Лорена - похитительница сознаний
Шрифт:
— И каждый раз делали это, получив записку и деньги в конверте?
— Да нет, — честно призналась женщина. — Иногда мне самой хотелось проведать моего мальчика, и я ездила к нему чуть не каждый день. Но так было до тех пор, пока в следующей записке мне строго-настрого не запретили этого делать…
— Получается, что родственники все же навещали этого юношу! — сразу же зацепился за выплывший факт Полянский. — Когда Вы приезжали самовольно, то не было ли случаев столкновения с кем-то из них? Не помните?
Марьяна Ивановна несколько раз задумчиво покусала губу, поморщилась, напрягая извилины,
— Расскажите мне еще о своем подопечном, — попросил Стас. — Чем он любил заниматься, в какие игры играл, и не было ли у него внезапных вспышек гнева?
Из рассказа заявительницы следователь сделал вывод, что парень был не совсем вменяемым, а потому на последней фразе Стас отвлекся от дороги и пристально посмотрел на женщину.
— Господь с тобой, милок! — всплеснула руками Марьяна Ивановна, заглотившая наживку, — мой мальчик был очень спокойным и тихим. Только один раз… — женщина осеклась и замолчала.
— Продолжайте, — настаивал следователь.
— Однажды у меня в сумке он нашел женский журнал, — как бы нехотя принялась рассказывать Марьяна Ивановна, — такой, знаете, с красочными картинками и фотографиями размалеванных девушек. Он тогда словно обезумел — выхватил находку и утащил к себе в комнату. Когда я вошла, то увидела, что мой мальчик своими ноженками пытается выстричь из него картинки — рассердилась и отняла журнал. Вот тогда он очень расстроился, словно бы рассердился. Но ты не думай, мой мальчик не буйный, а его истерика была просто капризом малолетнего ребенка. И тогда я подумала: неужели эта цветная бумага для меня дороже, чем счастье этого обездоленного малыша? И отдала ему журнал. Кто бы мог подумать, что этот подарок так понравится моему мальчику — он весь вечер не выпускал его из рук.
— Все выстригал картинки? — уточнил Стас.
— Не только, — призналась женщина. — Еще он что-то рисовал там красками и мелками — эти занятия ему тоже по душе.
Очень нехорошее подозрение пронеслось в голове следователя. Червь сомнения шевельнулся в его душе, заставляя мозг лихорадочно анализировать услышанное.
— Вы видели этот журнал потом, в следующий свой приезд?
— Не-е-ет, откуда?.. — вздохнула Марьяна Ивановна, — все бумажки, которые попадались на глаза моему мальчику, он превращал чуть ли не в конфетти — убираясь в доме, я каждый раз увозила с собою целые пакеты такого мусора.
— А клей у вашего подопечного был? — насторожился Полянский.
— Не знаю, не видела… — задумчиво произнесла женщина. — Да мой мальчик и не смог бы им пользоваться — склеить две детальки ему не под силу. Однажды я привезла ему пазлы — крупные, специально для маленьких детей — но он так и не смог ими играть, ручки у него неловкие, непослушные.
— Жаль, — покачал головой следователь.
— Отчего? — спохватилась Марьяна Ивановна.
— Да так, не важно… — сквозь зубы проговорил Полянский.
— Стой, стой, милок, — между тем всполошилась женщина, сюда сворачивай!
Следуя указанию Марьяны Ивановны, Полянский вывернул руль в нужном направлении. «Десятка» плавно свернула с трассы и, преодолев крутой спуск, выехала на грунтовую, укатанную автомобилями дорогу.
— Вы же сказали,
— Нет, — смутилась женщина, сразу же уловив суть сказанного, — по этой дороге я и добиралась до дома моего мальчика…
— И Вас не смутило, что дорожное покрытие так плотно утрамбовано?
— Я как-то не подумала об этом…
Стас не стал и дальше донимать тетку лишенными смысла вопросами и просто поехал вперед. За ним следом двигались еще две машины — одна везла оперативников и кинолога, а другая — экспертов-криминалистов. Преодолев расстояние в несколько километров, все остановились возле покосившегося домика, являвшего собой довольно убогое зрелище. Старый, потемневший от времени сруб с металлическими решетками на окнах венчала черепичная крыша, сплошь поросшая мхом. Высокое деревянное крыльцо с резными перилами и наполовину отвалившиеся наличники когда-то были украшены причудливыми узорами, утратившими свою первоначальную окраску. Полянскому почему-то вспомнился дом бабы Яги, виденный им еще в детстве в книжке со сказками. Следователь непроизвольно вздрогнул. Потом расправил плечи и пригляделся внимательнее — ветхое на первый взгляд жилище было снабжено современным дымоходом, а окна на проверку оказались пластиковыми.
— Родственники вашего «блаженного» постарались на славу, — заметил он Марьяне Ивановне, — им удалось создать картину полого запустения, одновременно с этим оборудовав дом для нужд постояльца.
— Да, денег они на мальчика не жалели, — признала правоту следователя тетка.
Следственно-оперативная группа в полном составе, не исключая добермана Джека, поднялась на крыльцо вслед за Марьяной Ивановной. Крутые ступени скрипели под ногами, но вес пришедших выдержали. Распахнутая настежь дверь тоже удивила — она была выполнена из толстенного сплава, а изнутри обита чем-то мягким, похожим на поролон. Глядя на нее, Полянский усомнился в том, что пропавший «мальчик» не был буйным. Приведшая в дом розыскников женщина, заметив, как подозрительно сотрудники осматривают обшивку двери, поспешила сообщить:
— Мальчик не любил оставаться один. Когда я запирала дверь, то он еще долго стучался в нее и звал меня обратно. Потому и дверь мягкая — неосторожными движениями он мог причинить себе вред, совершенно того не желая.
Полянский только кивнул и не стал настаивать на собственной версии.
Несмотря на открытую входную дверь, в доме сильно пахло хлоркой. Кинологу сразу же пришлось вывести Джека на улицу — пес начал чихать и фыркать.
— Предупреждать надо, — заметил владелец собаки. — Так Джек может навсегда лишиться нюха!
Полянский нахмурился: теперь от служебной собаки не приходилось ждать помощи — она не возьмет след.
— Вы всегда убирались, используя хлорсодержащие средства? — уточнил он у Марьяны Ивановны.
— Что ты, милок! — возразила женщина. — Я покупала только дорогие, гипро… пипо…
— Гипоаллергенные? — предположил Полянский.
— Точно, вот их! — Женщина принюхалась. — Надо же, а я только сейчас догадалась, что это за запах! Когда первый раз вошла, то подумала, что больницей пахнет, а отчего — не докумекала…