Локи. Дилогия
Шрифт:
– Встречать не надо – я уже на полпути к Зеленограду. Если не очень занят, то к половине седьмого загляни в Княжеский номер. Форма одежды – парадная.
Я кинул взгляд на часы, убедился, что успеть к назначенному сроку вполне реально, и пообещал, что буду. Потом отключился, вернулся в вирт, жестом прервал монолог Озорника, ставящего группе очередную боевую задачу, объявил, что сегодняшнее занятие закончено, и попросил девчонок поторопиться.
Как и следовало ожидать, просьба была услышана – не прошло и трех минут, как зашелестела первая дверь наших комнат с персональными УТК, и в коридор вылетела Даша, на бегу застегивающая рубашку. Еще секунд через двадцать шелест стал почти непрерывным, и к нам почти одновременно
– Локи, а что с программой на вечер?
– Пока ничего не отменяется… - буркнул я. – Но возможны варианты. Поэтому не расслабляйтесь.
– Принято! – заранее расстроившись, вздохнул он и пропал. А мы, ускорившись, добрались до лифтового холла, спустились в подземный ангар и загрузились в «Жуть».
По дороге к «Терему» получили восемь штрафов за неосторожное маневрирование и два за превышение скорости, зато перед Княжеским номером я оказался вовремя. Как и требовалось, затянутым в мундир. И, «посветив» личиком перед терминалом СКД, получил возможность предстать перед товарищем главы ИСБ.
Первые минут двадцать пребывания в гостях ушли на взаимные приветствия, знакомство с новым личным помощником князя, чаепитие и пустопорожнюю болтовню. А ближе к семи вечера Мещерский внезапно «поплыл» взглядом, затем посерьезнел и перешел к делу:
– Для начала пара слов о Бейле Гольдберг и Камилле Делоне. Как вы и просили, с их родителями связались напрямую, помогли с визами и переслали два купленных вами билета с открытой датой. Насколько я знаю, и те, и другие вылетят на Белогорье первым же рейсом. Ну, и передача девочек пройдет без какого-либо шума.
После этих слов перед глазами появилось хмурое лицо Федосеевой, а в ушах зазвучал ее голос:
«Спасение граждан Объединенной Европы и Новой Америки военнослужащими Империи – потенциальный козырь для очередного раунда бесконечной игры между государствами. Для того, чтобы этот козырь обрел вес для наших дипломатов, достаточно устроить пресс-конференцию или награждение спасителей: прикормленные или правильно замотивированные журналисты мгновенно раздуют рядовое событие до небольшой сенсации, разнесут ее по всему ГС и позволят добиться каких-нибудь преференций. Если провести передачу девочек родителям без какой-либо шумихи, то можно превратить последних в агентов влияния, что здорово порадует Службу Внешней Разведки. При желании, этот же козырь можно использовать еще несколькими способами, но даже те, в которых не будут задействованы средства массовой информации, окончательно уничтожат жизнь несчастных девчонок. Ведь их возненавидят собственные родители, попавшие в цепкие лапы спецслужб. По-хорошему, надо бы как-то избавить малышек от столь «ярких» перспектив. Но как это сделать, я не представляю. Ибо это – козырь. Использовать его выгодно. А выгода в наше время решает все…»
В наше время «все» решали связи. Именно поэтому сразу после возвращения с Фуджейры я надиктовал и отправил сообщение супругам Императора. И в тот же день получил обнадеживающий ответ. Увы, рассказ князя не позволял понять, удалось ли им добиться нужного результата или нет, поэтому пришлось задать уточняющий вопрос:
– Что не исключает возможности начала агентурных игр?
Мещерский отрицательно помотал головой:
– Никаких игр не будет. Род Гольдбергов слишком слаб для того, чтобы представлять хоть какой-нибудь интерес, а Камилла привлекла к себе внимание похитителей только благодаря исключительной красоте матери.
