Ловушка для горничной
Шрифт:
— Ты папина подружка? — спрашивает у меня Дина.
— Нет, — качаю головой, рассматривая ребенка.
— А кто? — интересуется она, прищурив глаза. Хороший вопрос. Кто я?
— Мы вместе работаем.
— Плохо, — вздыхает ребёнок, отворачиваясь к окну.
— Почему плохо?
— Потому… — капризно надувает губы. И мне уже жутко интересна логика ребенка.
— Дин, — слегка, по-дружески толкаю ее плечом. — Расскажи, почему плохо, что я не подружка? Я никому не скажу.
Девочка поворачивается
— Папе не скажешь?
— Не скажу, — качаю головой.
— Если бы ты была подружкой, он бы на тебе женился, — выдает мне она. А я не знаю, смеяться мне или плакать.
— Ты хочешь, чтобы твой папа женился?
— Да, — шепчет.
— Зачем?
— Тогда была бы мама, — грустно произносит она. Я ничего не понимаю, логика ломается, но внутри что-то болезненно сжимается.
— А как же твоя мама?
— А у меня нет мамы. Ее забрали ангелы.
Прикрываю на секунду глаза.
— Давно?
— Давно, я еще вот такая была, — показывает мне руками сантиметров десять. С минуту просто молчу и смотрю на ребенка. Ком в горле мешает говорить. В ее словах столько детского горя. Она хочет, чтобы отец женился, чтобы была мама. Ах, если бы это все так просто решалось.
— Папа тебя обижает?
Плохой вопрос. Но мое дефектное прошлое и опыт требуют ответа.
— Нет. Папа хороший, только на работе постоянно, а была бы мама, он был бы дома.
Глаза сами собой наполняются слезами. Хочется порыдать. А еще больше хочется отхлестать Андрея по щекам за то, что так мало уделяет ребёнку время. Я, наоборот, мечтала, чтобы у меня не было отца никогда.
— Мою маму тоже забрали ангелы, — тихо сообщаю ей, чтобы разделить ее печаль.
— Правда?
Киваю. Девочка вдруг берет меня за руку и сжимает ее. В знак поддержки, солидарности, утешения. И этот простой, искренний жест добивает меня. Внутри что-то разрывается и топит меня, быстро моргаю, чтобы не пугать своими слезами ребенка.
— А ты сейчас почему плакала? — перевожу тему, поглаживая ладошку девочки.
— Зуб болит, — хватается за правую щеку.
— Боишься идти к стоматологу?
— Да, — шепчет. — Будет больно.
— Нет, не будет. Правда, я была, — тоже шепчу ей.
— Тетя сказала, будет, — горестно вздыхает.
— Какая тетя?
— Врач, — указывает пальцем в сторону стоматологии. Это что за врачи такие? Надеюсь, Андрей сейчас разнесёт там всех. Иначе это сделаю я.
— Это плохой врач. У плохих – больно. А есть хорошие, они никогда не делают больно. Сейчас папа найдет тебе хорошего.
— Да? — распахивает глаза, а потом качает головой. — Все равно не пойду, боюсь. Я почищу зубы, и все пройдёт.
— Не пройдёт. Нужен доктор, — вздыхаю я. — А бояться не надо. Нужно быть смелой. Любишь
— Даааа, — пытается улыбнуться.
— Если не лечить зубки, то их нельзя будет кушать. А если не бояться стоматологов и ходить на прием, то зубки не будут болеть никогда.
— Правда?
— Правда. А еще стать смелой помогают обнимашки. Я тебя обниму, заберу твой страх, и ты станешь смелой.
Мне всегда так говорила мама. Не знаю, как это работает, но после того, как она меня обнимала, я становилась смелее.
— Можно тебя обнять? — спрашиваю я, раскрывая объятья. Девочка с минуту сомневается. А потом прижимается ко мне, и я смыкаю объятья. Она такая маленькая, тёплая, нежная. Как и Андрей, целую Дину в волосы, от нее сладко пахнет ирисками.
Я настолько проникаюсь этим моментом, что не замечаю, как возвращаются Андрей и его мама. Женщина с нескрываемым удивлением смотрит на меня и Дину, а Андрей просто садится с нами рядом, заглядывает мне в глаза, слегка улыбаясь.
— Мам, — обращается к женщине. — Ты иди, опоздаешь на прием. Мы справимся.
— Ты уверен? — женщина сводит брови, посматривая на меня.
— Да, я уверен, — с легким нажимом произносит он.
— Хорошо, — женщина торопливо поднимается с места, прихватывая сумку. — Не задерживайтесь, — строго наказывает она, словно мы все дети. Мне неловко под взглядом этой женщины. Я лишняя здесь, чужая, инородная. Но отпустить так искренне обнимающего меня ребенка не могу. — До свидания, Василиса, было приятно познакомиться.
— И мне, — отвечаю из вежливости.
Женщина уходит, а Андрей усмехается. Не знаю, что тут смешного.
— Зайка, — обращается к дочери. Девочка отрывается от меня и смотрит на Андрея. — Нужно сходить к врачу. К другому врачу, я нашел тебе самого лучшего, я буду с тобой в кабинете и не позволю никому сделать больно, — сообщает он ей. А у меня сердце разрывается. Он не обижает ее. Мое деформированное нутро ошибается. Есть совсем другие отцы. И это приятное открытие для меня. Плюс вам в карму, Андрей Сергеевич. Я уже почти вас не ненавижу.
— А в кино пойдём? — хитро спрашивает девочка.
— Пойдём, — кивает Андрей.
— А шарик большой купишь?
— Куплю.
— А мороженое? — хитрая лиса, разводит отца. И я сама, как дура, улыбаюсь. — А Василиса с нами пойдёт? — посматривает на меня. И моя улыбка стекает с лица. Это неожиданно. Я не хочу. Нет, девочка замечательная. Но дело не в ней. Я не хочу сближаться с Андреем. Я не хочу обманывать ожидания ребенка о женитьбе отца.
— Если Василиса согласна, — Андрей заглядывает мне в глаза. А я не согласна. Качаю головой, чтобы он не втягивал меня. Но нет, он упорно ждет ответа.