Лорд-обольститель
Шрифт:
— Теперь мне это известно, но все же нужно попытаться. Талант в конце концов должен взять свое.
— А тем временем ты будешь влачить полуголодное существование. В жалкой мансарде под прохудившейся крышей… В лучших традициях всех великих художников. Пойми, художник может преуспевать только в том случае, если на него существует мода. Люди как овцы. Им говорят: «Это гениальная картина». И они повторяют: «Это гениальная картина». Если не сказать, они об этом никогда не узнают… Неизвестность для
— Я знаю, что это действительно так, но все же упорным трудом…
— Разумеется. Но только после смерти. Благополучно вы с малышом жить не будете. Ты не сможешь заработать даже на самое необходимое. Опустись на землю, Кейт. Впрочем… ничего страшного. Мы ведь с тобой будем вместе. Я обещаю никогда не вмешиваться в твою работу. Узаконю ребенка…
— Разве это возможно?
— Вполне. Мы станем жить вместе. Вместе выберем дом. Тыего выберешь. Мы созданы друг для друга. Я в этом уверен так, как еще никогда и ни в чем не был уверен.
— У вас большой жизненный опыт, — ответила на это я, — вы строите планы не только для себя, но и для всех окружающих. Однако вы так и не поняли, что, когда речь заходит о двух людях, всегда существует два мнения… две воли. Да, вам удается подчинять себе других людей, но это ведь не проходит со всеми подряд.
— Знаю, Кейт. Я это уже понял.
— Что-то вы становитесь чересчур покладистым… Это на вас никак не похоже.
— Часть того урока, который ты мне преподала, Кейт. Я многому научился… Честно говоря, никогда не думал, что буду так одержим какой-либо женщиной.
— Что, если причина кроется всего лишь в том, что вы не можете меня заполучить?
— Для меня не существует такого словосочетания, как «не могу».
— Увы, оно имеет место в жизни совершенно независимо от вашего желания.
Вдруг он схватил меня в объятия и страстно поцеловал. Это произошло так неожиданно, что в течение нескольких секунд я даже не сопротивлялась. В голове промелькнула мысль: мы здесь одни, я всецело в его власти. И хотя я честно попыталась остановить волну жаркого возбуждения, окатившую меня с головой, это, увы, не удалось.
Больше всего я боялась, что он почувствует мое подспудное желание быть изнасилованной им. Он ни в коем случае не должен был это почувствовать, иначе… Что? Иногда мне снилось, что я нахожусь в той спальне… в башне. И просыпаясь, я испытывала отнюдь не страх или отвращение, а напротив, жгучее желание вернуться туда.
В глубине души я понимала, что такое отношение к нему настоятельно требует как можно скорее покинуть замок, иначе мои чувства вырвутся из-под контроля и тогда…
А сейчас отстранилась, всем своим видом изображая возмущение.
— Полагаю, — медленно произнесла я, —
Он взял мои руки и поцеловал их.
— Нет, — прошептал Ролло, — не покидай меня, Кейт.
Я попыталась разозлиться.
— Вы же знаете, в каком положении я здесь нахожусь. Мне просто некуда идти. У меня есть ребенок, о котором я обязана заботиться, а потому вынуждена находиться здесь… Но я не имею ни малейшего желания становиться вашей любовницей… как… Николь.
Мой голос задрожал, а на глаза навернулись слезы.
Упоминание этого имени отрезвило нас обоих. Ее смерть повлияла на него гораздо сильнее, чем он это показывал. Я спрашивала себя, что могла бы она посоветовать мне сейчас, если бы осталась жива.
И высказала то, о чем думала незадолго до его прихода:
— Хотелось бы зарабатывать что-нибудь, находясь здесь. Я не хочу зависеть от ваших милостей. Вот если бы снова начать писать портреты… скажем, миниатюру Вильгельма.
— Вильгельма! Кому нужна миниатюра Вильгельма?
— Если бы у него были хорошие родители, такой вопрос был бы неуместен. Увы, взрослые пренебрегают этим несчастным малышом. Я хочу что-нибудь для него сделать. Хочу, чтобы вы попросили меня написать его портрет.
— Хорошо, — кивнул он, — сделай это.
— Мне придется работать в замке. Здесь недостаточно света.
— Кейт, ты можешь приходить в замок, когда вздумается.
— Спасибо. Я скажу Вильгельму, что вам понадобился его портрет.
— Мне?
— Да, вам. Это его очень обрадует. И быть может, пока я буду писать портрет, вы будете заходить в мастерскую и проявлять некоторый интерес к происходящему.
— Меня всегда интересовала твоя работа.
— Пожалуйста, проявите немного интереса к Вильгельму.
— Для тебя… все, что угодно, — кивнул он.
Вильгельм пришел в восторг, когда я сообщила ему, что собираюсь писать его портрет.
— Это будет совсем маленький портрет? — спросил он. — А у Кендала тоже будет такой?
— Возможно. У Кендала уже есть несколько портретов. Я часто писала его, когда мы жили в Париже.
— Покажите.
— Не могу. Когда мы покидали город, нам пришлось оставить там все свое имущество… А теперь для начала нужно будет узнать, сможем ли мы раздобыть все необходимые краски для твоего портрета.
Ролло помог мне и в этом. Он был знаком с одним художником, живущим неподалеку, и предположил, что тот сможет поделиться со мной красками. Правда, он сомневался, что у художника найдется слоновая кость для основы портрета. Я лишь вздохнула при мысли о том, сколько всего ценного нам пришлось оставить в Париже.