Ловушка для Буратино
Шрифт:
— При чем тут нос? — не понял Димка.
— Ну, Буратино — это кто?
— Как — кто?
— Ну кто он на самом деле? Ты «Золотой ключик» в детстве читал?
— А-а, — дошло до Димки. — Я совсем и забыл, что Буратино — деревянная кукла с длинным носом.
— Вот именно, с длинным носом, — повторил Леша. — У Гоши нос какой? Картошкой. А у бабки нос длинный и острый. Значит, она — Буратино!
— Железная логика, — рассмеялся Ромка. Однако же дальнейшая слежка нарушила «железную логику» Толстикова.
Ребятам в конце концов удалось решить проблему с транспортом. За Гошиной тачкой им помогал следить сосед Орешкиных, восемнадцатилетний Вова по кличке Бампер. Вова считался крутым «байкером»; он носил черную кожаную куртку-«косуху», черный платок, повязанный на пиратский манер, и две серьги в одном ухе. Каждую ночь в компании таких же «ночных волков», как и он сам, Вова гонял на мотоцикле по городу.
Но, несмотря на все эти прибамбасы, Вова-Бампер был страстным сладкоежкой и за пять сникерсов в день согласился следить за «мерсом» Виглянского.
Теперь, куда бы Гоша ни ездил, за ним неотступно следовал мотоцикл Бампера, на заднем сиденье которого находились то Димка, то Ромка, то Леша, то Катька (в зависимости от того, чья была очередь следить за Виглян-ским).
И сразу же выяснилось, что Виглянский не всегда ездит в яхт-клуб, когда говорит, что едет в яхт-клуб. Пару раз он ездил в ОВИР1, еще пару раз он заезжал в визовый отдел американского консульства…
А возвращаясь в квартиру Соломатиных, Виглянский каждый раз говорил, что был в яхт-клубе.
Горохова-Данилова все это время продолжала свои бесконечные прогулки со священником. После Крестовского острова они гуляли по Каменному острову, а после Каменного — по Елагину острову. Вечерами же Елизавета Аркадьевна подробно рассказывала Ирине Сергеевне и Лике, как она с подругой ходила в театр или в филармонию…
Лика, притворившись простуженной, вела наблюдение за Виглянским и Гороховой-Даниловой дома. Впрочем, ничего особенного в их поведении она не замечала.
Так прошло три дня. На четвертый день Димка сказал:
— Вот блин горелый. И Виглянский ведет себя подозрительно. И Горохова-Данилова ведет себя подозрительно. Такое впечатление, что они оба — Буратино. Но Буратино кто-то один. И нам надо выяснить — кто.
— Мы же и выясняем, Димыч, — ответил Ромка.
— Такими темпами мы будем выяснять до следующего года. Надо придумать какой-нибудь фокус, чтобы быстрее вывести Буратино на чистую воду.
— Кто ж тебе такой фокус придумает? — спросил Леша.
— Ты, — сказал Молодцов.
— Я? — поднял брови Толстиков.
— Да, ты, Толстый. Срочно требуется клевая идея.
— Мне клевые идеи в голову приходят, только когда я хорошо поем.
— Это мы знаем. Поэтому говори, что бы ты хотел слопать.
Леша
— Во-первых, я хочу красной икры. Во-вторых, жареную индейку. В-третьих, ореховый торт «Сюрприз», в-четвертых, клубнику со сливками, в-пятых…
— Стоп-стоп-стоп, — остановил его Молодцов. — Больно много хочешь, Толстый. На какие шиши, интересно, мы все это купим? Одна икра вон сколько стоит. — Димка взглянул на Катьку. — Катя, у вас в доме есть чего-нибудь пожевать?
— Сейчас посмотрю. — Орешкина сбегала на кухню, посмотрела и вернулась. — Есть одиннадцать сырых яиц, сливочное масло и черный хлеб, — доложила она.
— Хочешь яичницу из одиннадцати яиц? — спросил Димка у Леши.
Толстый понял, что, кроме яиц, ему больше ничего не обломится.
— Мне и десяти хватит, — пробурчал он. — Я же не обжора.
Ребята прошли на кухню. Катька поджарила на двух сковородках яйца. По пять штук на сковородке.
— Кушай на здоровье, Лешенька, — поставила она перед Толстиковым аппетитно шипящую яичницу.
Леша с удовольствием очистил одну сковородку, затем другую.
— Кайф, — сказал он, удовлетворенно поглаживая живот.
— Ну, есть идея? — нетерпеливо спросил Ромка.
— Больно быстро хочешь. Надо подождать.
Все стали ждать Лешину идею.
— Ой! — ойкнул Толстый.
— Есть?! — закричали ребята.
— Нет. В животе кольнуло. Все снова стали ждать.
— Ой! — опять ойкнул Толстый.
— Кольнуло, да, Леш? — сочувственно спросила Катька.
— Нет! — заорал Толстиков. — Клевая идея в голову вдарила!..
— Выкладывай, — деловито произнес Димка.
— Значит, так, — сказал Леша. — Пусть Соломатина кому-нибудь из нас расскажет, что отец оставил ей запасной ключ от потайного сейфа, а она его потеряла. И пусть даст понять, что потеряла в ванной. Эти слова должны услышать Виглянский и Горохова-Данилова… — Толстиков гордо посмотрел на ребят. — Ну как идейка?..
— А дальше что? — спросила Катька.
— Неужели не понятно? Соломатина подбросит ключ в ванную. А тот, кто его возьмет, и будет Буратино.
— А если ключ возьмет Ликина мать? — сказал Ромка.
— В этот момент ее не должно быть дома. Димка потер лоб, соображая.
— Предположим, мы узнали, кто взял ключ. Но он же сразу в сейф полезет.
— Пускай лезет, — посмеиваясь, ответил Леша. — Мы на ключе один зубчик аккуратненько сломаем. И сейф не откроется.
— Тогда Буратино его попросту взломает, — сказал Ромка.
Толстиков возразил:
— В первый раз он взламывать не станет, у него же ключ есть. А когда полезет во второй раз, со всеми приспособлениями для взлома, — тут-то мы его и возьмем. Ну то есть не мы, конечно, а оперативники, которых мы заранее предупредим.