Лорд и королева
Шрифт:
Услышав это, Роберт разъярился сильнее, чем когда-либо в своей жизни, но вскоре он узнал, что принцессу отправили в Тауэр, и его ярость переросла в печаль.
Ее допрашивали, и затем стали поговаривать, что, когда Томас Сеймур сложит голову на Тауэр-Хилл, то вслед за своим любовником немедленно последует и принцесса Елизавета.
В шестнадцать лет Роберта влекли приключения.
В то время двое наиболее могущественных в Англии людей стремилась оттеснить друг друга с целью стать первыми. Одним был лорд-протектор
Томаса Сеймура обезглавили, не дав возможности высказаться в свое оправдание. Этот факт сам по себе казался постыдным, но то, что казнь совершилась по приказанию его собственного брата, было совсем уж возмутительно.
Вот почему популярность лорда-протектора пошла на убыль и вот почему стала расти популярность его соперника Дадли.
Потом произошло восстание крестьян в Норфолке, которые не желали умирать с голоду из-за закона об огораживании. Они маршем двинулись на Лондон, и тогда граф Уорвик, главнокомандующий королевской армией, выступил против них и разбил на их собственных землях в Норфолке.
Восстание было подавлено с необычайной жестокостью. Страна благодарила Уорвика за его быстрые и решительные действия. Землевладельцы Норфолка чувствовали себя глубоко обязанными ему, и Роберт, находившийся вместе с отцом в Норфолке, был принят в качестве гостя в огромном сельском поместье сэра Джона Робсарта, лорда Сайдерстерна.
Уорвик вернулся в Лондон, оставив вместо себя сына, но Роберт не торопился домой, и причина заключалась в молоденькой дочери Робсарта Эми.
Ровесница Роберта, она была хорошенькой полненькой девушкой, и ей никогда не приходилось встречать такого красивого и франтоватого молодого человека из придворных кругов.
В семье Эми была самой младшей, и можно сказать, что ее очень баловали отец и сводные братья и сестры; особенно после смерти матери, скончавшейся незадолго до восстания в Норфолке.
Братья Эми Джон и Филипп, а также сестры Анна и Френсис Эппл-Ярд не были детьми ее отца, поэтому Эми, будучи единственным законным ребенком Джона Робсарта, являлась еще и его наследницей. Она привыкла все делать по-своему и не скрывала своих чувств к красивому гостю, и чем больше она открыто восхищалась им, тем рассудительней и очаровательней она оказывалась в глазах Роберта.
Ему нравились сельские просторы, он наслаждался жизнью в огромном помещичьем доме и высоко ценил почести, воздаваемые ему там. Джон и Филипп Эппл-Ярды почитали за честь принимать вместе с ним участие в верховой охоте. Девушки — Анна и Френсис — следили за тем, чтобы на стол подавались его любимые блюда. Все в семье одобряли его дружбу с Эми. Что касается сэра Джона Робсарта, то он страстно желал Эми хорошей партии, но всерьез не осмеливался подумать о союзе дочери с сыном самого влиятельного человека в Англии и фактического правителя страны.
А тем временем Роберт и Эми вместе ездили верхом на соколиную охоту, и ее наивность все
Однажды, когда он вместе с Эми прогуливался по имению ее отца, Эми принялась собирать маргаритки и плести из них венок. Роберту казалось, что она обладает необычайно приятными манерами, и все, за что бы она ни взялась, носило в его глазах отпечаток очаровательного и немного наивного изящества, как вот сейчас, когда она плела венок из маргариток.
На дворе стояла весна, деревенские запахи и звуки пьянили Роберта. Он вдруг осознал, что ему не нужна никакая другая жизнь, кроме этой. Бродить по зеленым лугам, охотиться в лесах, жить беззаботной и удобной жизнью среди этих милых деревенских людей, от которых он отличался столь сильно, что иногда казался существом иного рода, — все это представлялось ему идеальной жизнью.
— Вы очень красивы, госпожа Эми, — сказал он, и так как она опустила глаза вниз, как бы проявляя интерес к венку из маргариток, добавил: — Разве ты не слышала, что я сказал, Эми?
Она подняла глаза: они казались огромными, бездонными и слегка печальными.
— Но ведь вы видали многих красивее меня. Не говоря уж о тех умных людях, которые бывают в доме вашего батюшки!
— Ты красивее всех.
— Как так может быть?
Он пожал плечами.
— Не спрашивай меня. Я не Господь Бог. Я вас всех не создавал.
Это вызвало у Эми взрыв истерического хохота. Все это следовало бы рассматривать как богохульство, если бы оно не звучало так смешно. Роберт всегда смешил ее. Она считала его таким же красивым и умным, как и он сам себя считал. В ней отражалась его собственная гордость. В это мгновение он был уверен, что сможет быть счастлив в Сайдерстерне всю свою оставшуюся жизнь. Он восхищал ее, он их всех восхищал, и ему хотелось восхитить их еще сильнее, чем раньше.
— Эми, — сказал он. — Я тебя люблю.
Она слегка испугалась. Что он имел в виду? Конечно же, не свадьбу! Он был сыном человека, которому вскоре предстояло стать — она слышала, как об этом говорил ее отец, — лорд-протектором Англии. Нет, Эми нечего и помышлять о браке с таким человеком, как Роберт Дадли, пусть даже она и являлась наследницей значительного состояния своего отца. Так что же тогда? Обольщение? Она не сможет сказать «нет», не сможет противостоять его необыкновенному обаянию?
Она, не отрываясь, смотрела на малиновые головки маргариток, не осмеливаясь взглянуть на него, но все же она видела его лицо — эти нескромные глаза, эти темные кудрявые волосы.
Она не раз слышала, как о нем болтали слуги. Анна и Френсис часто шептались вдвоем по поводу Роберта. И все они говорили о том, что никогда раньше не встречали такого красавца. «Пока, — говорили они, — он не осознает до конца всей своей силы, но это не долго продлится».
Неужели Эми станет его первой жертвой?