Я коротко кивнул, дав понять, что вполне удовлетворен обстоятельным ответом, и он, сделав небольшую паузу, перешел к основной части разговора:
– Ознакомившись с отчетом по вашему рейду на Фуджейру, Император счел необходимым пересмотреть планы, касающиеся нормализации
Выслушав описание этого «формата», я уперся. Заявил, что пожалован полковником только из-за статута «Георгия», а отдельная группа особого назначения «Сполох» – это проект, смысла создания которого я до сих пор не понимаю. Мещерский попробовал надавить:
– Чины, как достоинство должностного положения, полученного человеком не за древность рода, а за личные заслуги перед государством, появились еще при Алексее Тишайшем. Ваши личные заслуги перед Империей неоспо-…
– Ваше превосходительство, прошу прощения, что перебиваю, но лично для меня слово «полковник» – это, прежде всего, серьезнейший уровень профильного образования и соответствующий опыт командования. А у меня нет ни того, ни другого. Поэтому если в играх против спецслужб Новой Америки и Халифата или наших доморощенных заговорщиков я был готов изображать хоть адмирала флота, то на Рубеже, среди людей, воюющих даже не годами, а десятилетиями, согласен отыгрывать одну-единственную роль – командира отдельной боевой группы, работающей по своему плану!
Как ни странно, гневаться князь не стал. И уговаривать – тоже. Задумчиво подергав себя за ус, он некоторое время мрачно смотрел в окно, затем хлопнул ладонями по подлокотникам кресла и встал:
– Что ж, отдельная группа так отдельная группа. Но в конференц-зал вы войдете вместе со мной. И это не обсуждается.
Фраза, выделенная интонацией, недвусмысленно демонстрировала границу, которую лучше не переступать. Тем не менее, я решил «похамить» еще немного. В смысле, «замешкаться» перед дверями в конференц-зал, отстать от Мещерского на шаг-полтора и незаметно опуститься в ближайшее кресло. Однако эти планы так планами и остались: отдельный лифт, обнаружившийся прямо в Княжеском номере, поднял нас в небольшую комнату отдыха, а первая же дверь, к которой мы подошли, вывела прямо на возвышение для ВИП-персон. Таким образом, к «ближайшему креслу» пришлось идти в перекрестии двух с лишним сотен взглядов! Слава богу, пауза не затянулась – не успел я добраться до свободного места и убедиться, что помещение надежно изолировано от внешнего мира, как Константин Германович поздоровался с собравшимися, разрешил садиться и начал издалека:
– Необъявленная война в Пограничье длится уже сорок четыре года. Первые лет десять Империя отходила от Последней Войны и рвала жилы, восстанавливая разрушенное, а затем незаметно разделилась на Внутренние системы и Пограничье. Жители первых постепенно забывали о том, что у нас есть внешние враги и наслаждались мирной жизнью, а для вторых мирная жизнь плавно превращалась в ежедневное противостояние с боевыми группами из сопредельных государств. С течением времени такое положение вещей стало считаться нормальным, и доклады наместников обитаемых систем Империи начали радовать глаз благолепием и непоколебимой уверенностью в завтрашнем дне.
Тут взгляд Мещерского потяжелел, уперся в кого-то, сидящего значительно правее меня, а голос лязгнул закаленной сталью:
– О причинах, заставивших вас, Дмитрий Дмитриевич, восемь лет подряд манкировать своими обязанностями, мы поговорим отдельно. А пока скажу лишь, что Император смог оценить истинный масштаб проблем Пограничья только после того, как обратил внимание на весьма впечатляющие цифры в личной статистике одного из уроженцев вашей планеты и пригласил его на личную беседу. Самые очевидные результаты этой беседы, такие, как орбитальная крепость, появившаяся над Рубежом, замена морально устаревших кораблей Восьмого Пограничного флота аналогами последних поколений или начавшуюся передислокацию Первого и Второго Ударных мы обсуждать не будем. Поговорим о менее заметных, но в разы более важных решениях Его Императорского Величества.