Lover In Low Light
Шрифт:
— Хорошо.
— Воздух такой свежий и чистый, — произнесла Кларк мгновение спустя, — и небо такое ясное.
— И лёд такой опасный, — добавила Лекса, мягко толкая Кларк вправо так, чтобы они смогли избежать участок, покрытый упомянутым льдом, который обосновался на тротуаре.
Кларк укусила Лексу за плечо через пальто:
— Просто признай, ты любишь зимний город.
— Здесь холодно.
— Здесь прекрасно.
— Так что ты говоришь, — хихикает Лекса, — где эта галерея, в которую мы опять идём?
— Недалеко от Седьмой, —
— Кто ходит на выставку посреди зимы?
— Художники, которые понимают, насколько волшебна зима, Лекса.
— Волшебна? — протянула Лекса и ухмыльнулась, когда Кларк закатила глаза.
— Да, волшебна. Фраза «зимняя сказка» существует не просто так, ты же знаешь.
— Без сомнения, она придумана художником, — дразнила её Лекса, и Кларк засмеялась.
— Нарния была зимней сказкой, — заметила она, — и это место было изумительно.
— Разве лев не съел детей в той книге?
Кларк фыркнула настолько сильно, что чуть не задохнулась, и покачала головой:
— Они сражались с ведьмой.
— В любом случае ужасно, Кларк.
Отцепив свою руку от Лексы, Кларк скользнула обеими руками вокруг талии своей девушки и улыбнулась, когда брюнетка обняла её шею. Это делает прогулку неудобной, но Кларк это не заботит. Воздух пахнет свежестью, и Лекса пахнет фантастически. Даже в холодную погоду она очень, очень тёплая.
— Ты любишь зиму, Лекса, — бормочет она, вжимаясь в пальто девушки. — Я знаю, ты любишь.
Это правда. Несмотря на все жалобы и тот факт, что она никогда не признавала этого перед Кларк, Лекса любит зиму. Она любит её за всё то, что перечислила блондинка, и ещё по тысяче причинам.
В основном, однако, она любит, как лучи ниспадают на Кларк, как солнце искрится на вершине свежего снега, а также любит то, как Кларк говорит об этом; то, как она улыбается и смеётся, и дышит. И любит то, как ей всегда этого недостаточно. Зима, так или иначе, делает её даже ярче и ещё более ошеломительной.
Лекса посмеивается и сжимает плечо Кларк.
— Здесь холодно.
— Здесь прекрасно.
Вздохнув, Лекса целует Кларк в лоб, её губы становятся мокрыми от снежинок на белокурых прядях.
— Ты прекрасна.
***
— Ты ведь заказала столик в ресторане, да? — спросила Костиа, цепляясь за руку Лексы на холодном ветру.
Они быстро идут по тротуару в сторону места, где проходит выставка. Костиа видела флаер с выставкой, которую прикрепили к пробковой доске в кафе рядом с их квартирой. Она практически умоляла брюнетку сводить её на их первое официальное свидание в город. Фирменное «нет» чуть было не слетело с губ Лексы, ведь она давно потеряла любовь к искусству, но глаза Костии были так широки, а улыбка так ярка, что девушка не смогла отказать.
Лекса проклинает тонкий материал её джинсов, потому что коленки дрожат от холода, но она не отстаёт от быстрого шага Костии и надеется, что скорость немного согреет её.
— Да, Костиа, я заказала столик. Когда
— Тогда, когда я просила тебя протянуть водосток в моей квартире, — сказала Костиа, и Лекса застонала.
— Это было один раз, и это не такое уж большое дело.
— Кухню затопило, — аргументировала Костиа, — Столешница пропиталась.
Лекса фыркнула и помотала головой, жалея, что не взяла с собой наушники. Она настояла, чтобы Костиа сделала ей пучок на голове, и это выглядело очень даже мило, но уши теперь настойчиво мёрзнут.
— Ну, я не забыла заказать столик сегодня. На восемь тридцать.
— Хорошо, ладно, — сказала Костиа, глядя на Лексу. — Я в восторге. Это наша первая ночь с тех пор, как мы переехали.
— Знаю, — Лекса подарила ей маленькую, тонкую улыбку и поцеловала Костию в висок. — Тем не менее, было бы славно, если бы тут не царил такой холод. А то у меня пальцы на ногах прямо здесь и сейчас превращаются в крошечные ледышки.
Костиа захохотала. Она немного спотыкается, когда каблук застревает в трещине на тротуаре, но девушка ухватывается за Лексу, и брюнетка осторожно возвращает её в устойчивое положение.
— У тебя не такие уж и маленькие пальцы, Лекса.
Глядя, как меркнет свет с наступлением вечера, брюнетка отвечает на это:
— Я должна была дать тебе упасть.
Костиа испускает ещё один громкий смешок, когда сильнее закутывается и тянет руку Лексы на свои плечи.
— У тебя длинные пальцы на ногах, — говорит она. — Милые, но длинные. Это так и останется правдой, дашь ты мне упасть или нет.
— Я пойду домой, — предупреждает в шутку Лекса, — а ты будешь страдать на этом морозном свидании так, как захочешь.
— Нет, ты не пойдёшь, — сказала Костиа, видя, что девушка блефует. — Здесь слишком холодно, чтобы ты пошла домой самостоятельно.
— Правда.
— Я удивлена, как ты выживала здесь так много лет, — Костиа, посмеиваясь, тычет в живот Лексе. — Ты же ненавидишь зиму.
Лоб Лексы на мгновение поморщился, и вспышка до боли знакомого чувства пронеслась в её груди. Это поразило её так быстро и так сильно, что она резко втянула ртом ледяной воздух, мгновение раздумывая о том, чтобы сказать «здесь холодно», но так этого и не сделала.
Здесь прекрасно. Эти слова бросились в её сознание как логичный ответ на её собственные слова. Лекса почти слышала их. Она почти ожидает, что они пронзят воздух в любую секунду, но этого не происходит. Не происходит, потому что сейчас не тогда, а Костиа — не Кларк.
Прокашлявшись, Лекса вместо этого произносит:
— Да, так и есть.
Когда Костиа вдруг остановилась, Лекса врезалась в неё и прищурилась, отгоняя подальше воспоминания, застилающие разум. Девушка повернулась к ней и улыбнулась, показывая на дверь красивого здания с большими окнами, которые позволяют увидеть огромное пространство, украшенное картинами и рисунками, оно набито людьми.