Ловцы звезд
Шрифт:
А он заржал.
– Идиот! – Он швырнул подушку в стену. Потом:
– Она должна была меня предупредить…
Тут он понял, что именно это она и сделала – намеком.
Надо было что-то сделать, пока ее гнев не окаменел ненавистью.
И он пытался. Очень усердно пытался. Он вернул ее одежду с длинным извиняющимся письмом. Он звонил, но она не отвечала. Он зашел к Киндервоорту и просил его помочь, но это тоже оказалось без толку.
Их пути больше не пересекались. На работу она не вернулась. Загнать
Меч упал.
Новым его начальником, тоже из людей Киндервоорта, был маленький и противный тип по имени Лайл Брюс. Этот человек был предубежден и необщителен. Еще он был нетерпим и грубо несправедлив. Ремонт надо было делать только так, как он говорил, хотя понимал он в этом еще меньше Эми.
Маус и Мойше в ответ только мило улыбались. И Брюс просто выходил из себя.
– Скоро его уберут, – пообещал Маус. – Это очередной тест, который Киндервоорт с нами проводит.
– Долго он не протянет, – подтвердил бен-Раби. – Мы его кротостью доведем до инфаркта.
И бен-Раби оказался прав. На следующую неделю Брюса заменил человек из контроля повреждений. Мартин Кинг не был особенно дружелюбен, но и враждебности не проявлял. Он был человек предубежденный, но умел подавлять свои предубеждения во имя «Даниона». Ничего, что мешало бы их работе, он не делал'.
Однажды после конца смены он обратился к бен-Раби:
– Я должен вас отвести к Киндервоорту.
– Да? Зачем?
– Он не сказал.
– А как же ужин?
– Что-нибудь придумаем.
– Что ж, пойдем.
Кабинет Киндервоорта был обставлен в уютном английском стиле середины девятнадцатого века. Много черного дерева, ряды книг. Настоящий камин.
– Садись, Мойше, – предложил Киндервоорт. – Как она, жизнь?
Бен-Раби пожал плечами.
– Дурацкий вопрос, да? – Киндервоорт встал, обошел стол и сел на его угол. – Это разговор не деловой, так что расслабься. – Он помолчал. – Нет, это не совсем правда. Все рано или поздно оказывается имеющим отношение к делу. Я хочу поговорить с тобой об Эми. Не возражаешь?
– Почему бы и нет?
В конце концов, именно к этому человеку он прибежал, когда все рушилось.
– Дело-то личное. Я боялся, что тебе это может быть неприятно.
– Так и есть.
– Что ж, это честно. Я тоже буду честен. Я хочу помочь, поскольку вы – мои друзья. Не слишком близкие, но друзья. Разумеется, у меня тут есть и профессиональный интерес… Неприятностей такого рода впереди ожидается немало, а для «Даниона» это плохо. Я хочу найти способ сгладить такие противоречия.
«Хорошо отрепетированная речь», – подумал Мойше.
– Ты хочешь использовать нас с Эми как морских свинок?
– В определенном смысле. Но это не просто эксперимент. Главное здесь все-таки вы.
Мойше старался подавить свою реакцию на выступление Киндервоорта,
Вертящееся видение звезд и тьмы. Образ пылающего пистолета на бархатном фоне. Никогда это видение не было таким сильным, таким детальным. Гнев сменился страхом. Что происходит? Что значит это смертное видение для его подсознания?
– Мойше! Что с тобой?
Киндервоорт склонился над ним, глядя ему в глаза. Голос его звучал откуда-то издалека.
Бен-Раби пытался найти ответ, но язык не слушался. В голове заплясали призраки. Невозможно было сосредоточить внимание.
В правую глазницу вдвинули пылающий лом.
– Мигрень! – выдохнул он.
На этот раз она обрушилась внезапно. Без обычного мелькания пятнышек или геометрических фигур перед приступом. Только призраки, пистолет и странно-знакомое звездное небо.
Бен-Раби застонал. Сам дьявол топтал сейчас его череп, стараясь сплюснуть до размеров горошины.
Киндервоорт бросился обратно за стол, вытащил что-то из ящика, метнулся в ванную и вернулся с таблетками и водой. Бен-Раби смотрел на это почти без интереса. В его вселенной доминирующей силой была боль. Была только она и он… А теперь еще и голоса.
Он их слышал откуда-то издали, как обрывки разговора в конце коридора из дальней комнаты. Он попытался прислушаться, но пылающая боль не давала сосредоточиться.
– Мойше? Вот таблетки! Мойте? Ты меня слышишь?
Рука схватила бен-Раби за подбородок и потянула. Пальцы заставили его открыть рот. Сухие и горькие таблетки обожгли язык. Плеснула вода. Та же рука закрыла ему рот и нос, пока у него не осталось другого выбора, как проглотить. Рука убралась; он сделал судорожный вдох.
Он не кричал. Пока нет. Потому что не мог. Боль его убивала, и он мог только цепляться за ее стреляющую лучами звезду. А она уходила вниз, во тьму…
Через секунду ему стало легче, и боль исчезла так же быстро, как появилась. С ней ушли голоса и призраки. Но он не сразу понял, где он.
Киндервоорт снова сидел за столом и напряженно говорил в интерком:
– …точно в тот самый момент, когда вы вышли на ментодвигатель. – Он посмотрел на часы. – Комментарии были открыты? Спасибо.
И отключился. Лицо его было смертельно серьезно.
Мойше захотелось воды. Во рту было сухо, как летом в Блейк-сити. Он попытался встать:
– Воды…
– Сиди! – рявкнул Киндервоорт. – Не шевелись. Сейчас дам.
Он побежал в ванную со стаканом в руке.
Бен-Раби рухнул обратно в кресло, дрожа от потрясения и холода. Из него вышло с потом не менее литра воды. Болеутоляющее, ударившее по нервам быстро, как нервно-паралитический газ, сработало отлично, но нервное истощение облегчить оно не могло. Он еще некоторое время не сможет шевельнуться.