Лорена - похитительница сознаний

Соловьева Елена

— Если Вы сейчас же не успокоитесь, нам придется надеть на Вас смирительную рубашку! — строго предупредил судмедэксперт.

Женщина опомнилась, снова разрыдалась.

— Что случилось с моим мальчиком? — вопросила Марьяна Ивановна, не поднимая головы. — Его убили, да? Теми самыми ножницами?..

— Уверены, что готовы нас выслушать? — в свою очередь спросил Полянский.

— Готова, — кивнула женщина. — Говорите все, что знаете…

— Тело этого молодого мужчины было обнаружено в лесу недалеко от сторожки, — начал следователь. — Смерть наступила около пяти дней назад, предположительно, от удара острым предметом в область сердца. Экспертиза не выявила в крови покойного никаких посторонних веществ.

Да, вашему «мальчику» от двадцати семи до тридцати двух лет, и физически он полностью здоров. Гм… был здоров, — поправил себя Полянский. — Однако специалисты обнаружили, что у него слабо развиты мышцы и суставы — мужчина мало двигался. Исследование биологических материалов еще не окончено, но по уже имеющимся сведениям ваш бывший подопечный, вероятнее всего, получил в детстве травму. Наши эксперты склонны считать, что это родовая травма, приведшая к асфиксии плода и частичному отмиранию клеток головного мозга. Вследствие этого у мужчины имелись нарушения координации движений, затрудненная ходьба и, конечно же, задержка психологического развития. Теперь мне понятно, отчего Вы называли его «блаженным». Но это еще не все — эксперты также утверждают, что для подобных ему людей характерны нарушения в поведении, колебания настроения, вспышки агрессии… Вы же утверждаете, что «мальчик» не был буйным. Все верно?

— Да, — продолжила настаивать на своем Марьяна Ивановна. — Он был очень милым мальчиком и никому не желал зла.

Полянский вздохнул и предложил:

— Нам предстоит долгий и важный разговор, не лучше ли будет пройти в мой кабинет? Вы наверняка чувствуете себя здесь некомфортно.

— Мне хорошо рядом с моим мальчиком, — всхлипнула женщина. — Позвольте мне побыть с ним подольше…

— Хорошо, — не смутился Полянский и продолжил задавать вопросы:

— Как вы общались с подопечным? Всегда ли были с ним милы, выполняли все его просьбы?

— Я понимала моего мальчика без слов, — отозвалась Марьяна Ивановна, — и почти всегда предупреждала его желания…

— Как Вы считаете, а что могло бы случиться, если бы «мальчик» не получил требуемого? Как бы он на это отреагировал?

— Он бы плакал, наверное… — рассудила женщина.

— То есть Вы в этом не уверены? — переспросил следователь, дождался утвердительного кивка и сделал себе пометку в блокноте. — Нам так и не удалось отыскать родственников погибшего, поэтому после экспертизы его тело будет похоронено на городском кладбище, на специально выделенном властями участке.

Марьяна Ивановна вспыхнула как факел и чуть было снова не набросилась на следователя — на сей раз уже с кулаками. Ей довелось однажды побывать на том участке погоста, которое именовали в народе «кладбищем бомжей» — могильные холмы не огорожены, имен и дат нет, только таблички с номерами. Бытовало мнение, что хоронят неизвестных прямо в полиэтиленовых пакетах, иной раз по нескольку человек в одной яме — муниципальным конторам недосуг возиться с каждым упокоенным.

— Моего мальчика?! В яме? — воскликнула Марьяна Ивановна, поднимаясь с лавки. — Не позволю!

— Успокойтесь,— попросил женщину Полянский, — я к тому и завел этот неприятный разговор — если Вы изъявите желание, то вполне сможете забрать тело вашего «мальчика» и организовать похороны за собственный счет. Так как?

— Разумеется, я заберу его! — предупредила Марьяна Ивановна. — Любила при жизни, не брошу и после смерти…

— В таком случае после беседы Вам нужно будет оформить некоторые документы — простая формальность.

— Конечно-конечно, я все сделаю… — заверила следователя женщина, бросила полный невыразимой тоски взгляд на холодильник, в который убрали предмет спора и, уронив голову на колени, заплакала.

