переговаривались по-французски.
— Ребята! — наудачу обратилась к ним Надежда по-русски. — Куда вы нас ведете? Вы что — в войну играете? А по-русски вы не понимаете?
Одна из девочек, шедшая рядом с Надеждой, сбилась с шага, посмотрела на Надежду удивленно и растерянно и хотела что-то сказать, но рослый мальчик прикрикнул на нее по-французски и оттеснил в сторону.
— Что он сказал? — шепотом спросила Надежда Ирку.
— Не вздумай говорить по-русски! Вот что он сказал.
— Значит, они по-русски понимают, — констатировала Надежда.
На нее все происходящее производило странное впечатление — их с Иркой конвоировали дети, молчаливая серьезность которых и взрослая дисциплинированность, подтянутость и явно неигрушечное оружие в руках одного из них по-настоящему пугали. Может быть, это игра, но игра какая-то отвратительная и опасная.
Девочка, которая так болезненно отреагировала на русскую речь, снова подошла ближе к Надежде. Она шла рядом, искоса поглядывая на женщин, и порывалась что-то сказать.
Надежда улыбнулась ей и вполголоса проговорила: