Логово «вепря»

Веденеев Василий Владимирович

— И «караван»! — добавил Бахарев.

Адвокат бросил на него быстрый, испытующий взгляд и провел по лбу кончиками пальцев, словно стирая с него нечто, не видимое другим.

— Вепрь?.. Караван? — повторил он. — Кажется. Впрочем, я мало знаю по этому поводу. Да, я знакомил Шатуновского с некоторыми представителями криминального мира, с его авторитетами. Можно даже сказать, что я был доверенным лицом каждой из сторон в их взаимоотношениях, однако мне доверяли лишь до известного предела, не посвящая в суть многих вопросов. Знаете, как доверяют записку ошейнику

собаки?

— Ну, не стоит так умалять собственную значимость, — улыбнулся Чуенков.

— Напрасно вы иронично улыбаетесь, — нахмурился Финк, нервно кусая губы. — У нас масса лазеек и пробельностей в законодательстве и многие предприятия сами имеют право выходить на международный рынок.

— В том числе и рынок оружия? — уточнил Бахарев.

— Отчего нет? Все хотят хорошо жить, а у нас в стране лишь видимость благополучия, да и то относительная. Недаром же профсоюзы военно-промышленного комплекса бастовали под лозунгами: «Долой действующее правительство и президента»!

«Вот он на что намекает, — подумал Юрий. — Ловко, однако, выворачивается, причем постоянно пользуется достаточно прозрачными намеками, но ничего прямо не говорит».

— Как вы понимаете, в таких вопросах меня не посвящали в самую суть, поэтому ирония неуместна. Однако я кое-что все-таки знаю, поскольку не вчера родился, и привык, знаете ли, иногда действовать с открытыми глазами, дабы тебя не завели в яму. Но эти подлецы меня туда толкнули!

— Значит, между нами может состояться разговор на эту тему? — уточнил полковник.

— Отчего нет? — пожал плечами правовед. — Конечно, если вы твердо обещаете…

— Не могу ничего обещать, — перебил его Чуенков. — Давайте лучше попробуем все обсудить в процессе нашего дальнейшего общения. Ведь нам придется теперь еще не раз встречаться.

— К несчастью, — тяжело вздохнул Финк.

Утром Моторину позвонил один из помощников Зубанова и, немного поболтав о каких-то совершенно незначительных делах, как бы между прочим сообщил: Николаю Васильевичу кажется, что известная генералу ситуация легко может выйти из-под контроля. Особенно в связи с последующими событиями.

«Что значит может»? — зло подумал Валерий Иванович. — Она уже выходит, если давно не вышла! Но Зубанов тоже хорош, полководец хренов! Он, видите ли, держит руку на пульсе и дает распоряжения, больше смахивающие на угрозу: мол, если не примешь вовремя меры, голубчик, то рассчитывай только на себя, а я тебя покрывать не стану! Даже не надейся. Так надо понимать намеки?»

— Когда кажется, нужно перекреститься, — решил отшутиться генерал, однако помощник шутки не принял.

— Если бы все наболевшие проблемы решились крестным знамением, — печально вздохнул он. — Тогда жить стало бы значительно проще.

— Мы их решим другими методами, — заверил Моторин. Он попросил передать Николаю Васильевичу привет и положил трубку.

Состоявшийся разговор его обеспокоил и насторожил: полковник Чуенков откровенно плевал на накинутую на него жесткую узду и резво шел вперед, даже рвался, роя землю копытами. Не

его ли имел в виду помощник Зубанова, когда говорил о бесконтрольности ситуации?

В принципе, что они там могли знать о сложившейся ситуации? Чуенкову, несмотря на все его старания, много все равно не досталось — даже уголовники разбежались, а Шатуновский взлетел на воздух. Остальных полковнику не удастся укусить, руки коротки, да и не дотянется он до них, как бы не старался: армяне-крестьяне Аветян и Оганесян четко знали свое дело, и все концы надежно обрезаны.

Треск аппарата внутренней связи прервал невеселые размышления, и генерал снял трубку. Услышав голос Виктора Николаевича, просившего принять его для доклада, Валерий Иванович на мгновение испытал некий суеверный ужас, — неужели помощник Зубанова прав? — но тут же совладал с собой и пригласил полковника зайти.

Тот появился минут через пять. Поприветствовав генерала, он присел у стола и положил перед Валерием Ивановичем довольно пухлую пачку бумаг в жестких картонных корочках.

«Успел нарыть и ловко сшил новое дело, — неприязненно подумал Моторин, вертя в руках очки. — Портной, мать бы его! Кроит и кроит, и где только добывает материалы, если концы пообрывали? Кроила! Но надо не поддаваться эмоциям, а послушать его и посмотреть, что он там принес?»

Разрешив полковнику курить, генерал надел очки и продвинул дело ближе к себе.

— Это по линии Южных Предгорий? — протянул он, делая вид, что пытался припомнить, чем в последнее время занимался Чуенков. — Кажется, нечто, связанное с оппозицией?

— Совершенно верно, — в знак согласия склонил голову Виктор Николаевич.

— Напомните вкратце, в чем там суть?

— Схема проста, — лукаво улыбнулся полковник. — Оппозиция занимается наркотиками и получает деньги на этом криминальном бизнесе.

— Ну, там весьма неоднородная оппозиция, — прервал его Моторин. — Наряду с, так сказать, идейными борцами есть немало и элементов чисто криминального толка, причисляющих себя к оппозиционерам.

— Естественно! Но, как бы то ни было, на торговле наркотиками получены огромные деньги. На них оппозиционеры намерены приобрести современные системы вооружения и немедленно пустить оружие в дело, дабы придать себе на предстоящих переговорах более значительный вес и тем самым оказать давление на правительство дружественной нам страны.

— Насколько мне известно, — генерал откинулся на спинку кресла, — цель оппозиционеров, войти в коалиционное правительство. Вернее, это программа-минимум, а программа-максимум?

— Захват власти! Но должно беспокоить не только это: новые современные системы вооружений означают эскалацию военного конфликта между правительством и оппозицией, а там находятся наши войска.

— Ограниченный контингент! — многозначительно поднял палец Моторин.

— Да, — легко согласился Чуенков. — Но давайте вспомним, как это происходило в Афганистане, где тоже находился так называемый «ограниченный контингент». А потом мы получили полномасштабную войну!