Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
— Давайте начистоту, уважаемые. Если вы собрались здесь, то ведь не просто так? — Он решил не выбирать тона и выражений. Захотят — поймут. — Мы искали вас, вы ждали нас. Почему?
— Наверное, потому, что вы нас искали. Мало кто знает, что нужно искать. Скажи — зачем ты хотел нас видеть?
— Именно вас — не хотел, — продолжая линию «честность — лучшая политика», ответил Андрей. — Нам пришлось столкнуться… Подождите, — прервал он сам себя, — вы знаете, что такое время?
— Мы знаем, — прозвучал ни от кого конкретно не исходящий ответ. — Знаешь ли ты?
— В меру способностей. Линейное, параллельное, встречное, нулевое, боковое… Есть какие-то еще?
— Пока достаточно.
Новиков начал рассказывать, не зная, к чему приведет его откровенность. Выскочат сейчас по неуловимому сигналу несколько монстров из прикрытого шкурами прохода и поволокут… В настоящее место.
Не касаясь многих подробностей, которые считал излишними, обрисовал эпизоды встреч с «монстрами», дуггурами-элоями, то, как он получил, совсем незаслуженно, страшный по силе и последствиям психический удар. Про «медуз» тоже рассказал и о том, что великий мудрец мира «белых людей» подсказал ему, как найти тех, кто знает истину.
— Мы не хотим войны и жертв, но мы не понимаем, кем являются те существа, зачем они через много тысяч лет явились к нам и чего хотят. Наш знающий считает, что вы, живущие в пещерах, их родственники, потомки или предки. Сейчас я говорю с вами и думаю — с кем говорю? Время на полянах перед входом в ваше убежище и время здесь — одно и то же или другое?
После его слов старцы пришли в чрезвычайное возбуждение. Они размахивали хилыми конечностями, щелкали, клекотали и чирикали, доказывая или объясняя друг другу нечто спорное и интересное, однако ни одна их мысль или эмоция до Новикова не доходила. Барьер они поставили плотный.
Новикову, оставшемуся в одиночестве, стало совсем не по себе. Что вполне естественно. «На миру и смерть красна» — давно и не нами сказано. Штыковая атака или сабельная рубка может вызывать душевный подъем и восхищение. Слова генерала Чарноты: «Ах, какой был великолепный бой под Киевом», — вполне отражают настроение прирожденного бойца. Но сидеть одному в неизвестном месте с партнерами, способными генерировать иррациональный ужас одним только внешним видом, не считая прочего, под потоком радиации, едва парируемым аггрианским браслетом…
Почти то же самое, что в окопах Первой мировой втягивать голову в плечи, когда на бруствере рвутся химические снаряды, а на твоем лице слабенький противогаз, неизвестно от чего защищающий.
— Ты очень нужный нам человек из нынешних времен, — прозвучал голос «из президиума».
Ожившие мумии сидели перед ним, и воображать их равноценными собеседниками было трудно и в то же время необходимо.
— Давайте поделимся информацией на равных, — предложил Новиков. — Мой вопрос — первый. Вы что-нибудь знаете о тех, кто на нас напал?
Каким-то образом среди членов синклита произошло переформатирование, каждый из них приобрел индивидуальность, и, как положено, сидящий посередине оказался главным. Уменьшенная копия Вия в рабочей обстановке.
Речь его длилась минут двадцать. За это время он успел рассказать об истории народа дагонов с древнейших времен и до текущего момента. Во многом она совпадала с гипотезами, которые обсуждались с Удолиным, но только в общих чертах.
В долгие тысячелетия палеолита и неолита, вопреки ныне распространенным мнениям, на Земле сосуществовали несколько гуманоидных рас, кроме всем известных неандертальцев и кроманьонцев. Анатомически они были достаточно похожи, почему археологи до сих пор и не научились верно идентифицировать попадающиеся им останки. То же относится и к предметам материальной культуры. Но вот генетические отличия, судя по словам
В незапамятные времена они, освоив огонь, за исторически ничтожный срок, буквально в несколько веков, проскочили эпоху каменных орудий, чуть больше времени ушло на эпохи меди и железа. А потом додумались до возможности влияния на окружающую природу непосредственно, без механических посредников.
Это случилось раньше, чем местные стаи и орды «сапиенсов» достигли уровня родоплеменных структур, а в Месопотамии и Египте зародилось подобие государственности.
Дешифруя иносказания и соотнося упоминаемые старцами факты с известными источниками, Андрей начал мысленно строить предварительный, весьма схематичный каркас истории дагонов. И не только их. Для увлеченного человека эта затея могла бы стать делом всей жизни и принести всемирную славу. «А может, Ларисе предложить? — подумал Новиков. — Специалист, что ни говори, вдруг увлечется?»
Но это потом.
Сейчас нужно слушать и выхватывать из не всегда связного потока информации рациональные зерна, пригодные для углубления контакта.
Получалось, что к началу третьего-четвертого тысячелетия до н. э. дагоны не то чтобы освоили, но прилично изучили африканский континент. В качестве верховых и упряжных животных использовали страусов, зебр и квагг, по рекам и озерам плавали на тростниковых катамаранах, оснащенных не только прямыми, но и косыми парусами (на этом Андрей специально заострил внимание). Добирались до дельты Нила и средиземноморского побережья, распространяя среди нубийцев, египтян, берберов эзотерические знания, создавали подконтрольные себе жреческие касты, насаждали начатки наук и даже искусств.
По крайней мере, если принять эти легенды за правду, становятся понятными многие непонятные историкам и этнографам моменты.
Новиков знал, что каждый народ склонен преувеличивать собственные достоинства и творить легенды о величии своих предков и уникальности их же истории. Взять хоть отечественных «патриотов», договорившихся до того, что египетские пирамиды и прочие чудеса Древнего мира созданы русичами, от которых произошли все остальные племена и нации, включая хеттов, евреев и как бы не китайцев с неграми. Однако дагонам он склонен был верить больше чем наполовину: сам видел их сверхъестественные способности, сохранившиеся даже в нынешнем жалком состоянии. Способность к мыслеречи (телепатией ее называть неправильно), резистентность к радиации, не хуже, чем у тараканов, интеллект не слабее европейского. И это не принимая во внимание уровня, достигнутого дуггурами, если они действительно близкие родственники.
Но разошлись их пути очень и очень давно. Воспоминаний о моменте «развилки» хозяева пещер не сохранили. Более того, информация о существовании в параллели могущественных соотечественников их, похоже, поразила и ошеломила. Все же они были, при всех своих достоинствах, существами доцивилизационного уровня, точнее — дотехнологического. Их познания носили эмпирический характер, не отрефлектированный научными методиками. Что касается хронофизики и теории альтернативных реальностей, так до них еще не доросла и наука ХХ века, за исключением некоторых маргинальных философов, полусумасшедших изобретателей и писателей-фантастов.