Лорд 2
Шрифт:
Мало того, немецкая дивизия пойдёт на мой лес с нескольких сторон, несколькими колоннами, выпуская впереди себя множество патрульных групп для поиска дорог и партизан. И как только одно из таких тонких щупалец встретиться с врагом, как туда ударит всё тело-колонна. Уничтожение двух батальонов в Лепеле вместе со всем гарнизоном, а следом за этим разгром аэродрома с бомбардировщиками и штурмовиками отодвинул этот момент. Но немцы от своих планов не отказались, скорее наоборот. Они желали мести и хотели избавиться от дамоклова меча в моём лице, висевшего над их коммуникациями и гарнизонами на Витебщине. Мои агенты-арийцы сообщали о страшной панике и суматохе, царившей от занюханной комендатуры на селе до главного штаба в Витебске. Шутка ли —
Амулетов у меня для маскировки и перекрытия путей врагам не хватает. Оборотней мало, в прямом бою они нанесут огромный урон, но полягут, так или иначе. При этом немцы ещё могут себе позволить класть солдат штабелями, но не я. Недавняя бомбёжка показала, что против авиации у меня мало возможностей. Стоит им нащупать центральный лагерь и… бр-р, даже думать о таком страшно.
Тут же пришла в голову мысль:
«Надо начать восстанавливать матрицу, а потом искать новый Источник где-нибудь в глуши, где на несколько дней пути нет разумной души».
Но сейчас на такое нет ни времени, ни сил. Самое для меня лучшее — уйти в глухую оборону, остановить врага как можно дальше от моих баз. И как это сделать я знаю, но последствия мне не нравятся. Даже на время потерять магию — страшно.
Но надо. Сейчас я отвечаю не только за себя, но и за несколько десятков людей, доверившихся мне. То есть, пришло время для создания лавки Альбуса Миггера. Стоило мне устроиться на троне, возложить корону на голову и сосредоточиться на выборе этого объекта, как пришло понимание, что придётся заплатить цену большую, чем обычно. Теперь требовались не только ресурсы, но и моя Сила. Откуда-то пришло понимание, что это скорее не плата, а требование для развития очага. Чем больше построек и чем сложнее они (например, как эта торговая лавка), чем крупнее Очаг, тем плотнее должно быть слияние его с Лордом. Моя энергия некоторое время будет смешиваться с энергией дуба-Источника.
Сияна со своими феями натаскала мне камней и земли из котлована для постройки лавки. Для неё место я выбрал на краю лагеря рядом с одной из оборонительных башен. И как только подтвердил постройку, как меня вырубило. Пришёл в себя уже в темноте, плотно опутанный ветвями и корешками. На виду оставались только кисти рук, лежавшие на подлокотнике, и голова. В нескольких метрах от меня на лавке, застеленной войлоком, сидела Маша, закутанная в тулуп, у неё на коленях и плечах устроились феи. Те крохи, которым не хватило места на девушке, устроились рядом с ней на лавке.
— Маша, сколько времени? — окликнул я её. — Маша? Не спи, замёрзнешь.
Та встрепенулась, соскочила с лавки, не обратив внимания на свалившихся фей и их возмущённые писки.
— Киррлис, ну, наконец-то! Ты с утра сидишь на троне, как мумия в этих ветках, — произнесла она. — Как себя чувствуешь? Не замёрз? С вечера мороз ударил, сейчас уже больше пятнадцати градусов.
— Я же лорд, а это мой трон, — хмыкнул я. — На нём мне ни огонь, ни мороз не страшен, пока цел Очаг. Так сколько на часах?
— Девятый уже.
Я пошевелился, и в следующий миг все ветки и корешки скрылись в троне, будто их и не бывало. Сняв корону, я поднялся на ноги и сделал несколько шагов к Маше. Заодно оценил своё самочувствие после более чем десяти часов неподвижности и обморока. Удивительно, но не было ни вялости, ни усталости, тело не затекло. Наоборот, оно, словно вышло из-под рук умелого массажиста. Единственное неудобство было от сосущего чувства «голода» в сосредоточении моей Силы. Надеюсь, что долго это не продлится, а то без магии я ни к чему не годен. Да и настроение скоро будет портиться. И чем дольше такой «голод» продержится, тем дольше и тяжелее мне потом придётся вставать, так сказать, на привычные рельсы. Кстати, о рельсах.
