Ловец ласточек

Рябова Александра

— Готова? И что это должно значить?

— Ну, знаешь, юбка помялась, а я этого не предусмотрела, ещё и туфли неподходящие подобрала и надушиться забыла, как дура последняя. Кошмар! Как можно его так встречать? — Франтишка нервно похлопывала себя по щекам.

— Не вижу проблемы. Ты отлично выглядишь, а все эти мелочи мужчины, по-моему, вообще не замечают.

— Но Лвичек же не какой-нибудь мужчина, а очень даже конкретный.

— Вы с ним… типа встречаетесь?

Франтишка застенчиво потупилась.

— Ну-у,

официально как бы нет, но, в общем-то, у нас всё серьёзно, наверное.

— Тогда чего ты переживаешь? Тебе ведь не нужно производить на него впечатление.

Покачавшись на носках, она с сомнением посмотрела на меня и тихо сказала:

— Просто его так давно не было, может, я и не нужна ему больше.

Её слова ввели меня в замешательство. По умолчанию я думала о Лайонеле как о хорошем человеке, но теперь к его образу примешалось что-то неприятное. Потому скорая встреча с ним стала волновать и меня.

Поезд прибыл. Мы отыскали вагон бизнес-класса, встали поодаль, чтобы не мешать выходящим пассажирам. Стоило мне на мгновение отвлечься, как Франтишка сжала мою ладонь и выдохнула:

— Вот он…

Я перевела взгляд и увидела его на порожке вагона. Красная рубашка поло и солнечные очки. Небольшая спортивная сумка в руке. Он легко спрыгнул на платформу и помахал нам, широко улыбаясь.

В ту же секунду Франтишка бросилась ему на шею. Рассмеявшись, Лайонел нагнулся и обнял её за талию.

— Сегодня какой-то праздник?

— Твоё возвращение, — ответила Франтишка и расцепила руки. — Я скучала.

— Я тоже.

Они поцеловались. Я смущённо отвернулась, ожидая, когда меня представят.

— Ты не одна? — с намёком спросил Лайонел, и Франтишка опомнилась.

— Да, знакомься, это Марта, наша новая сотрудница.

Он снял очки — стёкла отразили солнечный луч. Из ослепительной вспышки его лицо проступило, точно портрет. Оно показалось мне смутно знакомым. Грива каштановых волос с золотистым отблеском и такие же золотисто-карие кошачьи глаза. Львиные черты, а вместе с ними и характерная гордая самоуверенность в голосе и движениях. И, конечно, безграничное обаяние. Не трудно было представить, каким успехом Лайонел пользовался у женщин.

— Рад знакомству, — он одарил меня чарующей улыбкой. — Надеюсь, тебе у нас нравится.

Я только кивнула.

Мы покинули вокзал, с облегчением оставляя его суету за спиной. Всю дорогу до машины Франтишка не отлипала от Лайонела, и я, как и боялась, почувствовала себя лишней. Подумалось о Юлиане. Хотелось бы мне таких же отношений с ним? Устыдившись подобных мыслей, я поспешила отогнать их.

— Добегу до магазина, куплю воды. Вам что-то взять? — протараторила Франтишка и, получив в ответ лишь пожимание плечами, засеменила вниз по улице.

Наедине с Лайонелом мне почему-то стало неуютно. Не то из-за ощутимых взглядов, которые бросали прохожие, не то из-за его сияющей,

затмевающей всё вокруг ауры. Как будто я стояла рядом со звездой.

— Ты не куришь? — спросил вдруг Лайонел и прислонился к багажнику жёлтой машины Франтишки.

Щёлкнула зажигалка. Он глубоко затянулся, задержал дым в лёгких и выдохнул тонкой струйкой в небо. В сторону от меня. Медленные расслабленные движения, исполненные уверенности. Было даже немного завидно, потому что мой живот скрутило в нервный комок.

— И всё-таки в Тьярне лучше всего.

Это прозвучало с неожиданной теплотой. Узел в животе ослаб. Я подняла глаза на Лайонела.

— А… где ты был так долго?

— Много где. — Он сделал ещё пару затяжек. — Своего рода командировка. Ювелирная компания «Золотой чертог» наняла меня как рекламное лицо. И как производителя золота высшей пробы, разумеется. Разъезжал по континенту всё лето, демонстрировал сезонные модели. Когда на глазах покупателей превращаешь блёклую побрякушку в первоклассное украшение, дамы готовы за него драться. Уж и не знаю, в золоте дело или в моём прекрасном лице. — Лайонел негромко посмеялся. — Видела рекламы со мной?

— Как-то… не обратила внимания, — ответила я и тут же вспомнила постеры на стекле ювелирного магазина.

— И хорошо. Мне на них смотреть тошно.

— Но, наверное, здорово было поездить по миру?

— Как сказать. — Он придавил окурок мыском кроссовки. — Я лишь убедился, что везде, куда ни подайся, всё одинаково.

Вернулась запыхавшаяся Франтишка, и мы наконец отправились. В агентство. Со слов Лайонела, нужно было отчитаться перед Марией.

Золотая дверь ввела его в некое подобие транса. С минуту он смотрел на неё, а потом расстроенно покачал головой.

Войдя в агентство, Лайонел глубоко вдохнул и произнёс:

— Хорошо быть дома.

Я не совсем поняла, что он имел в виду.

Пока Франтишка хозяйничала на кухне, Лайонел поднялся к Марии и пробыл у неё довольно долго. Видимо, она ждала его. Сверху не слышалось ни звука, а потому догадаться, о чём они могли разговаривать, было невозможно.

— Сколько ещё? — ворчала Франтишка, топчась перед лестницей. — Любит же он потрепаться.

— С Марией разве потреплешься? — удивилась я.

— Они, м-м-м, в некотором смысле близки. Как старые друзья, наверное, можно так сказать. Маричка, должно быть, очень рада его видеть, вот и не отпускает. Хотя Лвичек же теперь каждый день на работе будет, а значит и поболтать ещё время найдётся. Чего тогда его сейчас держать, не пойму.

Наверху хлопнула дверь, и на лестнице показался Лайонел.

— Кстати, а кто предложил заняться озеленением? — он кивнул в сторону лимонного дерева. — Здесь уютнее стало.

— О, это забавная история! — вскликнула Франтишка. — Между прочим, лимон у нас Марта выходила. И даже имя ему дала.