Лондон в огне
Шрифт:
— Что ты как тупой ющец? — разозлилась Лоуд. — Какой камень?! Глянь: дым утягивает, сквозняк там…
— Взгляните сами, мистер Гише, — мальчишка ухватился за край дыры, повис на руках. Пришлось карабкаться к нему, снизу Флоранс придерживала табуретку и кашляла. Следовало поторапливаться, все-таки дама, возьмет да задохнется. Отвечай потом…
Прикидывая варианты различной ответственности (все удивительно дурные) Лоуд мигом взлетела к дыре. Действительно, камень. Но сбоку-то не камень? Щелочка есть.
— Там за стенкой стоит что-то, — определила опытная
— Вы правы, — мальчишка тоже раскашлялся.
— Возьмите фильтр, — Флоранс умудрилась, не отходя от стола, дотянуться до стопки салфеток и намочить их из кофейника.
— Видишь, некоторые люди головой думают, а не стенки вокруг высматривают, — попеняла Лоуд молодому коллеге. — Рот-нос заткни и представь, что ослеп.
— Ухм, — заверил Холмс, зажимая себе влажной салфеткой нижнюю часть мордоса.
Лоуд трансформировалась (вот очень правильное слово. А то «обратилась», «обратилась». То очень убогонько звучит.) в рыжего мальчишку, сунулась в дыру и надавила лбом на штукатурку в стороне от камня. Стена поддалась. Бурча на царапающиеся щепки, Лоуд протиснулась на свободу, очень постаралась не упасть и уцепилась за опору понадежнее. Ага, статуя, голова лысая, но сидеть на ней можно. В музейном зале было дымновато и темновато, мерцал в пелене дыма единственный двухрожковый светильник, зато в дальнем углу очень весело потрескивало и пылало. О, разгорается потихоньку. Скоро пожарные прикатят, кстати, шлем бы новый…
Оставив нужные мысли на-потом, Лоуд развернулась на скользкой лысине, протянула руку юнцу:
— Цепляйся, выдерну!
— Нет! — твердо отказался воспитанный шмондюк. — Сначала спасем мадам Гише.
— Да я ее в одиночку вообще не подниму, — обиделась Лоуд. — И дыру расширить надо. Не дури!
Мальчишка скрипнул зубами, протянул руку. Затрещала, разламываясь, штукатурка. В момент протаскивания обнаружилось, что парень чертт знает какой длинный. Ну, ничего, весь вытащился, оперся о плечо статуи и немедля сунул мордос в дымящую дыру. Лоуд переместилась к нему, раскорячилась между статуей и проделанным лазом. Ухватились за мягкое, потянули, меховая длинная накидка вполне выдержала груз. Голова мадам Гише, с завязанным кофейной салфеткой рото-носом, показалась в отверстии. Ее тактично протащили в расширившуюся дыру, помогая друг другу и опираясь на изваяние, спустились на пол.
— Удивительное средство спасения, — заметил Холмс, возвращая даме слегка пострадавшие меха.
— А это кто ж такой? — спросила Лоуд, завязывая влажной тряпкой собственный мордос и разглядывая статую — та оказалась вовсе не лысой, а просто в каком-то нелепом гладком шлеме.
— Кажется, Ганнибал, — глухо пояснила Флоранс. — Пытался погубить Рим, но спас нас.
— Что ж, раз на раз не приходится, бывает и спасительство подвернется, — согласилась оборотень. — Если великий человек, так могли бы снарядить как следует. Что это за каска — ухватиться не за что? Пошли, пока тут вовсе не разгорелось…
Шпионы миновали груду камней, (видимо, чрезвычайно исторических),
— Это артиллерия, — объяснил Холмс. — Остатки батареи ведут огонь.
— Не, я не по этой части, — предупредила Лоуд. — У нас по артиллерии отдельный специалист. Ищем приличное окно и выбираемся.
Беглецы поспешно перешли в тыловую часть здания. Идти приходилось почти на ощупь — газовые светильники погасли, видимо, газовые трубы ведущие в здание уже успели перекрыть. Но поздновато додумались — горели простенки, гобелены, удивительно пахуче пылала лавка восточных украшений.
— Не поскользнитесь, — предупредила Лоуд.
Перед разбитым окном тускло блестела порядочная лужа крови. За окном вопили на разные голоса, что-то звякало и гремело, но вроде бы без выстрелов. Холмс поднял с пола статуэтку, деловито выбил опасные остатки стекол в раме.
— Выбираемся, — скомандовала Лоуд и обернулась на странный звук.
Меж клубами дыма с жалобным рычанием пронесся зверь — черный, быстрый и не лишенный изящества.
— Зверинец спасается, — обрадовалась оборотень. — Молодцы! Это, верно, тигр был.
— Судя по цвету, пантера, — поправил мальчишка-всезнайка.
Лоуд спорить не стала. В такой копоти любой тигр крепко почернется. А юнец страшно мечтает на Фло впечатление произвести, так чего мешать.
— Я вас приму, мадам Гише, — пообещал тощий кавалер, выбираясь в окно. — Тут не так высоко…
— Лезь, — оборотень помогла Флоранс встать на рамный подоконник. — Раз сказал, что примет, так примет. Человек слова!
— Собственно, я и сама вполне способна спрыгнуть, — заверила благородная дама, подбирая подол. — Оставь иронию, лучше облик смени. Здесь не так много детей, внимание привлечешь.
Лоуд хмыкнула. Нет, ну все подряд учат. Образование у них. Всё знают. А ганнибалову спину от простой стены отличить неспособны.
На улице было получше и посвежее. Здесь никто не стрелял, зато все бегали, кричали, плакали, перетаскивали раненых, уводили обожженных. Пожарных, правда, еще не было. Из окон Хрустального все выбирались и выбирались люди. Дворец неумолимо разгорался, внутри что-то глухо рушилось. В стороне от зарева парил и светил прожекторами здоровенный дирижабль…
Лоуд с Холмсом оттаскивали подальше от огня раненых. Фло вместе с другими дамами потолковее перевязывала пострадавших. Самое странное, что внутри Хрустального все еще кричали и бегали. Странные все-таки люди, погорят ведь бессмысленно…
…Начали прибывать пожарные и санитарные экипажи. В кареты и автоматоны грузили самых покалеченных. Кто-то пытался задержать неких непонятных личностей, утаскивающих в темноту дворцовые ковры, «штуки» ткани и прочее небесполезное в хозяйстве. Какого-то обормота начали бить тростями, тот, размахивая ножом, вырвался…