Лорд 5
Шрифт:
— Не доверяете? — прищурился он.
— Нет, ничуть, я просто очень суеверный. Даже если вдруг окажется, что среди тех людей окажется предатель или излишне болтливая личность, я всегда смогу перенацелить свою дружину в другую точку, — ответил я ему с лёгкой располагающей улыбкой. Не говорить же ему, что предатели в его, так сказать, ордене есть. Точнее, засланные вражеские агенты и не есть, а были. Белогора немного подчистила их ряды. Кто-то умер (пара человек всего вроде бы), кому-то немного подчистила память и контролирует, чтобы до поры до времени воздействие не слетело, кто-то с её подачи — и магии, разумеется — с головой ушёл в пьянство и наркоманию, тем самым заставив
— Я ни в чём вас не упрекаю, сам бы так поступил. А когда можно будет увидеть ваши возможности?
— В начале января, — не раздумывая, ответил я. Ещё только услышав пожелания собеседника, я стал прикидывать свои возможности и временные рамки, параллельно ведя с ним беседу. И так выходило, что для подготовки операции мне понадобиться минимум месяц.
— Очень хорошо.
С основной частью беседы было на том покончено. Некоторое время мы болтали о разном, не касаясь серьёзных тем. Как-то вдруг исподволь он подвёл меня к теме религии.
— А вы в Бога верите, Киррлис?
— Верю. По-настоящему верю, и знаю, что он существует, — ответил я. Чуть не запнулся и не сказал «они», но успел спохватиться. И не стал уточнять, что верю в существование, а не поклоняюсь Им или Ему. Каков вопрос — такой ответ.
— Вот даже как, — пробормотал старик. — А церкви? Не приметил что-то ни одной в вашем городе.
— А их здесь и нет. У меня тут живут представители… Эм-м, как же это… А-а, вот! Многих конфессий. И православные, и католики, и мусульмане, и другие иноверцы. Потому не хочу выделять кого-то и строить в первую очередь мечеть или храм, или костел. А вот в деревнях на подконтрольной мне территории восстанавливаются храмы со всей возможной скоростью. Уже действуют два прихода каждый день. Ещё в пяти деревнях службы проходят только по субботам и воскресеньям, так как священников не хватает. Им приходится разъезжать по деревням.
— А приходы и церкви, они?..
— Православные, Герман Алексеевич.
Даже не видя ауру собеседника, я понял, что мои слова пришлись ему по душе.
Уже перед тем, как попрощаться до нашей следующей встречи, Рюмин вновь коснулся темы с захватом Восточной Пруссии.
— Киррлис, у вас хорошие отношения с Советским Союзом, ведь так?
— Так, — подтвердил я.
— Попробуйте договориться со Сталиным насчёт совместного захвата Восточной Пруссии. Вы же сами должны понимать, что такой внушительный кусок нам не переварить. Пусть даже мы справимся с немецкой армией, другие страны начнут вставлять палки в колёса, включая высадку своих войск и массированную бомбардировку. Вплоть до пересмотра поддержки сторон в этой войне. Не забывайте о том, какую реакцию вызвало заявление Гитлера в ваш адрес и сколько людей, или даже стран, откликнулось на его призыв. Хотя опровержение потом вышло, всё равно кое-где продолжают укомплектовывать добровольческие полки для отправки в Белоруссию. Зимой, самое позднее весной, они будут стоять на передовой напротив вас.
— Сталин захочет всё, — покачал я головой. — А нашу часть пожелает видеть максимум автономной областью в составе СССР.
— Главное, чтобы он пошёл нам навстречу, Киррлис. Дальше будет проще договориться о разделе территорий. Тем более, ведутся переговоры с Англией насчёт того, чтобы с её стороны пришло одобрение о переходе части Восточной Пруссии под наш контроль. Про вас там не в курсе. Считают, что это мы хотим под шумок захватить часть немецких земель, которые издревле являются славянскими. Заодно реабилитировать своё поражение в первой войне, случившееся из-за большевиков. И если Сталин озвучит своё желание взять под контроль эту часть Германии, то англичане точно встанут на нашу сторону, посчитав, что будет «полезно» поставить рядом с границами коммунистов республику с их противниками.
