Локи. Дилогия
Шрифт:
Пока я описывал тот день, старший лейтенант Усов скидывал мне телеметрию с микродронов и ТК-шек своих подчиненных, кое-какие статистические данные и показывал панораму всех смежных помещений «Противостояния». Таким образом, я знал, что «Камбуз» уже переполнен, что в воздухе над нашими головами собралось порядка полутора сотен дронов АВФ, что моя речь транслируется на все обзорные экраны развлекательного центра, добрая треть слушателей ведет прямую трансляцию в планетарную Сеть, а к зданию «Перепутья» мчатся флаеры журналистов и головизионщиков. Поэтому никуда не торопился:
– «Любовь», горящая в глазах этого ублюдка, туманила разум так же сильно, как смесь шампанского с синтом. Поэтому смысла фразы «Каждый вступающий в эту компанию должен доказать свое желание стать своим» девушка не поняла. Но подонки не унимались – упростив предложения
Тут многоголосый гневный ропот заглушил мой голос, я был вынужден жестом потребовать тишины. А когда она, с грехом пополам, установилась, криво усмехнулся:
– Ни за что не додумаетесь, что в отместку сделал этот ублюдок. Просто потому, что нормальному мужчине такая низость и в голову не придет! Оскорбленный в лучших чувствах, он выложил в планетарную Сеть запись, прерывающуюся за долю секунды до того, как влюбленная девушка сбросила с себя наркотический дурман, и добавил надпись «Остальное удалено цензурой», что автоматически закрыло ей двери в большинство родовых особняков Белогорья!
Следующие четверть часа я молчал. Зато говорили собравшиеся. Вернее, выплескивали свои чувства, не всегда выбирая выражения. А отдельные личности не ограничивались и этим – женщина лет тридцати пяти из рода Ляпишевых, судя по всему, прилетевшая в «Перепутье» порадовать сына, заявила, что такого ребенка удавила бы еще в колыбели. И выплеснула в лицо Юшкову недопитый коктейль. Невысокий, но очень широкоплечий крепыш, информации о котором в моей базе данных не оказалось, дотянулся до обидчика Телепневой ногой и, по моим ощущениям, должен был сломать ублюдку как минимум пару ребер. А «суетливый» СБ-шник «случайно» наступил ботинком на пальцы. Да, эту толпу можно было запросто подбить на самосуд, но делать это я не собирался, поэтому дождался нужного момента и снова поднял руку:
– Знаете, что произошло потом? Девушку, из последних сил забившуюся в подсобку и потерявшую сознание от сильнейшей алкогольной и наркотической интоксикации, откачивали двое суток. За это время ее «любимый» успел как следует отлежаться в медкапсуле и убрать из организма все следы наркотиков, поэтому судья, «совершенно случайно» оказавшийся его родственником по материнской линии, выбрал наименьшее наказание из всех, гипотетически возможных! Таким образом, Святополк Игоревич Юшков вышел сухим из воды и продолжил предаваться тем же порокам. А девушка осталась ни с чем. Но не сломалась – несмотря на то, что в школе ей не давали прохода, за четыре месяца каторжного труда она прошла программу оставшихся двух с половиной лет обучения, сдала экзамены, поступила в Летную Академию, закончила это учебное заведение за три года вместо пяти и отправилась служить в один из флотов Империи. Причем отнюдь не на кабинетную должность. А там дослужилась до должности командира летного крыла тяжелого ударного крейсера, ушла в отставку лучшим пилотом флота…
– …и, с честью выдержав все испытания, вошла в команду Ярослава Викторовича Логачева! – продолжила Даша. – Кстати, одна-единственная из тысяч желающих.
Это уточнение было несколько не ко времени, но я все-таки смог снова перетянуть внимание зрителей на себя:
– Да, теперь у меня в команде появилась еще одна личность, достойная глубочайшего уважения, способная добиваться своей цели вопреки мнению целого мира, и умеющая воевать в реальности, а не в виртуальных играх. Но в данный момент меня беспокоит другое. Считай я Святополка Игоревича благородным, вызвал бы его на дуэль и убил. Но в моих глазах его НЕТ. Ни как дворянина, ни как личности, ни как мужчины. А что видите вы?
Самой шустрой оказалась все та же Ляпишева – посмотрела «сквозь» Юшкова и пожала плечами:
– Ничего. Его НЕТ и для меня!