— Маш,
— Нет ещё.
— Хм, странно, должны были уже. А остальные, кто ушёл помогать кулебякинцам? Струков?
— Нет, не было ещё никого.
Взгляды девушки я старательно игнорировал. Видел, что она испытывает ко мне чувства сильнее простых дружеских и обычной привязанностей, помню слова оборотня, но… я боялся. Боялся увлечься, боялся совершить ошибку и оттолкнуть её и других из-за ошибки, совершённой по незнанию местных обычаев. Боялся стать зависимым от неё (видел, как нормальные парни в академии превращались в натуральных зомби, когда попадали под каблучок женщин). Боялся быть не понятым и отвергнутым, если я ошибаюсь и неправильно читаю девичьи эмоции. В академии (да и до неё) я был обделён женским вниманием. Напряжение иногда сбрасывал в борделях или со служанками, выполняющими разную работу в учебном заведении. Но это были просто партнёры по койке, а не женщины. То есть, я просто не знал, с какой стороны подойти к Марии, как ухаживать. Ко всему прочему я наслушался рассказов о том, как представительница слабого пола вольно или невольно разрушала всё — семью, деяния мужчины, его характер, чаяния и саму душу. И исходя из всего этого, я решил выбрать позиции нейтралитета и поведение чурбана, как говорят местные. Мол, не вижу, не понимаю, занят только своей целью. С учётом загруженности и постоянной работе на пределе (порой и сверх его) сил, всё должно было выглядеть правдиво.
— Ты давно тут сидишь?
— Не очень, — отвела она взгляд в сторону.
— Сияна? — я посмотрел на старшую фею.
— Больше пяти часов. И до этого ещё два с лишним стояла и ходила рядом. Потом на два часа уходила, чтобы вернуться пять часов назад. Мы ей сюда лавку принесли почти сразу же, — не раздумывая, сдала свою подружку крылатая малявка. Ну, так, я её лорд, мне она обязана больше, чем просто дружескими связями.
Маша недовольно посмотрела на фею, но ничего говорить не стала.
— Так, ступай в дом и отдохни, согрейся. Это приказ, Мария, — мягким, но не оставляющим и шанса на возражения, тоном произнёс я.
Только к следующему утру стали возвращаться те, кто громил немецкие патрули, лепельский гарнизон и взрывал самолёты. Обошлось без потерь с нашей стороны. А вот немцам досталось крепко. От двух батальонов двести шестой дивизии вермахта, прибывших в Лепель, остались ножки да рожки. Под Витебском полностью уничтожен аэродром. На секунду мне даже стало жалко самолёты, вернее, царапнул душу такой бесполезный перевод ресурсов, которые я мог бы перегнать в свой лагерь и использовать по уму.
Кроме моих подчинённых, в лагере появилось свыше полусотни раненых и больных, которые Кулебякин попросил принять и помочь им с лечением.
Шелехов светился счастьем больше всех. И было с чего. Во-первых, он получил вожделенную радиостанцию, даже две. Одну переносную (хотя я бы эту тумбочку носимой назвал бы с трудом, уж очень оказалась габаритная и тяжёлая) и одну, смонтированную в кузове небольшого двухосного грузовика, оснащённого раскладной и раздвижной антенной. Каких трудов стоило ему и оборотням доставить машину сюда — это достойно отдельной повести. Но они справились. Хотя, как по мне, при наличии одной «маленькой» радиостанции грузовик выглядел абсолютно лишним. И ведь эти несколько тонн дерева, стали и резины с цветными металлами в Очаг не отправишь — не поймёт и обидится. Были и пленные. Энкавэдэшник притащил с собой трёх немецких офицеров в чине от обер-лейтенанта до капитана, один капитан из СД, лейтенант из связистов. Второй капитан был залётной пташкой из Минска и служил в тыловой службе. На этих немцев я тут же положил глаз, решив пустить их под жертвенный нож для ускорения роста торговой лавки. Да, говорил уже не раз, что против жертвоприношений в этом мире. Но иногда можно нарушать собственный запрет, когда ситуация требует. Тем более, я осторожно и всего трёх врагов зарежу… м-да, хм-м.