— В целом
— А тут уже всё в наших руках.
На этом наша беседа закончилась.
Глава 12
Ночью ударил сильнейший мороз, которого никто из бойцов, даже тех, что были в возрасте, не помнил. Реку сковало прочной коркой льда в считанные часы. Красноармейцы в шинелях завистливо смотрели на товарищей, которым повезло обзавестись ватными куртками и штанами. Но даже те стучали ногами и часто приседали, чтобы согреться. Сержанты носились по траншеям и «секретам», тормоша стрелков, чтобы те не засыпали. Полевые кухни постоянно грели воду, чтобы люди могли греться хотя бы голым кипятком.
— Мить, а представляешь, как немчуре сейчас тяжко приходится? То-то они примолкли, не видать никого там, — сказал приятелю Игнат Селиванов. Они были напарниками в расчёте противотанкового ружья ПТРД. Данное оружие отлично себя зарекомендовало в условиях городского боя. Вражеская техника постоянно лавировала среди зданий и руин, подставляя часто борт, а когда и корму под смертоносные бронебойные пули калибра четырнадцать и пять миллиметра. Про «ганомаги» и даже самоходки не стоило и упоминать. Броня у тех не выдерживала советской пули даже в лоб. Разумеется, с близких расстояний. Но в городе стычки на кинжальной динстанции случались часто. ПТРД также отлично себя зарекомендовали в уничтожении огневых точек врага: бронебойная пуля легко пробивала кирпичную стену, за которой прятались немецкие пулемётчики.
— Да хоть бы они там все перемёрзли на хрен, — ответил ему Митька, стуча зубами. И вдруг насторожился. — Игнат, слышишь?
Тот сначала посмотрел на напарника, потом проследил за его взглядом, устремлённым за реку на другую сторону города, захваченную осенью врагами. В ходе ожесточённых боёв там осталось меньше половины зданий, прочие превратились в кучи строительного мусора. Уцелевшие несли следы боёв. Стёкол не осталось ни в одном доме. Столбы дыма постоянно поднимались в небо с начала боёв за город. Ни разу оно не было чистым от него.
— Да тут не поймёшь чего слушать-то? — проворчал он.
— Шум такой, будто бежит кто-то. Быстро бежит.
— Откуда?
— Оттуда, — парень ткнул рукой в трёхпалой рукавице в противоположный берег.
И в этот момент среди домов показалось движение. Сначала десятки, а потом сотни людей появились на месте немецких позиций и хлынули на речной лёд.
«Да они ж голые совсем. И худые, что твои скелеты», — пронеслась мысль в голове Игната. Внешний вид и то, что в руках у бегущих не было никакого оружия, даже камня или палки, заставляло медлить с открытием огня. Лишь когда неизвестных хорошо рассмотрели, то у кого-то не выдержали нервы, и он спустил курок винтовки. За первым выстрелом последовал второй, третий… Спустя полминуты в живой вал существ, словно сошедших с иллюстраций книжек со страшными сказками, ударил вал горячего свинца и стали. И… ничего.
Пули пробивали худые тела, сбивали их с ног, некоторым отрывали руки и ноги. Но после каждого ранения, должным быть смертельным для любого живого существа, создания опять вставали на ноги и устремлялись к советским позициям.
Большего успеха добились расчёты крупнокалиберных пулемётов и противотанковых пушек. Их пули и снаряды так калечили тела врагов — а никем другим эти чудища быть не могли — что те уже не могли двигаться. И всё равно остановить атакующий запал им не удалось. Спустя пару минут с момента, как наблюдатели заметили противника, первые существа оказались среди красноармейцев. Стрельба резко снизилась. Началась рукопашная. И в ней русские солдаты стали проигрывать с разгромным счётом.