Локи. Дилогия
Шрифт:
– Да уж, повеселились мы на славу… - хихикнула Лиза, подкатилась к Телепневой и обняла ее за талию: - Но ты вытащила наши прелестные задницы из абсолютно безвыходной ситуации, значит, подставляй щечку под поцелуи!
– И только попробуй отказаться! – «пригрозила» ей Настена, благодарно чмокнула Ульяну сразу после сестры, снова рухнула на кровать, закинула руку за голову и довольно оскалилась: - Локи переиграл местных тактиков, Ведьма – пилотов и операторов оружейных систем, Озорник – программистов, а наши боевые тройки – личный состав сразу двух опорных пунктов!
– Нет, не так! – авторитетно заявила я и последовала примеру Шереметевых. А потом объяснила, что имела в виду: - Местных тактиков, пилотов, ООС и программистов
Обдумав мои утверждения, Телепнева внезапно поежилась, затем подкатилась ко мне, уткнулась лбом в ключицу и глухо добавила:
– Да, именно МЫ! Мы переиграли этих тварей, Мы начали платить кровью за кровь, Мы…
Заметив, что ее начинает знобить, и сообразив, что она вот-вот ухнет в прошлое, я вспомнила, как Локи отогревал мою душу в первые дни после прилета с Фуджейры, прижала Телепневу к себе, запустила пальцы в волосы на затылке и еле слышно замурлыкала:
– Ульян, черная полоса, она не для нас, а для арабов! Это они остались на планете, среди дымящихся обломков кораблей, развалин двух опорных пунктов и многочисленных трупов, а мы летим на Рубеж. Живые и здоровые. Значит, стоит закрыть глаза и прислушаться к своим ощущениям, как окажется, что вокруг только яркий и уютный белый цвет – тепло наших душ, счастливое настоящее и железная уверенность в том, что будущее, которое мы уже начали создавать, будет в разы лучше…
Способ, придуманный Логачевым, не подвел – уже через пару минут нервная дрожь начала ослабевать, затем расслабились мышцы шеи и спины, а потом Телепнева обмякла и тихонько засопела. Тем не менее, прерывать немудреные ласки или размыкать объятия я и не подумала – поймала взгляд Лизы, внимательно прислушивавшейся к тому, что я несла, и тяжело вздохнула:
– Три месяца тому назад приблизительно так же плющило меня. Две недели, проведенные на Фуджейре, напоминали о себе не только в ночных кошмарах – отдельные фрагменты пережитого возникали перед глазами тогда, когда Ярослав и Забава упоминали его родителей или родственников, когда я видела свое отражение в зеркалах и оконных стеклах, вдумывалась в смысл самых обыденных фраз и так далее. Однако с момента возвращения на Рубеж я никогда не оставалась одна – эта парочка не отходила от меня ни на шаг, не позволяла возвращаться в прошлое, выдергивала из кошмаров и постепенно возвращала к нормальной жизни. Ульяну никто не похищал, но ей досталось не меньше, чем мне – за ее плечами одиннадцать лет всеобщего презрения и абсолютного одиночества, жуткая гибель сестры и смерть отца, безволие остальных родичей, выход из рода, Исповедь и так далее. Да, с силой воли у нее все в порядке, и все эти годы она не позволяла себе расслабляться. Но теперь, когда одиночество осталось в прошлом, а рядом с нею появились мы, скрепы, помогавшие держаться, основательно ослабли. Увы, в отличие от меня, Ульяна ощущает нашу поддержку только днем. А по ночам остается наедине со своими страхами. Поэтому после сильных вспышек эмоций ее кидает из крайности в крайность.
Настена приподнялась на локте, пристроила подбородок на плечо сестры и деловито кивнула:
– Дальше можешь не объяснять.
