Локки 6. Потомок бога

Решетов Евгений Валерьевич

— Спать? — изумился смертный, округлив запавшие глаза.

— Ага. Я свою задачу выполнил, пусть и высокой ценой. Еле на ногах стою от усталости. Я даже не уверен, что всё происходит в действительности. Не удивлюсь, если узнаю, что уже давно потерял сознание от магического истощения и брежу.

— Всё происходит взаправду. Мы открыли ворота и удержали их до прихода подмоги, — прохрипел Шилов с мрачной гордостью во взгляде.

Я нажал пальцем на кончик его носа и усмехнулся.

— Да, кажется, действительно реальность.

—

Ты сегодня показал что-то нереальное. Столько маны… будто и не человек вовсе, — проговорил мужчина и как-то странно посмотрел на меня.

— Признаюсь, я бог. По крайней мере так меня иногда называют мои половые партнёрши, — вяло пошутил я, глянув на солдат, стремительно всасывающихся в кривые улочки, оглашаемые паническим рёвом зверолюдов.

Мне точно уже нечего здесь делать. Так что я на прощание кивнул Шилову и пошёл прочь.

— Комиссара забрали лекари! — крикнул мне в спину Рафаэль Игоревич. — Но его жизнь висит на волоске.

— Что бы с ним не произошло, Хаос теперь точно узнает его имя, как он и хотел.

— Громов, я горд, что тренировал тебя.

— Да, вам страшно повезло, — сострил я и с сухим хохотком вышел за ворота.

А там меня кое-кто поджидал…

Глава 8

Рарог кружился в небесах, но стоило ему увидеть меня, как он снизился и каркнул, привлекая моё внимание.

— Да вижу я тебя, вижу, — устало проговорил я, медленно идя в сторону холма, освещённого факелами. В их пламени можно было рассмотреть повозки, телеги, палатки и силуэты немногочисленных солдат, оставшихся в лагере.

— Кар-р-р! — снова каркнул пернатый.

— Помню. Сейчас немного приведу себя в порядок и прибуду на встречу, — без всякого азарта произнёс я, вдохнув тяжёлый воздух, пропахший кровью, магией и пеплом.

Да ещё и страшно воняло от висящих на мне лохмотьев балахона, прежде принадлежавших жрецу Тира.

— Кар-р-р! — опять каркнул Рарог, но теперь уже с одобрением в голос.

Он похвалил меня за то, что я помог людям взять город. После этого пернатый улетел, громко хлопая крыльями.

А я подумал о том, что мои сегодняшние подвиги могут вызвать у имперцев вопросы. Всё-таки мои спутники-маги гораздо быстрее меня истратили запас своей маны.

Однако люди уже отчасти привыкли к тому, что я порой демонстрирую чудеса. Может, никто особо и не станет задаваться вопросом, откуда у Громова столько маны?

В любом случае я не мог поступить иначе. Без моей маны хрен бы мы смогли удержать ворота. А я как-то не привык проваливать задания.

— Да и вообще… — вслух пробормотал я, проведя языком по пересохшим губам. — Пора уже думать над тем, как выйти из сумрака. Пришло время показать своё истинное лицо, чтобы мне больше не пришлось таить свою силу. Да и о верующих надо подумать. Они ведь мне будут нужны, когда я стану богом.

Громов-младший беспокойно заворочался, услышав мои слова. Паренька тут же

заинтересовала его собственная роль в моём плане. Но он получил от меня лишь туманные формулировки, что ещё больше взволновало его. Впрочем, мне удалось успокоить парня, заверениями, что он скоро всё узнает.

— Громов! — донёсся до меня чей-то крик с холма. — Громов, это вы?

— Нет, мамка твоя пожаловала, желающая узнать, чего ты не спишь среди ночи.

— Точно господин Громов, узнаю его юмор, — расслышал я другой голос.

— Громов, это вы открыли ворота? — жадно спросил вынырнувший из мрака юный солдат с факелом.

— Если смотреть на события чисто технически, то это сделала здоровенная костяная «горилла». Причём ей пришлось поработать головой в прямом смысле.

— Ого! — выдохнул уже другой смертный, присоединившийся к нам. — Громов, заклинаю вас всеми богами, расскажите скорее, что произошло.

— Всё зависит от вас, чем быстрее вы организуете мне бадью с водой, тем скорее я всё вам в красках расскажу и даже не буду сильно приукрашивать.

Солдаты невероятно быстро справились с поставленной задачей. И наверняка побили какой-нибудь мировой рекорд, так они жаждали услышать мой рассказ. Ну, я им всё и поведал, попутно смывая с себя грязь и засохшую кровь.

Простолюдины аж рты от восторга открыли. Их почему-то не особо заботило, что во время этой рискованной операции погибло столько людей. Главное — финал. Вот он их покорил.

Солдаты принялись трясти мою руку, клянясь, что всем будут рассказывать, что служили в одном со мной полку. А я, помня все свои планы, заверил их, что тоже всем буду рассказывать, какие крутые ребята в полку графа Соболева.

Хрен знает, поверили они мне или нет, но разошлись мы довольные друг другом.

Я вернулся в свою палатку и вытащил форму. Надел её, а кожаную броню, в которой сражался в городе, отправил на пол. После этого я актировал кубок-портал, и тот перенёс мою тушку в Петроград.

Столица со всей силы ударила меня осенью промеж ушей. Контраст после жаркой, засушливой Пустоши был столь разителен, что у меня по спине пробежал табун мурашек.

С ночного неба сыпался мелкий дождь, холодный ветерок дул с канала, плещущего серо-стальной водой. А кованые уличные фонари согнулись над брусчатой дорогой, по которой ездили редкие в такой час автомобили.

— Бр-р-р, — зябко передёрнул я плечами и нырнул в телефонную будку.

Быстро набрал номер Громова-старшего и прижал к уху чёрную трубку, слегка пахнущую пластиком.

— Виктор Николаевич Громов у аппарата, — прохрипел сонным голосом смертный, почему-то назвав своё полное имя.

— Как всё прошло? Павел получил сгущёнку? — спросил я, прикрыв рот ладонью, дабы изменить голос.

Шут его знает, может, Громова-старшего всё-таки прослушивают? И эти прослушивальщики безмерно удивятся, узнав мой чудесный голос, ведь я должен находиться в Пустоши.