Love Forever?

Лубенец Светлана

– Да погоди ты, Анька… резальщица нашлась… – уже совершенно нормальным голосом сказал Антон. – Так и меня в темноте прирежешь ненароком.

И Масляков начал извиваться на полу змеей, помогая себе обеими руками. В конце концов от перерезанных Аней нитей пошли расползаться петли, и дыра расширилась сама собой.

– Ну вот! А ты бы сейчас тут устроила кровавую резню! – пробурчал Масляков, когда вслед за ним уже и Аня пролезла сквозь дыру.

– А ты, я гляжу, уже совсем пришел в себя? – отметила несчастная, грязная, вымазанная маринадом и собственной кровью девушка, подозрительно

оглядывая почти не пострадавшего Антона.

– Да… вроде… – Масляков потряс головой. – Уже не так и гудит… – Он повернулся к задней стенке подвала и хотел спросить про дверь, но сам ее увидел. – Аньк! А что, если она заперта?

– Не знаю… Будем стучать в нее и орать.

– Думаешь, кто-нибудь услышит?

– У тебя есть другой вариант?

– Нет.

– Тогда пошли.

И они пошли, взявшись за руки. Больше всего Аня боялась опять потерять Антона и остаться одной в этом подвале. От страха и холода у нее опять застучали зубы.

Масляков остановился, стащил с себя футболку и протянул девушке.

– Надень, – сказал он. – Конечно, не из серебряной парчи да и не первой свежести, но все же лучше, чем ничего.

Дрожащая Аня кивнула и натянула на себя футболку Маслякова, которая выглядела куда приличней ее собственной.

Дверь в конце подвала тоже оказалась заперта. Аня с Антоном пытались ее открыть, дергая и от себя, и на себя, но ничего не получалось. Ане очень хотелось сказать фразу: «Ну, вот и все», после которой останется только лечь на пол возле двери и умереть.

– Слышь, Анька, – обратился к поникшей девушке Масляков. – Она… в смысле, дверь или вообще декоративная, или должна все-таки быть открыта!

– В каком смысле? – не поняла девушка.

– В таком! Потрогай вот тут под ручкой!

Аня прикоснулась пальцами к холодному дереву двери.

– Ну? Понимаешь теперь? – спросил ее Масляков.

– Не понимаю, – помотала головой Аня.

– Ну как же! Замочной скважины-то нет!

– И что?

– Ну и тупая ты, Кашубка! Раз нет замочной скважины, значит, некуда вставлять ключ, значит, дверь в принципе не закрывается на ключ… на ключ… значит… ну-ка, погоди…

Антон слегка отодвинул плечом девушку и стал шарить руками по высокой дверной панели. Через некоторое время он радостно крикнул:

– Есть!!!

– Что есть? – Аня спросила еле слышно, потому что боялась обрадоваться напрасно.

– Засов есть! Сейчас откроем!

Антон подергал что-то вверху, а потом попросил:

– Ну-ка, Анна, навались изо всей своей богатырской силы на дверь!

– Издеваешься, да? – крикнула обиженная Аня, вспомнив, как тащила его на себе к собственноручно прорезанной дыре в сети. Совсем ведь был никакой, а тут вдруг раскомандовался, будто по голове и не стучали!

– Да не издеваюсь я! Аня! Ну, пожалуйста! Привались к двери, очень тебя прошу!

Кашуба, всхлипнув, повиновалась и услышала, как медленно, со скрежетом выходит из петель засов.

– Есть! – опять крикнул радостный Антон, но дверь так и не открылась. – Вот те на… – протянул обескураженный парень, но тут же спохватился: – Впрочем… все естественно… Засов не

может быть только один сверху. Глупо.

Он опять стал шарить руками по двери уже где-то внизу, нашел еще один засов, уже без помощи Ани, выдвинул его из петель и замер возле девушки.

– Ну все, Анька… Я уверен, что дверь можно открыть. Ты готова к тому, что за ней увидишь?

– Я уже готова ко всему, – без особого энтузиазма отозвалась девушка.

Она была уверена, что за этой дверью откроется новый подвал, за ним следующий, и так до бесконечности… Они с Масляковым будут ходить по запутанным лабиринтам всю жизнь, в конце концов состарятся и умрут, запутавшись в каких-нибудь сетях или перерезавшись насмерть осколками битых банок с огурцами и помидорами.

– Ну, раз готова, я открываю! – чересчур торжественно провозгласил Антон и толкнул дверь наружу.

Оба они зажмурились от яркого света, резко ударившего в глаза, которые пришлось сразу же открыть, потому что в ушах зазвенело от криков:

– Анька!

– Антоха!

– Ну, вы даете!

– Настоящие «Последние герои»!

– Хорошо бы им парочку миллиончиков отвалить!

– Особенно Аньке!

– Ага! Крутая оказалась девчонка!

Ошеломленная Аня стояла, привалившись к дверному косяку, и с ужасом, не меньшим чем тот, с каким она продвигалась по темному подвалу, смотрела на толпу людей с кинокамерами и фотоаппаратами. Среди незнакомцев она видела и своих бывших одноклассников, здоровых, невредимых и смеющихся, видела родителей, братишку Сережку, Федора с Динарой.

– Что же это было? – спросила она Антона.

– Реалити-шоу, дорогуша! – ответил веселый Масляков.

Аня не поняла этого выражения, она не поняла, чему все так безумно радуются. Сознание ее заволокло дымкой, и она упала бы, пребольно ударившись о дверной косяк, если бы ее не подхватил на руки вовремя подбежавший Володя Соленко.

Вечер того же воскресенья

– В общем, мы задумали этот проект давно, но трудно было найти группу участников, которые бы даже не догадывались, что являются участниками, – сказал Федор, когда все бывшие девятиклассники и их родители окончательно пришли в себя и готовы были к переговорам. – А тут вдруг мой братан Шурик объявляет, что после выпускного вечера собирается ехать на дачу со своими друзьями. Лучше и не придумаешь! План созрел молниеносно! Но вы даже не представляете, как сопротивлялся Шурик! Кричал: «Не позволю из моих друзей делать подопытных кроликов!», «Они мне не простят!»

– Я никогда и не прощу! – сквозь зубы проговорила Аня.

– Да ладно, тебе, Анютка, – сказал ее собственный отец и обнял своей крепкой рукой. – Все же хорошо кончилось!

– А если бы не хорошо? Если бы все кончилось плохо, что тогда? – взволнованная Аня вырвалась из рук отца и вскочила со стула. – Да я в этом подвале чуть с ума не сошла! Вы посмотрите на мои руки! – И она протянула всем на обозрение перевязанные ладони.

– Все было под контролем, Анечка! Ручки твои заживут! – мягко сказала Динара. – Тебе такие чудо-мази наложили! Завтра снимем повязки – сама увидишь!