— Прошу Вас, возьмите себя в руки, — посоветовал Полянский. — Вам предстоит исполнить еще один долг —

оказать услугу по поиску виновника смерти вашего подопечного.

— Что?! — встрепенулась женщина. — Вам удалось узнать, кто это сделал?

— Пока это лишь версия, — оборвал речь Марьяны Ивановны следователь. — Сейчас я покажу Вам фотографии пятерых людей: четверо — просто статисты, а пятый — подозреваемый. Смотрите внимательно, возможно, Вы встречались с этим человеком, но не придали этому факту значения…

Уверенными движениями Полянский достал из папки фотоснимки, и один за одним стал выкладывать из на лавку рядом с Марьяной Ивановной. На статистов — трех мужчин и одну девушку — женщина не обратила никакого внимания. А вот фотография Натальи вызывала массу эмоций на ее одутловатом, не по-женски скроенном лице.

— А эта полоумная тут зачем? — спросила Марьяна Ивановна. — Она-то как здесь оказалась?

— Вам знакома эта девушка? — насторожился Полянский. — Вы встречали ее рядом со сторожкой

— Да нет, — отмахнулась женщина, — там ее никогда не было. Да я бы на пушечный выстрел не подпустила ее к моему мальчику.

— Отчего так? — осведомился следователь. — Вы с ней были знакомы?

— Пока эта чертовка не убралась в город, жила у своей матери — на нашей улице, — пустилась в рассуждения Марьяна Ивановна. — Гадина она, каких свет не видывал.

— Поясните… — попросил Стас.

— Одни они с мамкой ее жили — отец их, наш бывший участковый, на рыбалке утонул, когда Наташе годка три было. Жить не на что стало — денег в нашей дыре заработать негде, разве для мужика кое-какие шабашки попадутся. Вот Тамара Петровна, ее мать, и устроилась в придорожное кафе посуду мыть — уйдет, бывало, на всю ночь, а Наташка одна кукует. И все бы ничего, да девчонка уж больно пугливой оказалась: как сумерки наступят — завоет, запричитает. Всей улице спать не давала. Когда пришла пора в школу идти, еще хуже стало. Детишки-то, понятное дело, Наташку обзывать стали, прозвища разные придумывать. А она все к ним липла, пыталась задобрить хулиганов: сама конфету не съест — в школу несет, угощать «подружек». А те только смеются над ней, а то и «леща» отвесят Наташке-дурочке.

— Я что-то не пойму, — вмешался в рассказ Полянский, — если Наталью в детстве унижали и били, то почему Вы — работник детского сада, образчик добродетели — считаете девушку непорядочной? Из вашего рассказа выходит, что дело обстоит с точностью до наоборот…

— Так я ж еще не договорила, милок, — спохватилась тетка. — Безобидной и милой Наталья была только до тех пор, пока ее не положили в больницу с воспалением легких. Врачи ей тогда сразу приговор подписали — не выживет, слишком слабенькая. А она, погляди-ка, не только выздоровела, но и будто преобразилась. Наши бабульки поговаривали, что девочка-то погибла, а в нее бесы вселились. Из больницы Наталья приехала совершенно другой — самоуверенной, до безобразия дерзкой. И пошло-поехало: как только в школу вернулась — всем своим обидчикам так отомстила, мама не горюй! Старшеклассницам косы обстригла, лица грязью обмазала. А одному мальчишке так накостыляла, что того в больницу увезли. И откуда только у ней, тщедушной, такая силища взялась — никому с ней стало не совладать. На Наташку одноклассники посмотреть косо боялись, за версту обходили.

— Что плохого в том, что девочка научилась давать отпор? — изумился Полянский.

— Ой, милок, — всплеснула руками Марьяна Ивановна, — так ведь от нечистого у девчонки силища, не иначе.

— А если отбросить в сторону размышления о бесах и прочей ереси — Наталья проявляла признаки агрессии, нападала на невиновных?

— Нет, вроде… — немного смутилась тетка, — да только не нравилось никому, что рядом с ними эта ведьма живет. Один раз местные парни дом Тамарин подожгли — хотели сжечь ее безумную доченьку.