Лоханка
Шрифт:
Подряд рассказывать получится путано, поэтому перестану придерживаться хронологии. Началось с того, что Кобыланды похвастался мне новеньким ТТ. Откуда он взял его в тридцать третьем году — ума не приложу. Он вообще много чего умудрялся доставать такого, что и не сразу сообразишь, как сумел. Вот и приметил я, что патрон у этого пистолета очень похож на маузеровский. Да и сам ТТ — отлично бьёт — далеко и точно. А у меня дома с войны как раз Маузер хранится.
Заработала мысль — с одной стороны военные, как наступит время суровое, обязательно захотят возить пехоту в гусеничных транспортёрах, а с другой — даже с карабином в той тесноте не повернуться, не говоря о винтовках, которые
Но это чудо с прикладом-кобурой орехового дерева каждому солдату в руки не дашь… мне кажется. И устроен он сложновато и, наверное, есть ещё что-то, мне неведомое. К тому же — не стреляет очередью, без чего в ближнем бою легко и смазать второпях. Касательно же пистолетов-пулемётов, выяснил, будто Токарев делал нечто похожее, однако под Нагановский патрон. Поминали его как лёгкий карабин, но, говорили, что он может и как пулемёт строчить. Сам я помню про ППД — это конструкция Дегтярёва, однако его на моей памяти не хвалили. До ППШ еще далеко и, опять же, у всех ближайшего времени автоматов деревянные приклады, а это снова удлиняет оружие и затрудняет пользование им в пространстве вездехода. Тут же явно требуется или складная конструкция, или выдвижная.
Обсудили мы эти моменты с товарищем, а он мне и говорит:
— Знаешь, после событий в Грузии вопрос о вооружении для обозников уже не раз обсуждался, особенно при той популярности, которую завоевали гусеничные транспортёры. Давай-ка составим с тобой толковую записку на имя Григория Семёновича, только ты схему набросай, а потом мы через интендантское ведомство оформим всё, как положено.
На том и расстались. А через пару месяцев вызывают меня в Тулу — там что-то вроде комиссии по приёмке нового образца. Неказистая вышла машинка, но, как я и просил, примитивная — рожок на двадцать патронов в два ряда, вперёд торчит голый довольно длинный ствол с мушкой, пистолетная рукоятка и откидной приклад рамочного вида. На двести метров в поясную фигуру попадает, на триста — тоже иногда попадает, если одиночным, а если очередью — то намного чаще. Мушка спрятана в кольце, переводчик типа огня в наличии, хотя и решён непривычно. Да и не переводчик это, а два спусковых крючка. Один — для одиночной стрельбы, другой — для автоматической. Это конструктор Токарев постарался. Думаю, многое было у него наработано раньше, вот и получилось так быстро, как только пришло задание под мысли, ранее крутившиеся в голове.
Мы в основном капризничали по поводу удобства носки при пролезании через узкие проходы но, намучившись, решили, что в подобных ситуациях боец будет держать оружие в руке. В общем, вышло нечто, похожее на немецкие автоматы времён Отечественной, только полегче и покомпактней. Э… мы же не Государственной комиссией приехали, а ведомственной — от интендантской службы. Нас честно предупредили, что, если три рожка выпустить подряд в автоматическом режиме — ствол перегреется. Ну так это — вечная проблема любого скорострельного оружия, кроме пулемёта Максим с водяным охлаждением.
Заказ на ППТ для вооружения обозников интендантское ведомство оформило и премию конструктору выписало. Так что — все остались довольны.
Потом были письма от друга с Дальнего Востока. Как раз туда и отправили после окончания курсов моего боевого товарища. Вернее, наоборот — его оставили служить в столице, но на самом деле он не вылезал из командировок по горячим точкам — а в этот период японцы постоянно устраивали провокации и на границе, что проходила по Амуру, и по полосе сухопутной
Кобыланды как раз и налаживал службу бранзулеточных взводов, что стали заводить при каждой автороте. Софико писала Анне встревоженные письма, после прочтения которых супруга моя наведывалась на завод и внимательно смотрела, хорошо ли мы делаем транспортёры — видно, не раз жизнь нашего друга зависела от надёжности этой техники. После того, как она чуть не зашибла парня, забившего молотком шуруп на внутренней обшивке кабины, военпред Кузьмин хотел её даже нанять в приёмку, но она не пошла — трое детей и хозяйство — некогда ей. Но изредка заглядывать обещала.
Завод наш, согласно плану, ремонтировал речные суда — это было основной задачей. Гусеничные транспортёры тоже делали мы, но не только для интендантов и погранцов, а и на продажу — у них вместо водительской и пулемётной башен были пристроены простецкие деревянные будочки, остеклённые на все стороны. Кроме того в разросшемся инструментальном цехе выпускали пневмоинструмент — шлифмашинки и гайковёрты. За ними вечно выстраивались в очередь приезжие снабженцы — так что завод не бедствовал, и директор относился ко мне просто замечательно — он — мужик с большим понятием. Хоть и числился я по-прежнему сварщиком, но были для меня и щедрые премии, и помощь со стройматериалами и с чем-то иным тоже никто никаких препятствий мне не чинил. Вот и отстроил я нам с Анной хороший кирпичный дом с водопроводом из собственного колодца, и канализацию мы с соседями сделали на квартал — тут удобные уклоны к Мурне ниже железнодорожного моста и озерцо заливное, куда и устроили сток. В общем, мы с инженером Федотовым, которому я за символическую цену уступил свой прошлый участок, приспособили дома котлы на мазутном топливе — и получилось у нас совсем городское жильё со всеми удобствами.
Так эти котлы на заводе тоже потихоньку делают, да продают. А ещё припомнились мне конвекционные печи медленного горения — это уже для твёрдого топлива вариант взамен получивших в войну распространение прожорливых буржуек.
Анна как-то сказала, что не хотела она идти замуж за работника, а теперь поняла, что была не права.
— А за кого же ты хотела? — спросил я озадаченно.
— За воина, — ответила, нахмурив брови, — каким мой Никодим был.
— Он же на пароходе работал!
— А до этого воевал против Советской власти ещё в гражданскую. Он же из казаков… — а больше я из неё ни слова не выдавил, с какой стороны ни задавал вопросы. Только ещё сказала, что друг мой — казах — тоже воин. Это, мол, сразу видно по ухватке.
Вот так и узнал я, кто таков на самом деле. Анна же, сдаётся мне, тоже казачьего происхождения. Слышал я в своё время, что были такие Астраханские казаки. Ну да отсюда и до Дона недалеко, может статься, что оттуда родом и супруга моя, и вся её родня.
Я почему так на этот счёт переживаю — в селе Владимировка уже началась коллективизация, и не за горами тридцать седьмой год. Старшему сыну аккурат в школу идти будет пора в это тревожное время — он у нас с тридцатого. Второй и третий — погодки — с тридцать второго и тридцать третьего. А больше нет пока, хотя мы с супругой ни в чём себе не отказываем.
Новый дом у меня построен сразу с большим крепким подвалом. Ещё по той, прошлой жизни я знаю — будущая война досюда не дошла. Но пристань и завод бомбили, даже местные жители поминали железную баржу, что долго лежала под берегом, утопшая от авианалёта. Под ней, говорят, жил огромный сом — такая тут ходила страшилка, что он был способен утащить под воду купающегося человека… правда, жертвы его не упоминались.