Потом взяла за руку сына – белобрысого мальчишку лет
– Смотри, Кирюш, вот это – истинные аристократы. А за нами просто пол, местами заляпанный грязью…
…За три с лишним часа, проведенных в ресторане «Камбуз», Телепнева не сказала и не написала мне ни слова. Первые минут сорок, пока она плавилась от злости и обиды, дались сложнее всего – да, я понимал, что, воспользовавшись положением, без разрешения вывернул ее жизнь наизнанку перед всей Империей и, по сути, плюнул в душу, но был непоколебимо уверен в том, что это было необходимо. Почему? Да потому, что одним сливом ролика в Сеть та история не закончилась. Все три года учебы в Летной Академии однокашники Ульяны делали все, чтобы она покинула стены этого ВУЗ-а. И я нисколько не преувеличиваю: практически после каждого спарринга или работы в паре она попадала в медкапсулу с тяжелейшими травмами; в любых виртуальных или реальных учебных боях становилась целью номер один, причем не только для условных противников, но и для «своих»; парный пилотаж сдала только благодаря тому, что стать ее ведомым согласился один из преподавателей, и так далее. Да и вообще, словосочетание «групповые занятия» по отношению к ней звучало абсолютной бессмыслицей – Ульяне не помогал никто и никогда, ибо она была изгоем. Ничуть не лучше стало и после перевода в Шестой Ударный. Да, первое время девушка наслаждалась спокойной службой и даже обратила внимание на мужчину. В смысле, несколько раз позволила пилоту своей же эскадрильи проводить ее до каюты и как-то спустилась с ним на поверхность Нальчика, чтобы посидеть в кафе. Однако счастье было недолгим: уже через пару месяцев ее узнал один из однокашников, выпустившийся из БЛА на год раньше, и тут же выложил во внутреннюю Сеть флота тот самый ролик. В общем, отдыхала она только во время отпусков – общалась с отцом и младшей сестрой, которые от нее не отвернулись, и изредка заглядывала к Романовым. Ну, а теми «одноразовыми связями», которые ей, вроде как, надоели, она считала влюбленность, так и не ставшую чем-нибудь серьезным по причине резкого охлаждения «прозревшего» кавалера.
Кстати, Романовы искренне пытались ей помочь. Весь тот объем информации, который Даше передала Анна Николаевна, был собран по приказу Императора. По его же негласному указанию судья, который вынес законный, но несправедливый приговор, четырежды проверялся службой внутренней безопасности и, в итоге, сел на восемь лет. Кроме того, отцу Святополка, владевшему сетью клиник косметического морфинга, перестала «улыбаться удача», и года за четыре его дело «усохло» более чем вдвое. А сам Святополк так и не смог поступить в Белогорскую Академию Искусств – все никак не проходил по конкурсу. Только все это было полумерами. Ведь приказать всему дворянству Империи перестать считать Ульяну распутной девкой Романовы и Белкина были не в состоянии.
В общем, жизни у Телепневой, можно сказать, не было и не могло быть даже с нами. В смысле, раньше. А теперь шансы появились. И очень неплохие – после того, как народ, присутствовавший при моих разборках с Юшковым, дослушал мой монолог, ее зауважали. Более того, узнал, что я и мои девчонки собираемся пообедать в «Камбузе», количество желающих «присоединиться» к нашей компании и хоть как-нибудь поддержать Ульяну перешло все разумные границы. В итоге несчастным сотрудникам ресторана пришлось организовывать столы в «трюме», фойе превратилось в третий зал, а облако дронов АВФ и голоэкраны превратили наше общение почти в семейное мероприятие.
Не скажу, что было легко или интересно. Но подрываться с места и сваливать домой я не спешил. Ведь Кирилл Ляпишев, его мать и еще несколько подростков, донельзя впечатленных силой воли Ульяны, оккупировали все места рядом с ней и терроризировали вопросами. А она, обстоятельно отвечая на каждый, потихоньку оттаивала. Ну, а стоящий на постоянной ротации ролик, демонстрирующий последние минуты устроенного мною шоу, существенно ускорял этот процесс.
Что в нем было такого интересного? Перечисление еще пяти фамилий, имен и отчеств, слитный выдох всего зала «Их тоже НЕТ!» и запись торжественного выдворения «тех, кого нет», за пределы «Перепутья». Пешком, ибо впускать в ангары с очень дорогостоящими флаерами «неустановленные лица» сотрудники службы безопасности развлекательного центра отказались наотрез.