Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
И даже ушедшие далеко вперед цивилизации вроде аггрианской и «Ста миров», научившиеся путешествиям поперек временных линий, признавали, что точки бифуркаций «изнутри процесса» физически не наблюдаемы. Только при сравнительном изучении веера реальностей «извне» можно отследить взаимоотношение цепочек причин и следствий, приводящих к тому или иному варианту.
— Откуда ты знаешь, что наши предки смогли уйти в иной мир и стать его хозяевами? — спросили Андрея.
— Я не знаю. Мы только догадываемся. Мой друг-мудрец умеет читать мыслеобразы. Он смог уловить, как думают те, кто приходил к нам, и как думаете вы. Очень похоже. Если вы знаете язык
— Да, это так. Слова англичан и твои звучат по-разному, но для нас они почти одинаковы. Слова разные, устройство мыслей одно…
Так это прозвучало в переводе. Значит, он сумел донести до дагонов то, что хотел.
— Мы бы хотели, чтобы ваш старший друг пришел к нам. От него мы узнаем больше, чем от тебя. Ты знаешь много, но мыслеречь твоя слаба…
«Во как, — подумал Новиков. — Слаба, значит. Это они таким образом мой блок воспринимают. Ну, да. Мог бы тараторить мысленно без пауз, выдавая и вторые, и третьи смыслы, эмоции тоже. А я цежу в час по чайной ложке тщательно подобранные слова, как финский лесоруб. Вот если Константин откроет все свои шлюзы — мало не покажется. Как бы „уши“ не начали затыкать…»
— Мой товарищ, второй слышащий, который сейчас вышел наружу, старается его позвать. Он очень далеко сейчас, но я надеюсь, мы дозовемся…
— Он умеет летать по воздуху?
— Вроде того. И не только по воздуху. Он умеет летать среди звезд, — и, не давая старцам опомниться, перехватил инициативу: — Пока он прилетит, расскажите, что было дальше. Почему ваш народ не владыка Африки, почему вам остались только эти пещеры? И откуда здесь такая радиация? Вы без нее не можете жить?
Ожидая, пока дагоны опять посовещаются, Андрей прикурил остаток сигары. Что-то долго Сашка не возвращается. Он бы охотно оставил его вместо себя, выскочив на свежий воздух. Кожа лица зудела все сильнее, и он отчетливо чувствовал, как миллионы проклятых заряженных частиц пронзают его тело.
Старейшины, закончив диспут, передали слово другому докладчику. Кажется, это был сидевший на дальнем от Новикова конце стола.
— Ты правильно угадал. Раньше то, что ты называешь радиацией, было гораздо сильнее, оно было везде, и его хватало для поддержания нашей жизни везде, куда мы доходили. Наш народ в пору расцвета насчитывал больше миллиона особей…
Так прозвучало, не «человек», а «особей». Возможно, так они себя дифференцировали от прочих рас.
— Потом эта жизнетворная сила стала слабеть везде. Те, кто оказались «далеко от дома», стали терять силы, у них перестали рождаться дети. Те, кто вовремя понял, что происходит, начали возвращаться. Но вернуться успели немногие. Тысячу или две лет назад весь народ собрался вокруг этих пещер. Здесь мы по-прежнему можем жить долго. Многие остались на поверхности, там жизненной силы хватает, только далеко уходить все равно нельзя. Кроме того, наши враги размножились и стали так сильны, что нам не осталось свободных земель. Еще потом пришли белые. И наша жизнь кончается…
«Это же что, в Древнем Египте была такая радиация? Наука вроде не подтверждает. Или они имеют в виду спектральный состав Солнца? Что-то такое писали, кажется. Но не такой же интенсивности? Или по мере деградации им требовались все большие дозы, как наркоманам?» — торопливо думал Новиков, одновременно подбирая слова для
— Жить долго — это сколько?
— Мы, сидящие у очага, не знаем, сколько нам отпущено. Этого знать нельзя. Некоторые из нас видели, как строились пирамиды, некоторые помнят, что было еще раньше…
«„Очаг“, нужно понимать, здоровенный пласт урана высокой чистоты. И эти ребята мотают по четыре-пять тысяч лет. Неслабо».
— А те, кто живет наверху?
— Те меньше. Но все помнят, как в Африке появились белые люди…
«Тоже триста как минимум», — прикинул Андрей.
О точной численности уцелевших дагонов спрашивать не стал. На всякий случай, вдруг это военная тайна или болевая точка.
— Вы позволите мне подняться на поверхность? На меня ваша «жизненная сила» действует не столь благотворно. Здесь трудно дышать. Я помогу товарищу звать нашего умного друга, вдвоем это легче. Я отдохну, потом мы продолжим. Хорошо?
— Хорошо. Иди. А мы будем совещаться еще…
Проводника ему не дали, но он и сам, светя под ноги фонарем, легко нашел обратную дорогу.
Кажется, никогда в жизни свежий воздух не был так ароматен и живителен, в буквальном смысле слова. Неподалеку от выхода из пещеры, на полянке рядом с небольшим водопадиком, расположились друзья.
— Уф-ф, наконец-то, — выдохнула Ирина.
— Да что такого? Едва полчаса прошло…
— А нам показалось — полдня. Ну, рассказывай, до чего договорились…
— Сейчас. — Он посмотрел на экран гомеостата. Желтый сектор больше не пульсировал, наоборот, медленно начал сжиматься. Обошлось.
— Держите, проверьтесь все…
— Чего проверяться, лечиться надо, — ответил Шульгин. — Помаленьку все схватили. — Возьми, Олег, твоя очередь.
— Плесни мне, Саша, в чарочку, да покурю по-человечески. Что там с Удолиным?
— Я с ним говорил. Он в полном восторге. Обещал скоро быть.
— Отлично. Пусть и ведет переговоры. Если явится в эфирной копии, ему на радиацию плевать.
— А материально?
— Дадим гомеостат, мой. Мне, честно говоря, снова туда лезть — никакого интереса.
В ожидании Удолина вкратце пересказали девушкам и Левашову историю дагонской расы.
— Так где же они проскочили развилку? — вслух задумалась Ирина. — Очень может быть, что как раз в районе возникновения месопотамской и египетской цивилизаций. Читала я у Льва Гумилева насчет «пассионарных вспышек». Неизвестно, откуда они возникали, но давали мощные толчки историческим процессам. Что-то такое, возможно, здесь и случилось… Часть дагонов сделали «что-то не то» и остались доживать на этой Земле, а остальные «вовремя перешли на другую сторону улицы». Механизм возникновения альтернативы я плохо представляю. Если бы подключить вычислительный центр Таорэры, пожалуй, несколько гипотез просчитать бы можно было.
— А Замок? — спросил Левашов.
— Ничего не могу сказать, с его методиками и мощностями я не знакома.
— Есть одна идейка, — щурясь от пробившегося сквозь облака солнечного луча, сказал Шульгин. — По поводу Замка. Если мы смогли перебраться сюда, так велика ли разница? Выйти в каком-то там веке до нашей эры и лично выяснить, где возникла развилка и почему…
— Но-но, — с намеком на угрозу ответил Андрей. — Завязали с экспериментами. Не хватало в позднекаменном веке застрять. Константину делать нечего, ему и карты в руки. Сумеет в мозгах у старцев нужные концы найти — тогда и мы подключимся…