– Угу! – подтвердила Лиза. – Она своя. Значит, сделаем все, чтобы ее счастливое настоящее задавило кошмарное прошлое…
…На крышу корпуса ВСМК Первого Военного госпиталя Зеленограда наш «Шелест» практически упал. Тем не менее, никаких коррекций его положения относительно башни грузовых лифтов не потребовалось – аппарель трюма, опущенная в горизонталь еще во время снижения, легла на серо-зеленое покрытие от силы в тридцати сантиметрах от широченных створок одной из кабинок. Дежурная бригада экстренной помощи тоже не тупила – получив отмашку
О том, что они делали в «трансформере», могу только догадываться – ни у меня, ни у Насти с Лизой не было никакого желания наблюдать за процессом перекладывания «разобранных» детских тел из медкапсулы в МРК, поэтому мы наблюдали за картинкой из «солнышка» и кусали губы.
Восемнадцать минут неизвестности заставили задергаться. В прямом смысле слова – уже через четверть часа ожидания меня и Шереметеву-старшую начали сотрясать волны нервной дрожи. А младшая, все это время изображавшая тигрицу в клетке, намотала по каюте километра полтора.
Впрочем, стоило нам увидеть порядком замотанное, но спокойное лицо Беклемишевой, выбравшейся в «солнышко» самой первой, как нас отпустило: мы с Настеной мигом оказались на ногах и рванули к двери. А когда парни в ярко-оранжевых комбинезонах со здоровенными желтыми буквами ВСМК во всю спину затащили оба МРК в лифт и скрылись из глаз за закрывшимися створками, вылетели наружу и метнулись к подруге. Увы, высказать ей все, что требовали наши души, не получилось – сначала помешали аплодисменты мужской половины команды, вывалившейся в «солнышко» одновременно с нами, а потом голос Локи из динамиков системы оповещения:
– Одиннадцать минут до приземления на Сорочанской базе. Желающим ополоснуться и переодеться советую поторопиться.
Прекрасно зная, что этот парень ничего не делает просто так, я подхватила Панацею под локоть и потащила в нашу каюту по коридору из расступающихся мужчин. А Лиза чуть не лопнула от возмущения:
– Ярик, у тебя совесть есть?! Человек в течение девяти ча-…
– Через час десять мы должны быть у Мещерского. Форма одежды парадная. Вопросы?
Вопросов не оказалось. Ни у кого. Наоборот, у каждого члена команды вдруг появились какие-то срочные дела, и «солнышко» мгновенно опустело. Мы тоже не тупили – вломились к себе, помогли Забаве привести себя в порядок, а через четверть часа одними из первых поднялись на борт дальнего разведчика Неплюевых.
Следующие сорок с лишним минут промелькнули, как один миг. Весь перелет до имения Неплюевых мы тихо дурели от видеоотчета по только что закончившемуся рейду, собранный из фрагментов записей с камер наших шлемов, «Шелеста» и перепрограммированных беспилотников. В имении отбивались от родителей Змея, уговаривавших отметить в их доме успешное завершение первого боевого вылета сына в составе «Сполохов». По дороге к «Терему» слушали ценные указания Локи. Не расслабились и у себя в номере – переодевались и приводили себя в порядок чуть ли не бегом. В общем, нормально воспринимать окружающую действительность я начала только после прибытия Логачевых и Отяевых, мотавшихся к себе в поместья. Вернее, уже после того, как обратила внимание на то, что их «парадная форма одежды» - подаренные нами комбезы «Ратник ТХ53».
Кстати, Константин Германович, встретивший нас на пороге своего номера, тоже обратил на это внимание и как-то странно усмехнулся. Потом пригласил проходить в гостиную и рассаживаться вокруг здоровенного обеденного стола, прошел к своему креслу, оперся на его спинку и хищно оскалился:
– Дамы и господа, четверть часа тому назад посол Арабского Халифата в Империи вручил Его Императорскому Величеству ноту протеста в связи с уничтожением четырех «гражданских» и трех боевых кораблей ВКС этого государства росским «Шелестом». Петр Николаевич… - тут князь сделал приличную паузу, хорошенечко подействовав на нервы новым членам команды, не знакомым ни с ним, ни с Императором - …в восторге и жаждет продемонстрировать свое отношение к деятельности подразделения «Сполох» всему Галактическому Союзу. В общем, планы изменились – мы вылетаем на Белогорье. На моем «Святогоре». Уже через час. Время пошло…