Ловец тумана
Шрифт:
– Сработаемся, – пробормотал Северин. – Покажи план, Мартуз?
Мартуз вытащил из-под своей маг-накидки свернутый трубкой пергамент. Развернул его на торце замшелого могильного камня.
– Перед вами, – начал Северин, обращаясь к Акробатам. – Приблизительный план подземного хода, ведущего отсюда прямо под Хмарьевский кремль. Вырыт он был еще в те времена, когда Ильменьские князья и вожди Мокши почитали своим долгом раз в год или два осаждать Хмарьевск, который тогда еще целиком помещался в кремлевских стенах. Этот план нарисовал в свое время некто
Северин указал на стоящий неподалеку могильный камень, эпитафия на котором начиналась со слов: «Вышедшему из ниоткуда…»
Тот самый камень, к которому они приходили с Гирбилином в первые же их дни в Хмарьевске.
Камень, который отразился в осколке красного елочного шара.
– А сам покойник, он все еще в могиле? – спросил воин Тенабира. – Потому что я страсть, как боюсь покойников!
Северин покачал головой:
– Тела там нет. И никому неизвестно, где оно. И мертв ли Мыслечтец на самом деле?
– Жуть какая, – воин продемонстрировал превосходные зубы. – Эдак я сегодня всю ночь проворочаюсь.
– До ночи еще дожить надо, – мрачно высказался из-под надвинутого капюшона стоявший рядом с ним маг. – Как там насчет охранных чар? Думаю, наши предки постарались понатыкать незваным гостям всяких сюрпризов на случай, если лаз обнаружат?
– Не без этого, – кивнул Северин. – По всей протяженности хода устроены магические ловушки. Часть из них давно вышла из строя, но возможны неожиданности. Поэтому прошу вас быть предельно внимательными.
– Это можно, – согласился воин.
– Самую большую сложность представляет собой наша цель. Вот там охранных заклятий действительно немерено. Но на момент нашего прохода через подземелье в лагере противника уже будут двое наших. Они разберутся с защитными чарами. Дальше каждый действует по своему распорядку. Вы вместе с рейдерами Вильвики займетесь казематами, где держат пленных. Мы, – Северин указал на себя и Мартуза, – и еще двое наших друзей будем действовать согласно своему плану.
– Собираетесь вынести городскую казну, а? – подмигнул воин.
Северин промолчал. Пусть думает, что хочет.
– Ладно-ладно, – по-своему разъяснив его взгляд, ухмыльнулся воин. – Нам ваши дела малоинтересны. Нам главное наших ребят забрать. Даже если действовать приходится с Арахнисовыми лесовичками… Вот уж никогда бы не подумал, что придется нам работать в связке.
Как ясно следовало из слов Акробата, нетерпимость Мартуза вовсе не была частным случаем, и ненависть тех, чьим покровителем был Тенабир, по отношению к обитателям северных лесов была не менее сильной.
«Ты больна, Альтерра… – пронеслось у Северина в голове. – Но потерпи еще немного, мы уже идем. Мы уже несем тебе лекарство…»
– Кстати, меня зовут Северин. Это Мартуз.
– Меня звать Билкар, – ответил воин, указал на мага. – Это Сигнус…
– Очень приятно, судари!
– Взаимно, судари!
– Ну… за дело, что ли? Мартуз, дай сигнал своим!
Мартуз запустил в рот три
В тумане, с противоположной стороны той, откуда пришли Акробаты, показались зыбкие силуэты в излюбленных рейдерами Вильвики темно-зеленых накидках, неотличимых от дерна.
Северин и Билкар, навалившись, сдвинули плиту, закрывавшую мнимую могилу Леруса Мыслечтеца. Открылся ряд ступеней, уходящих вниз, во тьму.
Северин, запалив лампу, первым спустился вниз.
11
В былые дни ход был рассчитан на то, чтоб вместить в себя здоровых мужичин, нагруженных мешками с провизией, так потребными осажденному городу.
Но с той поры миновали века, ходом давненько не пользовались.
Торчащие из потолка осклизлые корни задевали по лицу. Камни, которыми были выложены стены, поросли мерзкого вида мочалом. Оно шевелилось, тянуло вслед идущим по коридору воинам тонкие жгутики.
Откуда-то доносился приглушенный гул, угрожающий рокот.
Неудивительно, ведь Хмарьевск стоит на переплетении множества подземелий, коллекторов и водостоков, под землей несут свои воды многочисленные притоки Мошкарицы.
В кабаках, на ярмарочных площадях, в светских салонах и даже на театральных подмостках пользовались невероятной популярностью всяческие сплетни и домыслы про обитателей этих пещер, про якобы целый подземный народ, что отродясь не видывал солнечного света. Про слепых и смертельно-бледных зубастых тварей, что на карачках передвигаются по заполненным нечистотами каменным кишкам, про гигантских, величиной с дом, спрутов, про уродливых жертв магических экспериментов чернокнижников Йогдума, про жирных ящеров-альбиносов с тремя рядами зубов…
Где-то поблизости, во тьме, мерно капала вода. Мерзкая поросль, оплетавшая стены, цеплялась жгутиками за рукава кольчуг и кожаных курток. В какой-то момент под сапогом Северина хрустнуло. Он повыше поднял лампу и разглядел лежащие поперек подземного хода выбеленные временем кости.
Вскоре к рокоту сточных вод примешался еще один звук.
Звук этот был явно механического происхождения – низкое гудение, в котором слышались нотки протяжного скрипа, астматического присвиста.
Звук был совершенно чуждым этим долженствующим быть безмолвными катакомбам. Нарастая, звук этот раздражал, как песни опьяненных весной котяр, устроившихся под самым окном; как скрип несмазанных дверных петель, как протяжные крики торговцев-разносчиков, разрушающие утренний сон.
– Мы уже близко, – прошептал Северин в ответ на вопросительный жест Билкара.
Шепот его подхватило эхо, рикошетом – от стены к стене – унесло куда-то вперед, во тьму…
Вместо ответа Билкар зубами стащил с руки грубую перчатку, пошарил в районе пояса, покопался в кошеле. Выудив полную, так что бурый порошок ссыпался через край, ладонь клиотля, запихнул все в рот, стал мерно двигать челюстью.
«Каждый по-своему справляется с волнением… А перед лицом вечности – все равны…»