Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели
Шрифт:
Фургоны оказались на месте, лошади тоже. Дежурный доложил, что в отсутствие хозяев происшествий не случилось, посторонние в зоне наблюдения не появлялись.
– Как дамы, понравилось себя средневековыми принцессами ощущать? – спросил Андрей.
– Весьма недурно, – ответила Анна. – Вокруг далеко видно, и не трясет. На извозчике по булыжнику – хуже.
– Примем к сведению. Значит, давайте насчет ужина соображать, дело к вечеру идет. Народ вернется, а у нас уже все готово…
Тон у него был настолько будничный, словно на самом деле
– Ты, Иван Иванович, костром займись, – поручил он самому русифицированному роботу. – Джонсон – фазанов настреляй, что ли… Или кто там на опушке кричит.
В сотне метров от стоянки действительно какие-то птицы перекрикивались пронзительными голосами, очень похожими на фазаньи.
– А ты, Стив, принеси нам рацию. Попробуем Воронцова разыскать.
До «Валгаллы», где бы она сейчас ни находилась, в порту или в море, было никак не меньше шестисот километров, но антенны на пароходе чувствительные, мачты высокие, приемник мощный. Не прошло и пяти минут, как Левашов услышал в наушниках ответный позывной.
Еще минута, и радист переключил связь на Дмитрия.
– Отыскался след Тарасов! – Голос Воронцова, несмотря на потрескивание грозовых разрядов, слышен был вполне отчетливо. – Где вас черти носили? Раньше нельзя было обозначится?
– Долго рассказывать. Очередные причуды хронофизики. У вас как? Мы тут ничего не знаем.
– У нас порядок. Война началась через неделю после того, как вы замолчали. У буров победы по всем фронтам.
– Поздравляю. Сюда сводки Информбюро не доходят. Конкретней.
– Наталь очистили полностью, собираюсь переходить в Дурбан, там стоянка лучше. На юге буры движутся к Кейптауну. Сильвия в Лондоне готовит почву для мирных переговоров. Все живы и здоровы. О себе скажи. Когда обратно?
Вдаваться в подробности Олег не хотел.
– Работаем по плану. Получится, как думаем, – через пару дней поедем. Начнем движение – сообщим. Всем привет.
– Взаимно. Что-нибудь нашли?
– Больше, чем хотелось. Подробности письмом.
– Ждем-с. Имейте в виду – все железные дороги севернее Де Ара – свободны. Выходите к путям по кратчайшему… По первому требованию классный вагон в любую точку подадим.
– Спасибо, обязательно воспользуемся. До связи…
– Ну вот, товарищей успокоил, – словами анекдота, но без улыбки сказал Левашов. – В общем, у наших все в норме. Англичан сделали по полной. Как я успел понять – дело идет к миру на бурских условиях.
– Эх, черт, жаль! – Новиков ударил кулаком по раскрытой ладони. – Прозевали мы. Я думал – управимся. А тут и англичане раньше начали, и мы застряли, как скорпионы в янтаре. Эффектную, наверное, войну прозевали!
Новиков чувствовал себя и выглядел как болельщик, пропустивший трансляцию финала чемпионата мира по хоккею.
– Да успокойся ты! – прикрикнула на него Ирина. – Войну прозевал, несчастненький. Наркоман законченный!
– Кто б там ее снимал, – с разгону ответил Андрей и осекся. Да, неловко получилось. При Левашове. Действительно, у каждого по горю, да не поровну. Кому похлебка жидка, кому жемчуг мелок.
– А вы бы скатерку расстелили, приборы расставили, чем старшим по званию замечания делать, – огрызнулся Новиков, переводя ситуацию в другую плоскость. – Разговорились тут… Правильно Олег сказал – всем на Кавказ нужно ехать. Вам, мадам, в особенности!
Он посмотрел на Ирину бешеными глазами. Мало ему других забот, чтобы еще и с ней препираться. Могла бы и промолчать, словно не видит, в каком он раздрае находится.
Робот, дважды пальнув из двустволки дробью-четверкой, принес трех фазанов, мгновенно их ощипал и установил жариться на вертеле, начинив местными травами и привезенными с собой специями.
Запах пошел чудесный. Только аппетита ни у кого не было. Разве что у Анны.
Новиков машинально посмотрел на часы, и тут же, в пределах оборота секундной стрелки, между костром и ближним фургоном возник и сразу исчез радужный пузырь, неотличимый от мыльного, только больше, намного больше.
Вспыхнул и исчез, оставив вместо себя Ларису.
Она сидела на траве по-японски, на коленях, опираясь ягодицами на пятки и руками в землю перед собой. Взгляд был – пустой.
Левашов дернулся ей навстречу, а Новиков осадил его изо всех сил, рванув назад за предплечье.
– Молчать! На месте! – Так он ощутил задачу своего положения. Силы в пальцах у Андрея хватило бы для парализации локтевого нервного сплетения. А где нажимать – он давно знал.
Олег обмяк, не от боли. Сообразил, что товарищ лучше знает, что делает.
Лариса осмотрелась, несколько раз глубоко вздохнула, поднялась во весь рост.
– Ребята, это правда вы? Я вернулась, я с вами?
Андрей увидел, как ее руки скользнули вдоль швов джинсов, наткнулись на пустые кобуры.
– Отобрали. – На лице с потеками слез, хорошо видными на пыльных щеках, появилось выражение обиды. – Но у меня еще есть… – Лариса сунула ладонь под рубашку, достала маленький «вальтер».
Никто не успел заметить броска Ирины. Снизу вверх, на три с лишним метра она метнулась, подобно кобре, и пистолет оказался в ее руке.
– Теперь совсем хорошо, – сказала она, сдвигая флажок предохранителя вниз, чтобы он закрыл красную точку, и пряча оружие за голенище. – Успокойся, ты дома. Меня узнаешь? Дыши глубоко, носом. Андрей, подай коньяку.
Левашов снова хотел подойти к ней, и опять Новиков его удержал:
– Сиди! Не сейчас!
Ирина с Анной под руки отвели Ларису в фургон, уложили на мягкую постель, укрыли верблюжьим одеялом. Ночь будет холодная. Здесь перепады температуры достигали тридцати градусов Цельсия, иногда и больше.