Лорд 2
Шрифт:
Чуть позже к нам присоединился Прохор.
— Еле нашёл этого упыря, — сообщил он мне. — Дома его не было, пришлось срочно искать. Амулет подчиняющий до донышка опустошил, но сумел вызнать, где ентот предатель сидел. Курва эта в борделе отдыхала, представляешь?
— Убил его? — уточнил я.
— А как же!
— Одного?
— Нет, ещё парочку его халдеев и одну немчуру удавил за компанию. Я бы и баб, что с ними были, упокоил. Да приказа не было. Хотя стоило бы этих подстилок фашистских придушить.
— Прохор, ты солдат или палач? — я посмотрел на него. — Давай ты начнёшь убивать пекарей за то, что их хлеб едят враги.
— Да их-то за что? — пробормотал он, опустив взгляд. — Я понял, лорд, осознал.
Дорога из Витебска в мой лагерь прошла без каких-либо неприятностей. Дома также всё было тихо и спокойно, не пришлось немедленно включаться в суету и устранять проблемы.
Глава 21
Разгром немецкой дивизии сказался, в том числе и на патрулях с постами, что стояли вокруг района лесов и болот, предоставивших мне укрытие. Во-первых, их стало очень мало, во-вторых, солдаты там резко потеряли в боевом духе и не показывали носа за границу поста. Слухи о мистической подоплёке в провале недавней войсковой операции ударили по оккупантам не слабее, чем пули и боевая магия. Всё это позволило без проблем и лишних встреч вернуться из Витебска обратно в лагерь со своими трофеями без малейших неприятностей.
Думаю, что эта неразбериха и упадок духа продлится ещё пару недель с учётом пропажи военного коменданта и гибели нескольких важных чинов. А потом… демоны только знают, что будет потом. Самое вероятное — это массированные бомбардировки леса. Немцы уже кое-как определили границы района, где стоит моё ПВО. И потому следующие удары они нанесут по нему и с потерями считаться не станут. Не уверен, что превентивные удары по аэродромам сильно помогут мне. Оккупанты просто поднимут десятки бомбардировщиков с других, подальше от Витебщины и Минска, куда уже успели дотянуться мои руки.
«Значит, нужны новые зенитки. Жаль, что башни против самолётов малоэффективны из-за высоты, на которую те поднимаются. И даже зачарованные дротики плохо работают, хотя я думал, что будет по-другому. Вернее, надеялся на лучшее», — подумал я.
Как небольшая, но сладкая ягода в корзине с мелкими неспелыми яблоками дичками — скорая весенняя распутица. Не только дороги превратятся для техники в непроходимые болота с вязкой грязью, такая же участь постигнет аэродромы с лёгким покрытием или вовсе без него. А для тяжёлого самолёта с запасом бомб это важно. Немцам в этот сезон придётся обращать внимание на фронт, где могут (скорее всего, так и будет) активизироваться Советские войска, пользуясь тем, что вражеская авиация снизит свою эффективность. До распутицы около месяца, потом ещё недели две-три или чуть-чуть больше будет сохнуть земля, и вот тогда враги и займутся мной серьёзно.
Ещё можно затаиться, спрятаться в лесах и никак о себе не напоминать. Благодаря рунным камням это вполне возможно. Немцы могут сбрасывать лишь десант, но с ним мои оборотни легко справятся даже при огромном вражеском перевесе в живой силе. По сути, солдат, что с мечом, что с винтовкой — это для матёрого оборотня не сильно важно. Первый даже чуть-чуть опаснее, так как выучен драться в ближнем бою, к которому сами же оборотни стремятся. А вот на Земле армии уже давно привыкли уничтожать друг друга с расстояния, которое порой превышает все разумные значения. Скажи кто полководцам в моём мире, что их
Но при всём при этом земные расчёты пушек повышенного могущества, сами орудия, самолёты с экипажами беззащитны от одного диверсанта с амулетами невидимости и ручными бомбами местной выделки. Даже создай земные инженеры пушку, которая способна забросить снаряд размером с дом на сотни тысяч шагов, то и она для меня будет не смертельна. Тут главное в чём? Вовремя узнать о её создании и после не спускать глаз с оружия. Как только её решат повернуть против меня, сразу же уничтожить. А вместе с ней и тех, кто её строил, дав тем самым намёк тем, кто решит укусить меня. Самих обидчиков убивать сразу вряд ли стоит. На их место всегда найдутся новые. Уж лучше кое-как свести взаимоотношения к худому миру. Разумеется, если они сами этого желают. В противном случае, в самом деле, проще убить их, чем инженеров и конструкторов.
Но вернусь-ка я к теме ответного удара немцев после моей акции в Витебске.
А не стоит ли мне поставить условие (завуалировав то под просьбу) своим союзникам, чтобы они усилили нажим на фронте как можно ближе ко мне? Так у немцев будет больше головной боли и меньше желания распылять свои силы. Сам же, в самом деле, затихну, стану копить силы и создавать новые агентурные связи, которые себя показали очень хорошо. Вон гитлеровцы в Лепеле устроили грызню, как пауки в банке, ища «помощников» начальника станции. И ведь что интересно, нашли таковых и продолжают находить. Особенно досталось предателям из числа белоруссов. Ох, как же отыгрались новые хозяева Белоруссии на своих холуях! Из пары сотен верных прихлебателей и сочувствующих новой власти на свободе осталось дюжины две или того меньше. Остальные или расстреляны, или сидят в тюрьме в ожидании приговора. А тот у оккупантов практически всегда предусматривает в качестве наказания смертную казнь.
От размышлений меня отвлёк Шелехов, вернувшийся в лагерь после внеурочного выхода в эфир. В радиограмме он сообщил о результатах посещения Витебска и просьбы прислать самолёт, чтобы забрать его с напарником и пленных с документацией. Он уже и ответ успел получить, прождав пару часов в месте выхода на связь.
— Киррлис, есть новости из Москвы. Не отвлекаю?
— Нет, — я отрицательно мотнул головой. — Рассказывай.
— Через два дня ночью пришлют пару лёгких самолётов за нами и языками. Наши просили обеспечить безопасность, взлётную полосу и запас топлива. Бензин будет очень нужен, так как самолёты до нас на пределе доберутся. А обратно лететь ещё и с грузом.
— Вроде бы во втором лагере есть бочки с топливом, которое сливали с немецких бомбардировщиков. Его должно хватить на два самолёта. Полосу феи сделают. Безопасность обещаю только на земле, — поморщился я. Немецкие истребители нет-нет, а пролетали над лесом, высматривая партизан, то есть, нас. Благодаря своей скорости они были неуязвимы для Паши с его соколами, и башни не «дотягивались» до вражеских аппаратов. Так что, советские самолёты могут попасть под удар с легкостью.
— Ночью полетят. Днём уже давно не летают, — сказал Шелехов и тяжело вздохнул.