Ловец душ (фрагмент)

Фармер Филип Жозе

Ловец душ (фрагмент)

Филип Хосе Фармер

Ловец душ

Глава 1

Гордон Карфакс застонал.

Он сидел в постели и тянулся к Фрэнсис.

Шторы посерели в утреннем свете, а Фрэнсис и ночь покинули его одновременно.

По соседству не было птичника -- тишину по ночам нарушал разве что собачий лай. Но в эту минуту Гордон был уверен, что отчетливо расслышал петушиное пение. Впоследствии он уверял себя, что виной всему избыточная начитанность. Призрак отца Гамлета и все такое прочее. Однако объяснение не срабатывало.

Из клубящейся мглы выступила Фрэнсис. Тьма колыхалась вокруг

нее подобно эктоплазме. В полном молчании Фрэнсис медленно скользнула к нему, простирая руки. Ни царапинки на теле -совсем как до катастрофы. Улыбка на ее устах таила в себе гнев и боль.

– -Фрэнсис?
– - произнес он.-- Если бы я только знал...

И тут где-то в его мозгу прокукарекал петух, и Фрэнсис, также созданная его мозгом, испарилась. Она исчезла не сразу, а как бы расплылась маленькими серыми облачками.

Он лежал на спине, тяжело дыша, и каждый вдох возвращал его к реальности. Но разве сон -- не часть реальности?

И разве только во сне мертвые возвращаются?

Рэймонд Вестерн с этим не согласен. Надо отдать этому мерзавцу Вестерну должное. Он и не пытался утверждать, что мертвые способны возвращаться. Он всего лишь заявил, что живые могут установить с ними контакт и поговорить. А подтверждал заявления Вестерна МЕДИУМ -- железяка, которую он установил у себя дома в Лос-Анджелесе.

Не только Карфаксу по ночам снились покойники. Они навещали сны всего мира и несли с собой тревогу, радость или страх -ничуть не меньше, чем заботы дневной жизни.

Едва ли стоило сомневаться, что через посредство МЕДИУМа можно с кем-то (или с чем-то) побеседовать. И многие принимали на веру утверждения Вестерна, что беседуют они с умершими.

Гордон Карфакс думал по-другому. Уж лучше бы он держал язык за зубами, чем доводить дело до скандала.

Ибо теперь на него смотрит весь мир, а сам он вовлечен в дело об убийстве -- вернее, о его последствиях.

Он закрыл глаза и понадеялся, что сумеет вновь заснуть и не увидеть больше снов. Или хотя бы увидеть приятные сны. Гордон считал, что любит Фрэнсис, но во сне он страшился ее.

Глава 2

""ЭТО НЕ ПРИЗРАКИ, ЭТО МОНСТРЫ ИНОПЛАНЕТНЫЕ",-- ЗАЯВЛЯЕТ ПРОФЕССОР КАРФАКС".

Карфакс заставил себя дочитать озаглавленную подобным образом статью и с отвращением швырнул газету на пол, где их валялось уже несколько.

От этой желтой собаки из "Национального Обозревателя" подобного освещения его лекции следовало ожидать.

"И все же,-- подумал он, вытягивая "Нью-Йорк Таймс" из кучи газет, сложенных на столе возле кресла,-- статья, в сущности, верная".

Он был темой для передовиц. Даже "Таймс" поместила статью о нем на первой странице. В дни, предшествовавшие МЕДИУМу, его имя, будь оно вообще упомянуто, оказалось бы надежно похороненным где-то в глубине газеты.

"Нельзя отрицать, что мы получаем сообщения из другого мира или, точнее говоря, из другой вселенной,-- сказал Гордон Карфакс, профессор истории средних веков из Трэйбеллского университета (Бусирис, штат Иллинойс).-- Тем не менее нам пока нет нужды обращаться за объяснением к сверхъестественному. Используя "бритву Оккама"..."

"Национальный Обозреватель" объяснял, что такое "бритва Оккама". Его издатели справедливо полагали, что большинство читателей подумают (если они вообще способны думать), что бритва Оккама -- это какой-нибудь парикмахерский инструмент.

"Нью-Йорк Таймс" не дал себе труда объяснить термин, предоставляя

читателям, если те восчувствуют необходимость, рыться в словарях самостоятельно.

Но даже "Таймс" классифицировал его теорию, как "научную фантастику".

Карфакс был вне себя, но ему пришлось признать, что избежать этого слова было практически невозможно: искушение для журналистов слишком уж велико. Стоило заговорить о пятом измерении -- которое "Национальный Обозреватель" обозвал более привычным четвертым,-- как на ум приходила научная фантастика. А уж если завести речь о поляризованных вселенных, о мирах, перпендикулярных нашему, да о чуждых существах, возможно, строящих мрачные планы относительно Земли,-- и упоминание о научной фантастике всеми репортерами обеспечено.

А заодно и основательный повод для насмешек оппонентов.

Но даже журнал-газета "Тайм" не стала, как ей почти всегда свойственно, жертвовать правдой ради остроумного сарказма. В конце серии статей, направленных на дискредитацию Вестерна и МЕДИУМа, "Тайм" признавала, что Вестерн может оказаться прав. Вскоре Карфакс выступил со своей теорией. Готовая ухватиться за любое объяснение, кроме сверхъестественного, "Тайм" в то время поддержала Карфакса, атакуя Вестерна.

Карфакс в своей лекции признал, что его теория в каком-то смысле у научной фантастики в долгу, но из нее не проистекает -- не более, чем космические путешествия или телевидение. Их создали люди, а не книги и журналы. В свою защиту Карфакс говорил, что ради объективной оценки существ, с которыми контактирует МЕДИУМ, ученые готовы рассмотреть любую теорию. Придуманная первой будет и самой простой. Ею-то, по словам Карфакса, и оказалась теория о том, что "духи" на самом деле -- негуманоидные обитатели вселенной, занимающей в пространстве то же место, что и наша, но "перпендикулярно" к ней. И эти существа -- едва ли из добрых побуждений -притворялись людскими покойниками.

Вестерн при посредстве серии интервью в прессе поинтересовался, откуда у этих существ столь подробные и основательные познания о людях, которых они якобы изображают.

Карфакс ответил, также через средства массовой информации, что существа, очевидно, располагают возможностью шпионить за нами. Общаться с нами они не были способны, покуда МЕДИУМ не проторил дорожку -- а возможно, и были, причем в любой момент, но по каким-то своим соображениям предпочли, чтобы мы начали первыми.

Карфакс отложил "Тайм" и развернул местную утреннюю газету "Бусирис Джорнел Стар". Статья в ней в двадцатый уже раз смаковала и его лекцию, и последовавшие за ней "беспорядки". А на самом-то деле женщина вырубила мужчину, запустив в него громадным тяжеленным кошельком, вслед за чем шестеро человек незамедлительно подрались на кулачках -- вот вам и все "беспорядки".

Каша заварилась, когда Карфакс читал заключительную лекцию в мемориальном лекционном цикле Роберты Дж. Блу. Одно из условий мемориала гласило, что заключительную лекцию должен читать член преподавательского состава Трэйбелла. Более того, оратору следует избрать тему вне своей основной специальности.

Карфакс вызвался добровольцем. Он даже надавил на декана по учебной части, с которым по средам ежевечерне играл в покер, чтобы получить это назначение. Обычно он избегал подобных поручений, как заразы -- особенно если учесть, что намечено оно было на вечер пятницы, а в следующий понедельник начинались выпускные экзамены.