Лорена - похитительница сознаний
Шрифт:
— Нет, — прошептала женщина, — дом лесника должен был стать его тюрьмой и его могилой. И мальчик не уехал бы в другое место, не захватив свои ноженки, любимую игрушку.
— Хорошо, — сдался дежурный, — Вы прикасались к предполагаемому орудию убийства? Где оно находится сейчас?
— Я нашла их возле дома в крапиве, — пробасила женщина, — подобрала и положила на кухонном столе. Хотела вымыть, но руки дрогнули...
— Очень хорошо, что Вы не этого не сделали, — признался дежурный. — Если речь заходит об убийстве, то на ножницах могли остаться отпечатки пальцев преступника.
Заявительница вновь
— Сообщите мне свои паспортные данные и адрес проживания.
— Марьяна Ивановна Батракова, — представилась заявительница, — пятьдесят второго года рождения. Прописана и проживаю в поселке Березняки.
Дежурный заполнил нужные графы и вновь поинтересовался:
— Кто кроме Вас навещал мальчика? Как мы можем связаться с его родственниками?
— Один мой мальчик в целом свете, — прошептала женщина.
— То есть как?! — воскликнул дежурный. — Вы же сами сообщили, что были наняты для ухода за ним. Кто и как передавал Вам деньги на продукты?
— Милок, — начала Марьяна Ивановна, — я, когда объявления свои давала, сообщила только свой адрес — телефона и других новомодных штук у меня нет. На тетрадных листочках все написала, ну, и расклеила по столбам на ближайших остановках. А через неделю из дому выхожу — глядь, а на пороге конвертик лежит с деньгами, ключом от дома и запиской.
— И что в ней? — насторожился дежурный. — Сама записка уцелела?
— Что ты! — спохватилась женщина. — В записке было четко сказано, чтобы я лишнего никому не болтала, а письмо сожгла. Еще говорилось, что мне придется дорого поплатиться, если эта просьба не будет исполнена.
— И Вы согласились?
— Где же я еще такие деньги заработаю?! Конечно, согласилась! Как было сказано в записке — купила продукты, новое белье постельное, еще кой чего по мелочи. Вызвала такси и отправилась по указанному адресу. Первый раз страшновато было, да я баба не из робких. Таксист высадил меня прямо на трассе — в записке также говорилось, чтобы посторонние к дому не приближались, — и уехал. Осталась я одна-одинешенька посереди леса. Насилу отыскала тот домик лесничего. Глаза боятся, а руки делают — отперла дверь, вошла внутрь. А там мальчик мой — улыбается, ручки ко мне тянет. Не успела я пальто скинуть, как он подковылял, обнимает, целует, радуется. Наскучался, видать, один-то… — Воспоминания преобразили лицо женщины, придавая ему той самой ангелоподобной мягкости, которая появляется, только когда мать повествует о своем чаде. — Я сразу почувствовала любовь к этому большому ребенку…
— Стоп! — прервал женщину дежурный, — сколько же лет этому мальчику? Хотя бы приблизительно?
— Милок, — покачала головой тетка, — тело-то у него как у взрослого парня, а разум двухлетнего. Мой мальчик и разговаривать-то не умел, все только мычал. Сказала же — блаженный он! — Марьяна Ивановна посмотрела на дежурного так, будто пыталась объяснить неандертальцу принцип устройства вечного двигателя. — Мой мальчик почти ничего сам не умел, но был самым милым и самым добрым на свете! Он просто ребенок в теле взрослого мужчины.
Дежурный
— Скажите, — обратился он к Марьяне Ивановне, — у этого юноши имелся ключ от входной двери, мог ли он самостоятельно им воспользоваться?
— Мальчик всегда сидел взаперти, — отозвалась заявительница, — когда я приезжала, то ненадолго выводила его на прогулку. Но и на своих костыликах мой мальчик не мог ходить долго. Обычно мы делали только один обход вокруг дома и сразу же шли отдыхать. А ключ мальчику не помог бы — ручки у него уж слишком непослушные.
— В последний свой приезд Вы тоже отперли дверь своим ключом?
— Нет, — округлила глаза женщина. — Дверь была нараспашку — и я сразу заподозрила неладное.
— Из дома что-нибудь пропало? И вообще, там были какие-либо ценности, на которые могли положить глаз преступники?
— В том-то и дело: все на месте! И игрушки дорогие, и посуда, и одежда, — пустилась перечислять Марьяна Ивановна. — Ничего не украли, только мальчика…
— Вы заперли дом, когда уезжали? И, кстати, как вы добирались обратно — тоже вызывали такси?
— На попутках, — горестно выдохнула женщина, — всегда старалась уехать до темноты, но не всегда получалось — мой мальчик все никак не хотел меня отпускать — прижимался, игры разные затеивал. Особенно он любил прикасаться к моему лицу — гладил его своими неподатливыми пальчиками, мычал чего-то по своему, мурлыкал… Дом нет, не закрыла, — спохватилась женщина и стала ощупывать карманы, — и ключ впопыхах обронила…
— Все понятно, — сдался дежурный, — придется выехать на место…
Глава 19
По случайному стечению обстоятельств дежурным следователем оказался именно Полянский. И ему пришлось отправиться вместе с Марьяной Ивановной в заброшенную сторожку лесничего. Дабы не терять времени даром, Стас усадил заявительницу на переднее сидение своей «десятки», решив по дороге опросить ее с пристрастием. Женщина отвечала на вопросы охотно, щедро разбавляя факты постоянными упоминаниями о положительных качествах «ее мальчика». Полянский слушал внимательно, силясь отыскать в рассказе Марьяны Ивановны возможные несовпадения или умышленное сокрытие фактов. Но собеседница держалась вполне уверенно и на провокационные выпады следователя отвечала со свойственной ей откровенностью и простодушием. Следователю пришлось признать тот факт, что женщина действительно ничего не знает о родственниках того юноши, за которым она ухаживала на протяжении последнего года.
— Неужели за все время Вам таки не удалось лично встретиться с родственниками пропавшего? — давался диву Полянский. — Разве не было интересно кто они и чем занимаются?
— И так все яснее ясного, — заверила следователя Марьяна Ивановна, — наверняка большие люди, может статься, что очень известные. Многие так поступают — кому нужна огласка?
— Возможно, Вы и правы, — предположил следователь. — Такое и правда случается. А как часто вы навещали своего подопечного?
— Раз в неделю точно, иногда чаще.