Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели

Звягинцев Василий Дмитриевич

Но удобного случая попытаться возобновить давно прерванные отношения (точнее – отношение, так как было оно единственным и неповторимым) никак не представлялось.

И вдруг – случай таки представился.

Лариса его в свое время спасла от пуль красных диверсантов, теперь он ее спасет из плена. И как-нибудь в подходящий момент небрежно скажет:

– Не вспомнить ли нам прошлое, дорогая? «Те битвы, где вместе рубились они»? Зачем отказывать себе в маленьких радостях? Они так редки в этой жизни…

А она ответит:

– О, как ты прав, милый!

Сама только об этом и мечтаю…

Сашка тряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Что-то мне непонятно, – сказал он Удолину, – наши хозяева-дагоны словно не проявили никакого интереса к случившемуся. Им совсем без разницы? А ведь должно как-то касаться. Здесь их последняя территория, тщательно охраняемая, и вдруг – появление очень посторонних личностей, странные летательные аппараты, похищение гостьи, и так далее. Ваше мнение по этому поводу…

– Готов допустить, что все входит в их планы. Иначе действительно было бы странно. Они вас ждали, встречали, собрали представительную комиссию… Знали о вас, тем более должны были знать и о других. Однако не помогли, даже не предостерегли. Предположим, что перед нами – красивая инсценировка. Навели какой-то мурок, на нас и на Ларису, уволокли ее в свои подземелья, теперь смотрят, как мы себя поведем.

– Я тут подумал – нет ли какой-то связи между темой разговора со старцами об их «родственниках» и ее пропажей? Может, очередной тест? На радиацию нас проверили, о возможности вашего появления я им сообщил, и практически одновременно – инцидент с Ларисой.

– Сколько раз, вы сказали, она стреляла?

– Тридцать два.

– И, будучи метким стрелком, ни в кого не попала?

– Было бы в кого, – мрачно ответил Шульгин.

– Я совершенно о том же. Галлюцинации нередко отличаются удивительной достоверностью.

– Согласен. Но следы на поляне от «гравилетов» – я сам их видел и пальцами трогал…

– Думаете, внушить вам такое представление труднее, чем любое другое?

– Опять вы правы. Но Ларисы нет – факт. Полученный от нее сигнал – факт. Как и то, что вы подтвердили установление с ней контакта. Какие тут галлюцинации?

– Одно другому не мешает. Вот и займемся выяснением. Готовы?

– Надеюсь – да.

– Тогда – приступим. Не удивляйтесь, я решил испробовать незнакомые вам практики. Тот путь, которым мы ходили раньше, достаточно натоптан, я бы так выразился. На нем нас могут подстерегать неожиданности не самого приятного свойства. Знаете, как охотники устраивают засады на звериных тропах? Ну так мы их обманем! – С хитроватым блеском в глазах Удолин потер руки. – Я говорил вам, что собираюсь привлечь к сотрудничеству некоторых коллег, специализирующихся в нужной области, они мне и подсказали кое-что интересное. В обмен я тоже поделился плодами своих изысканий…

– Это что же, вы сейчас на мне будете экспериментировать?

– Да вы не опасайтесь, Александр. Новый

способ гораздо надежнее и требует куда меньших усилий. От меня. Вам вообще ничего делать не придется, кроме как прийти в сосредоточенное состояние духа…

– Подождите минутку, Константин. Меня давно мучает вопрос – почему вы, маг экстра-класса, спокойно терпели тяготы Гражданской войны и даже аграновскую тюрьму? А ведь могли бы…

– Увы, тогда не мог. Я ведь до революции несколько в другой области специализировался, это уже когда с вами начал работать, всерьез занялся проблемами физического погружения в астрал… Да вы же помните. Однако – пора!

Константин Васильевич принял нужную позу, лицо его окаменело, глаза закатились, словно он заглядывал ими внутрь собственного черепа, и начал делать руками пассы, что-то при этом бормоча на несомненно «мертвом» языке. Шульгин отвернулся и принялся сосредотачиваться единственно известным способом, остерегая себя от неконтролируемого провала в Гиперсеть. Просто расслабиться, убрать суетные мысли и, упаси бог, не вспомнить ни одной из магических формул. А то снова унесет неведомо куда, с билетом в один конец. Тут же в голове зазвучала мелодия «Ван вей тикет». Вот и хорошо…

– Готово. – Голос Удолина прозвучал странно глухо, будто из-за стены. Сашка открыл глаза и не увидел ни солнечного дня, ни самого профессора. Вокруг плавал густой, серый с зеленоватым оттенком туман. А там, где ногами ощущалась покрытая травой земля, сквозь него просматривался некий наклонный шурф со стенами, мерцающими отсутствующим в солнечном спектре цветом. Шульгин мельком удивился, как такое может быть – цвет, которому невозможно подобрать названия, даже по аналогии.

– Давайте руку – и шагаем…

«Голос не глухой, а именно – загробный», – догадался Сашка. Он всегда считал этот термин чистой метафорой, а вот услышал и сразу понял, что он на самом деле означает.

«Потому его и видно. И я, значит, тоже там? Серая зона?»

Делать нечего, назвался груздем… Ростокин в этой зоне уже бывал.

Шульгин протянул руку в направлении голоса, наткнулся на ладонь Удолина. Крепко сжал, и они шагнули.

Ничего особенного в плане чувственных ощущений не произошло. Ни потустороннего холода или, наоборот, жары, ни даже ощущения полета. Проникновение в Гиперсеть доставляло куда больше впечатлений.

Туман рассеялся, вернее – просто исчез. И Удолин стал виден, такой же, как прежде. Без всяких признаков посмертности. Единственно, освещение оставалось инфрафиолетовым, как обозначил его для себя Сашка. Любое явление должно быть поименовано, пусть и самым бессмысленным образом.

Они находились как бы в продолжении шурфа, через который сюда проникли, но теперь идущем горизонтально, и его следовало называть штреком.

– И где это мы теперь? – спросил Шульгин.