Ловчий

Нечипоренко Валерий

— Буду счастлив.

Я наполнил бокалы, и мы подняли их, скрестив руки. Напиток был сладкий и хмельной. Ее мягкие, красиво очерченные губы приблизились к моим. Поцелуй был долгим и легким, как хороший сон.

— Что же ты почувствовал в «Джокере»? — спросила она.

— Надежду. И уверенность в том, что надежда должна сбыться. Я ведь потому и вернулся…

— Ладно… — Она встала, опять подошла к зеркалу, всмотрелась, поправила локон. — Возможно, ты скажешь, что мы тоже смотрим по-разному на некоторые вещи, но… — Она сняла

трубку и набрала номер. — Мама, это я. Все в порядке, не волнуйся. Да, не жди. Я переночую у подруги.

III

У Касаевых

Вопреки моим ожиданиям, Ирина не проявила в постели неистовой пылкости. Ласки и нежности — сколько угодно, но терять головы — даже на миг — она не собиралась. Пик оргазма она преодолела почти незаметно — лишь прикрыв глаза да учащенно задышав. Никаких криков, томных стонов, вонзаний ногтей в кожу, любовных судорог и прочих затей. Просто привычный и приятный ритуал. Но я не могу сказать, что был разочарован. Исходила из нее некая аура, которая разжигала и притягивала.

Затем Ирина нырнула под одеяло, повернулась на бок, примостив под щеку ладошку, и проспала в такой позе до позднего утра. Перед рассветом мне захотелось ее разбудить, но ее сон был так сладок и безмятежен, что я отказался от своего эгоистического намерения.

Приняв душ и одевшись, я спустился вниз и купил у мальчишки-разносчика свежий выпуск «Невской радуги». На третьей полосе красовалась очередная статья Касаева «Воды Обводного», начинавшаяся так: «Медленная утка, как утверждает сибирская пословица, прилетает первой…» Я невольно улыбнулся, вспомнив наши с ним фольклорные беседы.

Когда я вернулся в номер, Ирина еще спала. Можно подумать, что мы провели бурную ночь. Но в том, что это не так, моей вины нет. Впрочем, она ведь пережила сильную нервную встряску. Организму требуется отдых.

Я заварил кофе, достал из холодильника остатки поздней трапезы и накрыл на стол. Затем закурил и самым внимательным образом трижды перечитал касаевскую статью. В ней рассказывалось о чудовищной захламленности Обводного канала (некий самоубийца бросился в него с моста, но только переломал свои конечности) и ставился вопрос о перспективах его капитальной очистки.

Очень хорошо. Касаев поможет подтолкнуть Ирину к мысли использовать меня в качестве курьера. Возможно, в ее очаровательной головке уже родилась эта идея. Но нужно поторопиться. Сегодня уже одиннадцатое. До тринадцатого остается с гулькин нос. А вдруг она по-прежнему рассчитывает на Леонида?

С кровати раздался певучий голосок:

— Доброе утро, милый!

— Доброе утро, моя прелесть! Как спалось?

— Как в сказке. Спасибо, что не стал будить. Я и вправду прекрасно выспалась. Но сейчас не будем, ладно? В следующий раз обещаю быть более уступчивой. Если ты, конечно, хочешь этого…

— Я дал повод усомниться?

Она затаенно улыбнулась и переменила тему:

— Чем ты занимался, пока я

спала?

— Во-первых, приготовил завтрак. Во-вторых, ознакомился с местной прессой. — Я помахал в воздухе газетой.

— Ну и что пишут интересного?

— В данном случае интересно — кто пишет. Вот статья Игоря Касаева. Слышала о таком?

Она сладко потянулась:

— У меня плохая память на фамилии.

— Досадно. Потому как Касаев не только один из лучших питерских журналистов, но и мой хороший друг. Не понимаю, почему я до сих пор не позвонил ему? Надо звякнуть. Прямо сейчас. Но ведь он обязательно пригласит в гости… Как же быть? — Я хлопнул себя по лбу: — Идея! А почему бы не сходить к нему вместе? Посмотришь, как живет известный журналист. Посидим, пообщаемся, человек он интересный, семья приятная, а после закатимся в какой-нибудь кабак с варьете, а?

— Там не осталось немножко «Старого Таллина»?

— Целая бутылка.

— Разве мы ее не прикончили?

— Я принес вторую.

— Димка, ты просто душечка! С тобой можно иметь дело.

— Можно, можно… — согласился я. — Вот что, милая… Ты пока поднимайся и приводи себя в порядок, а я тем временем все же звякну Гарику. Не то он страшно обидится.

Я повернулся к ней спиной, придвинув телефон.

Ирина, кутаясь в простыню, соскользнула с кровати и танцующей походкой приблизилась к зеркалу:

— Ну и синячище!

Затем прошмыгнула в душ.

Трубку сняли после второго гудка.

— «Невская радуга», Касаев, слушаю, — раздался знакомый баритон.

— Гарик, угадай, кто звонит.

— Димка! — восторженно заорал он. — Ты где, старина?

— Здесь, в Питере.

— Вот здорово! Чем занимаешься?

— Читаю статью одного своего знакомого под названием «Воды Обводного».

Он заливисто рассмеялся.

— Слушай, приезжай прямо сейчас в редакцию. Я постараюсь смыться, и мы куда-нибудь забуримся. Деньги есть.

— Извини, Гарик, прямо сейчас не могу. Дела.

— Надолго?

— Боюсь, до самого вечера.

— Слушай, тогда сделаем так. Приезжай вечерком в Сосновую Поляну. Часикам к семи. Мои будут рады. Адрес не забыл?

— Будь спокоен.

— Ждем-с! — Он скопировал реплику известной телерекламы.

— Ничего, если я буду не один?

— Какие проблемы!

— Речь идет об очаровательной спутнице.

— О! Тем более!

— Ну, тогда до вечера.

— Пока!

Через некоторое время в комнате появилась Ирина — свежая, цветущая, в новом платье, от которого была без ума.

Мы сели за стол.

Я налил ей ее любимый ликер, а себе плеснул немного коньяку. Клюнула она или еще нет?

На губах — безмятежная улыбка, но, судя по некоторым признакам, в данную минуту она размышляет обо мне. В том плане, насколько мне можно доверять. Гожусь ли я для специфической роли? Или лучше мило попрощаться и навсегда забыть о нечаянной встрече?