Ловец снов
Шрифт:
– Я останусь здесь на всякий случай, – пообещал он. – Вдруг ворвутся грабители, прознав о том, что дом министра Кима пустует.
– Спасибо, – искренне поблагодарил Хян, мысленно добавив «Мой друг!» и, развернувшись, медленно побрел прочь.
Как жить с таким грузом вины? Как дышать, зная, что своими руками разрушил жизнь любимой девушки? Как спокойно спать, думая о том, что она теперь будет жить в доме кисен и развлекать богатых похотливых стариков? Невыносимо… Глухое, беспросветное отчаяние навалилось на плечи. Он не видел впереди ни единой причины жить. Отец, который всегда был примером, предал его, уничтожил все, что было дорого. Он стал невольным
Хян брел по склону горы, оскальзываясь на разбухшей почве. Цеплялся за ветки и упорно поднимался вверх. Небо будто сошло с ума, опрокидывая на землю бесконечное количество воды. Но дождь не мог смыть с души черную грязь отчаяния. Да, он слабак. И завтра скажут, что он поступил малодушно, но это уже не будет иметь никакого значения. Гореть в аду собственных страданий невыносимо. Жить, каждый день умирая внутри, не было сил.
Поднявшись на вершину, Хян посмотрел на залитый дождем Ханян. Где-то на востоке его Сан в беспросветном одиночестве коротала самую страшную ночь в своей жизни. Если бы только он имел способность стереть ее воспоминания, замуровать эту боль в ее памяти навечно, он бы сделал это. Но, увы, это ему не под силу. Главное – чтобы она жила. И, может быть, когда-нибудь ей выпадет шанс стать счастливой.
Закрыв глаза, Ли Хян поднял голову, последний раз в своей жизни ощущая, как мощно бьют по лицу капли дождя. «Прощай, Сан. Я никогда не изменю своему обещанию и буду любить тебя всегда. Даже если вода выйдет из берегов и небо упадет на землю. Моя любовь к тебе бесконечна, и я клянусь, что сохраню ее до последнего вздоха», – повторил он свою клятву и сорвался вниз.
Холодный туман липкими щупальцами скользил по коже, пробирался под длинные полы ханбока, путался в волосах. Ли Хян очнулся на мосту. Вокруг белыми клубами лениво полз туман. Ни впереди, ни сзади не видно ничего. Ни конца, ни начала. Он поднял голову, пытаясь отыскать глазами солнце, но его тоже не было. Нависшее над головой небо было странного, темно-лилового цвета, расчерченное желтыми всполохами. Но они не походили на солнечные лучи, да и вообще краски неба не походили на привычные, будто Хян оказался в другом мире, отдаленно похожем на тот, где он жил.
«Неужели это и есть жизнь после смерти?» – подумал он.
Он ощущал свое тело, продолжал мыслить, следовательно, по крайней мере его душа не канула в небытие и продолжала жить.
Куда идти? И что там, впереди, на другом конце моста? Стоять на месте бессмысленно, поэтому он двинулся вперед, чувствуя, как при каждом шаге под ним раскачивается подвесной мост, с двух сторон ограниченный толстыми веревками. Хян посмотрел вниз и тут же схватился за канаты: под ногами клубилась черная бездна. Расстояние между досками было большим, мост качался. Один неверный шаг – и он сорвется в пропасть. О том, что внизу, не хотелось даже думать.
Хян осторожно двинулся вперед, и белая субстанция расступились перед ним, постепенно открывая дорогу. Но другой берег по-прежнему оставался скрыт туманом.
Он уже потерял счет времени и не знал, сколько шел. Но ему казалось, что бесконечно долго. Вокруг ничего не менялось, ни небо, ни темная мгла под мостом, ни трепещущая по обе стороны белая взвесь. Сколько еще ему идти?
Постепенно в мыслях начали всплывать воспоминания. Далекие, будто это было не с ним. Чужие и в то же время такие знакомые картины
Мысли, как стервятники, клевали сердце. Как он мог так поступить? Как мог бросить ее одну? Предать ее доверие, собственноручно отдать другому мужчине! Осознание совершенной ошибки обрушилось на него одномоментно, и Хян бросился назад. Может, еще можно успеть? Вдруг он еще жив там, по ту сторону моста? Он прорывался сквозь клубы тумана, который теперь не пускал обратно. Заволакивал все вокруг, закрывал и небо, и разверзшуюся под ногами бездну. Но Хян не сдавался, потому что понял, какое ужасное преступление совершил. Струсил, проявил слабость, недостойную мужчины. Предпочел сбежать от трудностей, захлебнуться своим горем и не сделал ничего, чтобы что-то изменить.
Он бежал изо всех сил, но словно топтался на месте, не продвигаясь ни на дюйм. В отчаянии он закричал неведомо кому:
– Отпустите! Умоляю! Я должен вернуться!
Но густой туман заглушил его вопль. Хян метался по мосту, спотыкался и едва не сорвался вниз, чудом успев схватиться за веревки. «Я должен вернуться к Сан! Должен! Помогите! Кто-нибудь!» – задыхаясь, молился он в надежде, что хоть кто-то его услышит.
– Зачем ты устроил такой переполох? Напрасно беспокоишь обитателей райских садов и Нефритового императора, – раздался за спиной незнакомый голос, и Хян резко обернулся.
Перед ним стояла женщина в черном ханбоке. Темная вуаль спускалась с широкополой шляпы, неестественно бледная кожа источала мрак, который хаотичными волнами расходился по воздуху, смешиваясь с белыми клубами тумана. Женщина была красива, но ее красота пугала, а черные глаза будто смотрели в самую душу.
– Помогите мне! – кинулся к ней Хян. Он не знал, кто она такая, но увидеть на этом проклятом мосту хоть кого-то было истинным счастьем.
– Свой выбор ты уже сделал, и повернуть время вспять невозможно, – монотонно ответила она, не сводя с него пристального взгляда. – Ты мертв. А мертвые не оживают.
– Я сделаю что угодно, прошу, мне нужно вернуться! – взмолился Хян.
– Это невозможно, – все так же ровно повторила незнакомка.
– Но ведь для чего-то вы пришли! Вы услышали мои молитвы и…
– Я пришла за тобой. Проводить твою грешную душу в иной мир, где ты примешь наказание. Ты совершил тяжкое преступление, совершив самоубийство, разорвал Нить Судьбы, которая связывала тебя с любимой девушкой. Вы больше никогда не встретитесь, сколько бы ни перерождались.
– Нет! Нет, умоляю! Пожалуйста, верните мне жизнь! – Хян упал на колени, молитвенно сложив руки. – Я не могу разлучиться с Сан! Госпожа…
– Я Темный жнец! – повысила голос женщина, даже не шелохнувшись.
Отчаяние Хяна не произвело на нее никакого впечатления. Она все так же равнодушно взирала на его страдания.
– Умолять меня бесполезно, я всего лишь исполняю волю Всевышнего. А он хочет наказать тебя за преступление. Ты должен стать Жнецом смерти и триста лет искупать свою вину, провожая души умерших через Мост Забвения.
Она взмахнула рукой, и туман расступился, открывая на другой стороне высокий скалистый выступ и на вершине его – маленький ханок.