Ловец ласточек
Шрифт:
Кто-то тронул меня за плечо, и звон прекратился.
— Ответственность полностью лежит на мне, — произнесла Мария без тени эмоции. — Вы лишь выполняли мои указания. У вас не было выбора.
— Скажи это им, а не мне.
Ошпаренная внезапной волной отвращения, я отпрянула. Посмотрела на Марию с нескрываемым презрением, и она отвела взгляд, скрестила руки в непривычно защитной позе.
— Будешь теперь меня ненавидеть?
— И что, если буду?
— Ничего, — она бессильно пожала плечами. — Думай что хочешь, говори в мой адрес что хочешь, уходи из агентства —
— Я не хочу ненавидеть тебя. Просто, — злость закипала внутри, — у меня это в голове не укладывается. Зачем было втягивать нас? Делать подобное, не объяснив причины… Ты могла бы соврать, могла бы придумать что-нибудь. Но почему, почему мы должны мучиться неведением? Почему вынуждены накручивать себя вместо того, чтобы получить успокоение, плевать, что лживое?
— Потому что мне претит лгать вам, — ответила Мария со всей серьёзностью. — Я предпочитаю умолчать. Назови меня жестокой, я не буду спорить. Мне очень жаль, что вовлекла вас сегодня. Мне нечем себя оправдать.
— Легко сожалеть, когда уже нельзя ничего исправить, да? Что сейчас, что тогда, с дикой магией, будь она неладна. Когда что-то идёт не так, пострадавшими оказываемся мы, а ты просто наблюдаешь со стороны, делая вид, что помогаешь. Тебе всё равно, что будет с нами? По-твоему, мы недостаточно настрадались?
— Марта.
Я вздрогнула. Голос Франтишки как холодной водой окатил меня. Она стояла на пороге гостиной, и выражение её лица было исполнено горечи.
— Пожалуйста, не кричи. Петеру и без того сейчас плохо.
Стыд привёл меня в чувства. Я заметалась, закрутила головой, но мне было некуда сбежать, негде спрятаться. Растерянная, я глотала воздух, не в силах издать ни звука.
— Всё в порядке, Марта. — Мария успокаивающе погладила меня по спине. — Ты в праве злиться, кричать и плакать. Но давай не будем выяснять отношения сейчас, ладно? Давай разрешим этот вопрос потом.
— Ты ни в чём не виновата, Маричка, — вяло произнесла Франтишка, протирая пол. — И ты, Марта, тоже. Просто мы все на нервах. У меня мозг кипит от одной мысли, как мы могли оказаться в такой дерьмовой ситуации. Чёртов кошмар наяву. Так давайте уже перестанем его мусолить. Легче от этого всё равно никому не станет.
Закончив убираться, она ушла. И моя злость отступила. Вместе со стыдом и отчаянием, которым внутри не находилось места. Я выдохнула.
Буря затихла, и мы кое-как её пережили.
Когда Кир вывел Петера из ванной, мы с Франтишкой поспешили на кухню вслед за ними. Свет был приглушён, и из-за пасмурного неба казалось, что уже наступил вечер. Каким же нестерпимо долгим был тот день. Петер сидел за столом, опустив голову, и я не могла разглядеть его лица. Он мелко дрожал, как от холода.
— Может, ещё воды? — обеспокоенно спросил Кир.
— Не надо, — чуть слышно ответил Петер.
— Тогда чаю? Ромашкового. Фани, у нас есть ромашковый чай?
— Да, кажется, был.
— Поставишь воду?
С этими словами Кир выскочил из кухни
— Мы можем поехать домой? — Завернувшись в плед, Петер упёрся лбом в край стола. — Я просто хочу домой.
— Хорошо, — засуетился Кир, — да, конечно, мы можем поехать. Нечего торчать тут и дальше. Поехали, в самом деле. Марта, ты с нами?
Я вдохнула, чтобы ответить, но вдруг в дверь позвонили. Мы все напряглись, замерли, как в ожидании опасности. Незваному гостю открыла Мария. Я не услышала ни приветственных фраз, ни вопросов. Никто не подал голоса. Лишь в щель приоткрытой двери я увидела мелькнувшие мимо тёмно-синий костюм и тёмные короткие волосы. Рут. Почему она приехала?
Осознание громом поразило меня. По сердцу полоснуло: Лукия. Что с Лукией? Не отдавая себе отчёта, я рванула в прихожую.
Но у самой лестницы меня остановили.
— Не надо, — сказала Мария. — Не ходи за ней.
По полу второго эта заскрипели ножки комода. Дверь кабинета открылась, и вот в тишине зазвучал неразборчивый разговор. Он становился всё громче.
— Твои руки…
— Не трогай.
— Прошу, хотя бы позволь мне их обработать.
— Я же сказал, не трогай меня. Зачем ты здесь? Пришла меня добить? Давай, теперь-то тебя ничто не останавливает. Хватит изображать заботу. Тебе ведь с самого начала было на меня плевать? Это была часть вашего плана — втереться мне в доверие, чтобы манипулировать? Поздравляю, ты отлично сыграла. Можешь больше не притворяться.
— Я никогда не притворялась.
— Заткнись! Думаешь, я тебе поверю? После всего? Радуйся, что я тебя не ударил.
Бертран замолчал. А когда снова заговорил, голос его надломился:
— Почему, Рут? Почему всё закончилось так? Я думал, что сделал достаточно. Тогда почему я не смог уберечь её?
Рут ответила что-то, но тихо, чтобы только он услышал, а потом добавила:
— Ты ещё можешь успеть попрощаться.
Мои глаза заволокло пеленой. Я едва ощутила, как Бертран пронёсся мимо. Яркая вспышка в дверном проёме ослепила меня, и когда зрение вернулось, я увидела Рут. Всего на мгновение я поймала её взгляд, переполненный чувствами, которые она никогда бы не выразила словами. Силы разом покинули меня. Я рухнула на пол, безвольно наблюдая, как Рут выбегает на улицу, как захлопывается за ней золотая дверь.
Всё кончилось. Осталось лишь оглушающее потрясение. И мне казалось, что я никогда от него не оправлюсь.
Следующим утром в новостях объявили, что её высочество принцесса Лукия скончалась от продолжительной и тяжёлой болезни.
Дневники
Шёл снег. Некогда долгожданный, теперь он нагонял на меня тоску. Чёрную, удушающую. Не в силах больше смотреть на него, я задёрнула шторы.
День, когда началась наша с Лукией дружба, тоже был снежным.